Реакция Кремля на события в Знаменском оказалась острее, чем на не менее чудовищный декабрьский взрыв в Грозном. Весь вчерашний день по госканалам крутили выступление Путина и его диалог с Патрушевым. Растерянный вид президента, мешки под глазами, странный неуставный ответ главы ФСБ на приказ исполнить и доложить ("Хорошо", - уронил бывший сослуживец Владимира Владимировича) – все свидетельствовало о том, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Быть может, дело было в том, что в одном из взорванных зданий помещалось местное отделение ФСБ. Или в том, что Надтеречный район считался куда спокойнее Грозного. Или в том, что на днях Путин должен выступать с очередным посланием, а там про мир в Чечне после референдума записаны совсем другие слова, неуместные теперь, после очередной трагедии. В общем, чувство потрясения выглядело достоверным. Особенно в те минуты, когда президент с отсутствующим видом пытался заговаривать на посторонние темы. Кажется, впервые российский лидер предстал перед нами в состоянии таком тоскливом и безнадежном.

...Или даже задумался о личной своей вине.

Вечером настроение его улучшилось. Поразмышляв и успокоившись, высший чиновник занялся своим прямым делом – созданием государственных директив. Он подписал распоряжение о подготовке предложений по укреплению общественного согласия в республике и по проекту договора о разграничении предметов ведения и полномочий между российскими и чеченскими органами госвласти. В документе внятно разъяснено, для чего президент подписал это новое постановление. Для того, оказывается, чтобы "укрепить общественное согласие в республике". Ибо настало время его укреплять. Самое время.

В документе подробно говорится о том, кто должен войти в состав "рабочей группы по предложениям", и о сроках, которые поджимают. К 1 октября от представителей Кадырова, органов местного самоуправления, общественных и религиозных организаций и других авторитетов ждут предложений в завершенном виде. Затем, ровно через два месяца, в Чечне выборы. К этому сроку, насколько можно судить, "разграничения" сольются воедино с гражданским порывом чеченцев избрать своего президента, имя которого в республике знают даже дети. Таков замысел. Таков документ, подписанный Путиным вчера.

И речь не о том, что после очередного жуткого теракта говорить об укреплении общественного согласия неуместно и дико. Речь о том, до какой степени люди, которые управляют нашей страной, способны ясно оценивать события, в ней происходящие. В какой мере они умеют хотя бы себе самим, в совсекретных документах, скрытых от посторонних глаз, говорить простую незапиаренную правду. И действовать, и подписывать директивы общего пользования, исходя из объективной информации – о ценах на нефть, о состоянии экономики или вот о Чечне. Ладно, день траура каждый раз не объявишь, про общественное согласие документ заготовлен давно, но ведь можно было с подписью и подождать? Никто ж не торопит...

Складывается впечатление, что кремлевская администрация ведет некий бесконечный внутренний диалог с собой. Либо упрямо спорит с воображаемым врагом Отечества, доказывая ему и себе, что все путем, в Чечне мир и в человецех благоволение, и чем строже реальность противоречит мечте, тем азартней стремление эту реальность переупрямить и переломить – если не в России, так хоть на бумаге. Похоже на то, что Путин, подписывая свое постановление в день теракта, сам верит, хотя бы в эту секунду, что документ сей к месту и ко времени, и ради этой секунды живет. Хотя несколько часов назад ясно и объективно представлял себе реальное положение дел – по глазам видно было. Кажется, именно такое состояние называется административным восторгом. Тяжкая, неизлечимая профессиональная болезнь.