С Татьяной Лаппой Булгаков встретился в 1908 году. Ей было шестнадцать лет, ему - семнадцать. Роман их длился почти пять лет. Было все: угроза застрелиться, если тотчас же не увидит любимую, заброшенная учеба, недовольство родителей, первый аборт. Они обвенчались в апреле 1913-го. Жили поначалу счастливо и беззаботно. Веселый город Киев, шумная молодежная компания, опера, кафе, журфиксы, бильярд, синематограф... Но началась война. Студент-медик работал в госпиталях, а юная жена помогала ему - "держала ноги, которые он ампутировал. Первый раз стало дурно, потом ничего". В 1916 году молодого врача Булгакова послали работать в Смоленскую губернию. В первую же ночь привезли роженицу, чей муж объявил: "Если умрет, и тебе не жить - убью!" Роды Михаил и Татьяна принимали вместе: он говорил, какую страницу в учебнике по акушерству надо открыть, а она зачитывала нужные места.

Так вдвоем они и принимали больных. Потом наступили безнадежно страшные дни - Михаил пристрастился к морфию. Бедная Тася испытала весь ужас жизни с наркоманом. По его требованию доставала морфий, делала уколы. Он предлагал попробовать, но ей хватило ума отказаться. Во время ломок он впадал то в депрессию, боясь, что о его недуге узнают, то в агрессию - наставлял на жену браунинг, как-то швырнул в нее горящий примус. И все же после возвращения в Киев именно Тасе удалось вылечить мужа. Она стала разбавлять дозу дистиллированной водой и потом вкалывала только воду. С морфием было покончено.

Потом были годы странствий - Владикавказ, Грозный, Тифлис, Батум: Осенью 1921-го оказались в Москве. Каким-то чудом образовалась комната - та самая квартира # 50 в доме 10 по Большой Садовой. Булгаков становится профессиональным писателем и быстро входит в моду. Он пользуется успехом у женщин, крутит романы (обычно с женами приятелей). Тасе говорит, что никогда от нее не уйдет, сердится, если с ней кто-то флиртует, но притом предупреждает: "Имей в виду, если ты встретишь меня на улице с дамой, я сделаю вид, что тебя не знаю".

Тут-то на горизонте и появилась Любовь Евгеньевна Белозерская, 29-летняя дама с богатой биографией, недавно приехавшая из-за границы. Она только что разошлась с одним мужем, собиралась выйти за другого, но не получалось. "Мне остается только отравиться", - сказала она Тасе однажды. Как вспоминал один друг Булгакова, Любаня "приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь строить ей будущее". Так что роман с Булгаковым пришелся очень кстати.

Нередко мужчина, выходящий на новый социальный виток, инстинктивно хочет отбросить прошлое, включая спутницу и свидетельницу той жизни. А здесь еще сработал контраст: Тася была измотана, носила темные скучные платья, перешитые из старого; Люба же прекрасно одевалась, видела дальние страны, включая Париж, где она танцевала в кафешантане, интересно про все рассказывала, имела множество литературных знакомств.

В апреле 1924-го, ровно через 11 лет после венчания, Булгаков предложил Тасе развестись, сказав, что это лишь формальность, ему просто удобнее считаться холостым. Действительно, они по-прежнему жили вместе. До тех пор, пока он не предложил поселить сюда же Любу. Люба-то не возражала, а вот Тася согласиться не могла. И Булгаков ушел жить с другой.

Правда, Тасю он все равно навещал, помогал ей деньгами и продуктами. Однажды принес в подарок журнал, где была напечатана "Белая гвардия" с посвящением Любе. Объяснил так: "Она меня попросила. Я чужому человеку не могу отказать, а своему - могу". Объяснение вроде бы лестное, но Тася обиделась и швырнула журнал об пол. Больше они не виделись.

По забавному совпадению второй брак Булгакова тоже был заключен в апреле, в 1925 году.

Надо сказать, что булгаковеды Любовь Евгеньевну не жалуют. Считается, что она, не поняв в свое время, с кем свела ее судьба, слишком активно стала выступать в роли "вдовы Булгакова" после смерти его третьей жены. Ей ставят в упрек увлечение верховой ездой и автомобилями, парижский кафешантан и чрезмерную общительность, практическую сметку и сексуальную опытность. "Подавляет меня чувственно моя жена, - записывает Булгаков в дневнике. - Это и хорошо, и отчаянно, и сладко, и в то же время безнадежно сложно: Сегодня видел, как она переодевалась. Жадно смотрел".

"Баба бойкая и расторопная", как не без удовольствия констатирует Булгаков, Любаня брала на себя и неприятные переговоры с издателями, профессионально печатала на машинке и записывала под диктовку тексты ("не самый высший, но все же акт доверия"). На годы их брака приходится и высший прижизненный взлет славы Булгакова - прежде всего успех "Дней Турбиных" во МХАТе, - и предельное чувство безысходности. Ее рассказы об эмиграции вошли в пьесу "Бег". И наконец, именно она была единственным свидетелем исторического разговора Булгакова со Сталиным. Впрочем, тогда, весной 1930 года, у Булгакова уже был роман с подругой Любы - Еленой Шиловской, женой начальника штаба Московского военного округа.

Девичья фамилия Елены Сергеевны была Нюрнберг. Если две первые булгаковские жены были столбовыми дворянками, то у третьей отец был податной инспектор, крещеный еврей из Риги, а мать - дочь православного священника. Любовь победила свойственные Булгакову антисемитские предрассудки.

