Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе направил Джорджу Бушу письмо. В нем – братская солидарность и простая уверенность в том, что "режим, производящий оружие массового уничтожения, должен быть наказан". За скупыми строчками официального пресс-релиза – внезапная оведомленность. Президент Грузии по своим каналам как-то там разузнал, что Ирак владеет биологическим и химическим оружием, а также занят разработкой ядерного оружия. Конечно, не исключено, что эту драгоценную информацию грузинский президент почерпнул у американцев, больше неоткуда... Но это принципиального значения не имеет. Важен факт из сводки новостей – письмо.

Владимир Вольфович высказался устно. Выступая перед московской публикой, он сообщил, что готов сдать лучшего друга Саддама с всем его иракским народом оптом и в розницу. Правда, Бушу придется выполнить ряд важных условий, чтобы заслуженный юрист устало махнул рукой: ладно, мол, валяй, атакуй. Глава американской администрации обязан, во-первых, обеспечить российским гражданам безвизовое железнодорожное сообщение с Калининградской областью; во-вторых, после зачистки Багдада Россия должна получить право на разработку нефтяного месторождения Западная Курна. Чтобы "выкачать нефть на тридцать миллиардов долларов в счет долга Ирака перед Россией". Тут тоже могут возникнуть вопросы: с какого, дескать, бодуна взялись тридцать миллиардов, когда их всего восемь? И снова вопросы эти – праздные. Ибо факт есть факт, а факт, как учил нас герой Довлатова, это нечто фактическое. Утром Кёнигсберг - вечером бомбы. Ясно, доступно, логично. Куда интереснее другой вопрос: что подвигло таких разных людей, как президент Грузии и вице-спикер российской Думы, включиться в грядущую войну в далеком Заливе? Думается, что чувства владели ими схожие. Это было ощущение тревоги за свою политическую судьбу.

У Шеварднадзе оно возникло в конце прошлого года, когда замгоссекретаря США Ричард Армитедж, посещая Москву, с неожиданной кротостью высказался насчет превентивных ударов российской авиации по Панкисскому ущелью. И хотя посол США в России поспешно сенсацию опроверг, сославшись на неточность перевода, в Тбилиси эти лингвистические изыски произвели впечатление чрезвычайно тягостное. Перед Шеварднадзе стояла трудная политическая задача: показать, что он не оскорблен и даже не обижен. Президент с задачей справился.

Совсем другие проблемы решал вице-спикер. Друзья-арабы подарили миру довольно ветхую видеопленку, на которой пьяненький Владимир Вольфович выступал с такой истинно русской широтой, что никакой посол или переводчик ничего опровергнуть уже не умели. Размышляя о деталях взаимоотношений Билла Клинтона со своей стажеркой, о Буше-старшем, Буше-младшем и их матерях, вступая с ними со всеми и со всей их родней в десятом колене в прихотливые личные отношения, Жириновский доказал, что и старое кино бывает жгуче современным. Нынче, когда этот фильмец уже в отрывках прошел по ТВ и висит в Интернете, а героя могут погнать с поста вице-спикера и вообще навеки лишить американской визы, пришла пора разоблачить эту "фальшивку" и поддержать американских друзей. Но и не унижаясь, как несчастный Шеварднадзе, а выдвигая условия. Сохраняя чувство собственного достоинства.

Собственно говоря, всегда есть смысл прислушаться к бормотанию заслуженного юриста. Как всем известно, что у Кремля на уме, то у Вольфовича на языке. Вот и в эти дни нас по всем госканалам готовили к войне и не стесняясь высказывали заветное: война России выгодна, если не слишком упадут цены на нефть и американцы помогут нам с иракскими долгами. А вчера вечером, сидя у костра на 21-градусном подмосковном морозе, два совсем других человека, веселясь и подначивая друг друга, ставили точку в американском предложении. Берлускони приехал к нашему костру убеждать друга Владимира в необходимости поддержать друга Джорджа, от которого привез письмо. И хотя на публику друг Сильвио темпераментно вступался за решение Совбеза, даже охрана догадывалась, что главные слова – в распечатанном уже конверте. И слова эти известны – "нефть", "долги", "Чечня". А интрига лишь в том, согласен ли Буш променять еще и Чечню на Ирак, и бомбежки в Панкиси на российское "воздерживаемся" при голосовании в Совете Безопасности ООН. Оттого Путин так податливо-осторожен в высказываниях: "Нужно будет выходить на новую резолюцию - подумаем. Пока не видим необходимости, но не исключаем". В конце концов, можно и ведь и проторговаться: наше "вето" в Вашингтоне могут и не расслышать.

День "икс", похоже, близок, и чувство протеста у тех, кому не жалко Саддама, но жалко людей, уже вытесняется азартом и нетерпеливым ожиданием очередной "Бури". Пока еще стыдно в этом признаться, и граждане с либеральными убеждениями вслух рассуждают о безумии тотальной бомбежки в борьбе с терроризмом. Но это уже чисто академические рассуждении. Грустный вопрос "зачем" сходит с повестки дня, сменяясь любопытствующим "когда".