Не испытывая особой склонности к копошению в чужих жизнях, я все же приобрел воспоминания Марины Дурново, второй жены Даниила Хармса, записанные и бережно обработанные Владимиром Глоцером. Не любопытства ради, а потому, что Хармс - это Хармс, это мое личное "все", один из смыслов и оправданий моей читательской судьбы.

Довольно быстро, впрочем, я обнаружил, что маленькая "Фефюлька" Марина Малич мне столь же мила и интересна, как и ее фантастический спутник жизни. А, добравшись до эпизода эвакуации из блокадного Лениграда, где описано, как полумертвая Марина отогнула брезент, которым был накрыт кузов грузовика, увидела "нечеловеческую красоту": снег, луну и звезды, - и почувствовала, как в ее венах снова начала пульсировать жизнь, - я понял, что читаю уже лишь ради того, чтобы узнать о самой Марине, а не о "жене Хармса". Мне уже не было дела - чья она там жена.

Всем, кто уже читал книгу, или одну из бесчисленных рецензий на нее, известно, что было дальше. "Фефюльку" ждала совсем иная жизнь - нормальная с точки зрения цивилизованного человека, но невероятная, фантастическая, невозможная для вдовы советского писателя, умерщвленного советской же властью. После смерти мужа-писателя; после собственного, тошнотворно долгого умирания в блокадном Ленинграде Марина Малич не то что бы воскресла, скорее - родилась заново. Для "новорожденной" Марины немецкий плен - не бедствие, а способ выбраться из сталинской России в Европу; она будет гулять по улицам Парижа, сидеть в кафе и заводить романы; она родит сына в Ницце, уедет с любимым в Венесуэлу; она откроет в Валенсии магазин, торгующий мистической литературой и сама станет буддисткой; она растеряет большую часть воспоминаний о прошлом на автобусной станции в Каракасе, но сохранит очаровательную, совсем не старушечью улыбку.

Дело не только в Марине Малич-Дурново, чье обаяние оказалось сокрушительным для меня. Просто благодаря ей в нашем распоряжении оказалась прозрачнейшая метафора.

Вероятно, всякая женщина рождается для того, чтобы стать "Великим Исключением из правил", но с годами черная магия почему-то одерживает верх: прекрасные принцессы превращаются в жаб, а легконогие маргариты - в грузных "жописов".
Это понятно.

Но благодаря поучительной истории Марины Малич выяснилось вдруг, что один из способов противостоять этой "черной магии" повседневности состоит в том, чтобы жить свою жизнь, а не чужую. Не мужнюю. Даже если муж - очередное "солнце русской литературы", со всеми вытекающими последствиями.

Не такое уж это великое дело - книжки писать, в конце-то концов.