Дословно

Галина Цируль

Как реставраторы, мы зашли в тупик. В данный момент икона лежит на столе, музей нас торопит, мол, делайте что-нибудь, но мы до сих пор не можем принять решения. Площадь отставания красочного слоя все увеличивается и увеличивается, вводить клей опасно – там вода, и это может ускорить катастрофу. Ситуация сегодня такова, что мы не можем даже оценить состояние древесины на участках, закрытых левкасом и красочным слоем. На обнаженных местах мелких повреждений, под микроскопом мы обнаруживаем древесину в структуре "пружинящей губки", что особо страшно для иконы. Здесь надо бы сканировать всю доску, но ни у нас, ни даже в Эрмитаже нет таких приборов, а рентген совершенно бессилен – он ничего не дает.

"Независимая газета", 24.12.2009

Левон Нерсесян

Мы имеем некий образцово-показательный сценарий, по которому все будет разворачиваться дальше, если все эти "передачи на временное хранение" войдут у нас в обыкновение. Тем более – если все будет передано навсегда, безвозвратно и в полную собственность, как мечтают некоторые наши законодатели. Весь – подчеркиваю! – сценарий, включая демонстрацию необходимых мер предосторожности и даже ежегодные "парадные осмотры" контролирующих органов (мы же не будем ничего делать бесконтрольно, правда? мы еще пожарную инспекцию к контролю непременно привлечем – благо она у нас исключительно эффективно работает!). Проданную капсулу включить в этот сценарий тоже не забудьте. Хотелось бы, конечно, знать на какую именно подробность "монастырского благоустройства" пошли денежки – ну, да ладно. Продали и продали – это же была ИХ икона и ИХ капсула.

А еще прошу учесть, что с Боголюбской, как древней, прославленной и чудотворной еще "церемонились". С остальными – менее древними и менее прославленными – церемониться явно не будут. Особенно, если получат всё это, как рассчитывают, в безраздельное пользование.

Было бы странно предположить, что в музеях работают одни только подвижники, хотя процент их довольно высок – по сравнению, по крайней мере, со многими другими организациями. В целом, музейщики – вполне обычные люди, среди них есть хорошие и плохие, приятные и малосимпатичные, грамотные и не очень. Так же, как и везде. Но на их стороне – сложившаяся СИСТЕМА, которая, функционируя долгие годы определенным образом, обеспечивает необходимую стабильность и дает необходимые гарантии того, что работа их будет хотя бы удовлетворительной – независимо от личных качеств каждого конкретного человека. А вот если эту систему разрушить, или хотя бы резко изменить условия какой-нибудь одной задачи, то сориентироваться в новых условиях обычному человеку будет нелегко. Да, музейщики ограничивались на протяжении этих лет лишь поверхностным "визуальным наблюдением". А что они, простите, должны были делать? Таскать икону по несколько раз в год из храма в музей, где есть необходимая аппаратура для более обстоятельных наблюдений? Тогда икона, скорее всего, не прожила бы и отпущенных ей семнадцати лет.

В любом случае, я не защищаю никого персонально – никаких конкретных музейных сотрудников. Я пытаюсь защитить ту систему, которая функционировала и до сих пор функционирует более или менее удовлетворительно. И которую так упорно хотят порушить – из странных, нелепых и ни с чем не сообразных побуждений.

Живой журнал, 23.12.2009