"План Маршалла-3"

Всего через год после кризиса 1998 года, в августе 1999-го, в Москве была создана правительственная комиссия по восстановлению Югославии. Возглавил ее Сергей Степашин, занимавший тогда, напомним, пост премьера. Ему ассистировали Михаил Задорнов, Андрей Шаповальянц и Владимир Потанин. Тогда же стало известно, что Россия готова выделить на восстановление Югославии $150 млн. Но дело, конечно же, было вовсе не в обслуживании названной суммы.

В общих чертах картина была следующая: большинство западных стран готовы были "сброситься" на восстановление разрушенного недавней войной хозяйства СРЮ, но не желали финансировать режим Слободана Милошевича и оттого предпочитали ограничиться Косово. И у Москвы появился шанс: она готова была помогать всей Югославии, войдя таким образом в список стран-доноров и обеспечив присутствие российского бизнеса на новом рынке. А это – дело перспективное (Милошевич – он же не навсегда). Мы же пока обеспечим свое присутствие и станем вместе с другими донорами осваивать выделяемые на восстановление средства, которые оценивались экспертами в $35 млрд.

Другое дело, что добиться максимального эффекта комиссии Степашина не удалось. То ли не оправдал возложенных на него надежд президент Милошевич, смещенный через год с поста президента СРЮ (по некоторым сведениям, Москва задумала тогда сложную схему, предполагающую привлечение личных сбережений Милошевича в обмен на гарантии его неприкосновенности со стороны США); то ли смена российского премьера спутала карты. Так или иначе, это же был лишь первый опыт: не удалось поучаствовать в "Плане Маршалла-2", может, пустят в следующий.

"Северокавказский кредит"

Справедливости ради надо отметить, что с Ираком будет сложнее, чем с Югославией: степень влияния России на нынешние события в Заливе существенно меньше той, что была (да и остается) на Балканах. Оттого и считаться с нами будут далеко не в первую очередь - несмотря на российские экономические интересы в отношении иракских нефтяных месторождений и 7-миллиардный долг Багдада перед Москвой. Да и Саддам Хусейн – не Милошевич: здесь особо не поторгуешься.

По оценкам наблюдателей, на победу в необъявленном пока тендере на восстановление иракской экономики могут рассчитывать американские и европейские компании. В частности, журнал Newsweek называет BP и Shell как главных претендентов на разработку нефтяных месторождений в послевоенном Ираке. Напомним, что Ирак занимает второе (после Саудовской Аравии) место в мире по разведанным запасам нефти.

То ли дело для России Северный Кавказ! Однако что касается восстановления разрушенной войной экономики Чеченской Республики, то и здесь у российских банков было больше опыта негативного.

Напомним, что о создании института банков, уполномоченных финансировать восстановление Чечни, заговорили еще в середине 90-х годов. По тогдашнему обычаю, уполномоченность означала для банков доступ к бюджетным средствам. Поэтому многие банки поспешили записаться в новый институт уполномоченных. Однако правительство предложило банкам сами поискать средства на восстановление Чечни, сведя свою роль к предоставлению инвесторам объектов для инвестиций: кому-то – разрушенный войной детский сад или больницу, кому-то – сгоревший нефтеперерабатывающий завод и т.д.

Судьба института уполномоченных на восстановление Чечни не менее туманна, чем судьба комиссии по восстановлению Югославии. Известно, правда, что одним из самых активных банков на чеченском направлении был банк "Менатеп". Немало средств прошло в Чечню через столичный Промрадтехбанк. Ни того, ни другого банка больше нет. Как и Мосэксимбанка, также, по слухам, активно работавшего в то время на северокавказском направлении.

Представитель одного из банков, обслуживавших Чечню, рассказывал, как однажды его банк решил проследить, куда же реально уходят направляемые в воюющую республику средства. Выехав на место, в Грозный, коллеги моего знакомого с удивлением узнали, что их "подшефный" объект существует, но занимается вовсе не декларированной в документах деятельностью. Согласно полученным москвичами сведениям, направленные в Чечню деньги шли в итоге на финансирование боевиков. С негласного одобрения тех, кто в Москве курировал этот банк и институт уполномоченных вообще.

Какие возможности появятся перед бизнесом теперь, после чеченского референдума? Как и в случае с Югославией или Ираком, речь идет об инвестициях прежде всего политических. Скажем, московский бизнес, близкий к Юрию Лужкову или просто ему симпатизирующий, в Грозном уже обосновался (специалисты Мосстроя с помпой восстанавливают дом правительства, разрушенный прошлогодним декабрьским терактом).

Возможно, отмашку дадут и другим столичным структурам, в том числе главным лужковским банкам. Или крупным российским банкам с государственным участием: тому же Российскому банку развития (его причастность к такому важному государственному делу, как восстановление Чечни, видна, кажется, из самого названия). Или еще каким-нибудь кредитным организациям, чьи партнеры (владельцы, покровители) пожелают "засветиться" в Чечне в этом предвыборном году.