Они познакомились на масленицу 1929 года. "Сидели мы рядом, - вспоминала потом Елена Сергеевна. - У меня развязались какие-то завязочки на рукаве: я сказала, чтобы он завязал их. И он потом уверял меня, что тут-то и было колдовство, тут-то я его и привязала на всю жизнь". Инициативу проявила она, и не в последний раз.

Был момент, когда обманутый муж, грозя пистолетом, потребовал прекратить отношения. И они расстались. Вряд ли Булгаков собирался тогда жениться на Шиловской. И если бы его с Любой выпустили, как он просил, за границу, тем бы все и кончилось. Но не выпустили. А через год по инициативе Лены они встретились. В письме к Шиловскому Булгаков писал: "Я виделся с Еленой Сергеевной по ее вызову, и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше".

Теперь муж смирился, считая, что "она поступила правильно и честно", и благодарил ее "за то огромное счастье и радость жизни, которые она мне дала в свое время". Старший сын, Евгений, остался с отцом, шестилетний Сережа стал жить в новой семье. Формальности были улажены мгновенно: 3 сентября 1932 года развод с Любой, 4-го - регистрация с Леной (у нее, кстати, это тоже был третий брак).

У Михаила Афанасьевича наконец появился уютный надежный дом, о котором он мечтал всю жизнь. Была домработница, было чисто и прибрано (некоторые даже считали, что чересчур). Здесь всегда были рады гостям, но больше всего ценили его работу. Он приучил жену каждый день записывать в дневник, кто был, кто звонил, что сказал. Потом появился второй дневник, про болезни. Она выучила наизусть списки врагов Булгакова, которые разделялись по категориям (например, список по "Дням Турбиных"), - и составляла следующие списки. Конечно, у всей этой рационализации привкус настоящего безумия. Но им, наверное, так было легче, да и булгаковедам удобно! (Добавим, кстати, что первое самиздатовское "собрание сочинений" Михаила Булгакова появилось в начале 50-х - это Елена Сергеевна, вернувшись из эвакуации, тщательнейшим образом перепечатала и собрала в отдельные томики его фельетоны, рассказы, пьесы, романы.)

По иронии судьбы, вместе с Еленой Сергеевной в дом вошел стукач - муж ее сестры Ольги Бокшанской Евгений Калужский, один из ведущих актеров МХАТа (в опубликованном ныне отчете в НКВД о 40-летии МХАТа в 1938 году он упомянул всех актеров и режиссеров, кроме самого себя). Именно Калужский в день 9 марта 1936 года, когда появление критической статьи в "Правде" предопределило снятие с репертуара булгаковского "Мольера", вместе с женой встречался с Булгаковым, которому МХАТ предлагал оправдываться письмом. А уже 14 марта сообщал в НКВД: "В разговорах о причине снятия пьесы он все время спрашивает "неужели это действительно плохая пьеса?" и обсуждает отзыв о ней в газетах, совершенно не касаясь той идеи, которая в этой пьесе заключена (подавление поэта властью). Когда моя жена сказала ему, что, на его счастье, рецензенты обходят молчанием политический смысл его пьесы, он с притворной наивностью (намеренно) спросил: "А разве в "Мольере" есть политический смысл?"... В театре ему предлагали написать декларативное письмо, но этого он сделать боится, видимо, считая, что это "уронит" его как независимого писателя и поставит на одну плоскость с "кающимися" и подхалимствующими".

Вот еще одно интересное донесение. 7 ноября 1936 года на семейном праздничном обеде Булгаков, как сообщил Калужский в НКВД, заявил, что "я похож на человека, который лезет по намыленному столбу только для того, чтобы его стаскивали за штаны вниз для потехи почтеннейшей публики: Что бы ни происходило в стране, результатом: будет продолжение моей травли... Если бы мне кто-нибудь прямо сказал: Булгаков, не пиши больше ничего, а займись чем-нибудь другим, ну, вспомни свою профессию доктора и лечи, а мы тебя оставим в покое, я был бы только благодарен. А может быть, я дурак, и мне это уже сказали, и я только не понял". Елена Сергеевна и Михаил Афанасьевич догадывались, что рядом с ними "наседка", грешили на многих знакомых - артиста МХАТа Григория Конского, драматурга Сергея Ермолинского, но то, что в этой малопочтенной роли выступает их свояк Калужский, так и не догадались.

В конце 30-х годов Булгаковы, особенно Лена, возлагали большие надежды на посвященную Сталину пьесу "Батум", но, как известно, все кончилось полным крахом. А потом он заболел. "Кругом кипят события, но до нас они доходят глухо, потому что мы поражены своей бедой", - записала жена в дневник в конце сентября 1939 года. Булгаков умер 4 марта 1940 года. Когда он еще был в сознании, но понимал, что умирает, попросил найти и привести к нему Тасю. Но Таси в Москве давно не было...

P.S. Тася вышла замуж за адвоката Кисельгофа, доброго знакомого Булгакова. Она дожила до 90 лет и умерла в 1982 году в Туапсе. Любаня стала великолепным редактором и помогала академику Тарле в работе над книгой о Наполеоне. Воспоминания о Булгакове она начала писать с некоторым запозданием, после смерти Елены Сергеевны в 1970-м. А сама дожила до 1987 года. Но, конечно, главной вдовой считается Е.С. - Лена, Люся, Люсетта, которая действительно очень много сделала для литературной славы мужа. И "светлой королевой Марго" из закатного булгаковского романа останется именно она.