Похороны Аугусто Пиночета прошли в обстановке непрекращающейся дискуссии. Тысячи чилийских граждан оплакивали экс-диктатора в здании Военной академии в Сантьяго, где был выставлен гроб с телом покойного. Сотни соотечественников почившего устроили в столице праздник.

Они обнимались и ликовали на площади Конституции возле президентского дворца Ла Монеда - того самого, где в прошлом тысячелетии погиб с оружием в руках президент Сальвадор Альенде. Их радость была отравлена лишь тем обстоятельством, что Пиночет ушел от земного суда. Родственники жертв его диктатуры выражали надежду, что процесс над генералом продолжится и после его смерти.

Полемика вокруг Пиночета захватила и весь остальной мир.

Скажем, баронесса Тэтчер высказала "глубокую печаль" по поводу кончины генерала. Знаменитый в Германии бард Вольф Бирман, немецкий Галич, в статье "Этот развратный старик", опубликованной в "Цайт" за пару дней до ухода Пиночета, писал об абсурдности слухов насчет его предсмертной болезни. "Для меня этот чилийский серийный убийца мертв уже давно, - писал поэт, - с тех пор как я узнал его имя. Со времен военно-фашистского путча 1973 года".

Вспоминая известные слова бывшего канцлера Шредера о "чистейшей воды демократе" Путине, Бирман помещает в один широкий ряд с Пиночетом и Владимира Владимировича, и Франко, и Салазара, и Саддама, и Гитлера, и Сталина, и Мао, и Пол Пота, и Ахмадинеджада, и некоторых других деятелей - живых и вечно живых. Убийцам не прощается ничего, не исключая приверженности монетаристским идеям и реформаторского пыла, - такова идеология простодушного радикального западного либерализма. Которой противостоит здоровый, но циничный консерватизм "правых": для них Пиночет был прежде всего антикоммунистом и союзником Запада в холодной войне с СССР. Скучноватая альтернатива.

У нас, на Востоке, все гораздо сложней и интересней. Даже веселей как-то. Хотя бы потому, что поставлено с ног на голову.

Например, в советские времена, когда тоталитарная власть на всех углах клеймила Пиночета, в кругах диссидентских таинственный генерал пользовался скорее уважением. Если родной ЦК его ненавидит - значит наш... Хотя несчастный Альенде вовсе не был тираном и судьба его вызывала сочувствие. Теплые чувства к Пиночету усилились, когда он согласился обменять коммуниста Корвалана на нашего героя-правозащитника Владимира Буковского, что нашло отражение в известной частушке, особенно в конце: "...где б найти такую блядь, чтоб на Брежнева сменять!" Это сладкое слово "свобода" парадоксальным образом рифмовалось с Пиночетом.

Времена перестройки и постперестроечных чудес возродили к жизни тоску по генералу, который к тому времени уже ушел в отставку и активной политикой не занимался. Во дни сомнений и тягостных раздумий о судьбах Родины отдельным нашим антикоммунистам - и демократам, и патриотам - являлся призрак Путчиста как спасителя России. Решительный, жесткий, трезвый, он так выигрывал на фоне лукавого Горби и перманентно работавшего с документами Ельцина. В разные годы "русский Пиночет" ненадолго обретал плоть и кровь - в лице отважного летчика Руцкого, хмурого десантника Лебедя, интеллигентного пограничника Николаева... Однако призрак скоро рассыпался. Никто из них до Пиночета так и не дотянул.

"Путчистам" вообще не везло в России. При всем уважении к воинскому званию, генеральскому в особенности, страна отторгала служивых, не допускала их до верховной власти. Божий помазанник или партийный товарищ - это всегда пожалуйста, это мы изберем. А воину место на фронте или во фронте. Несчастные декабристы, невезучий Корнилов, глупый Руцкой - люди разные, мундиры разные, судьба одна. Россия их не приемлет. Быть может, разгадка в том, что здесь тоскуют не по порядку и не по рынку, а по плетке и только из-под плетки шагают в строю - к ближайшей пропасти. Что и выяснилось к концу 1999 года, когда место вождя у нас занял неприметный товарищ в штатском из смежной организации.

А дискуссии вокруг Пиночета в России продолжились сейчас - в час его смерти и в дни похорон. Это очень российские дискуссии - что в газетах, что в интернет-дневниках. В них слышен голос Истории и того специфического опыта, который отпечатался в наших душах на вечные времена. Да, убийца, но и патриот. Палач, но и творец экономического чуда. Скольких, говорите, убил? Несколько тысяч? Да вы смеетесь: это считайте что никого не убил. Такая ничтожная цифра - и такое позорное клеймо. Да по сравнению с родными маньяками - и тут собеседник мечтательно вздыхает - он просто ягненок. Гуманистом он был, добродушным человеколюбцем, матерью Терезой, а не диктатором, дорогой наш товарищ Пиночет.

Согласно последней воле дона Аугусто, тело его кремировали. Он боялся, что гроб когда-нибудь осквернят враги - вроде как в "Покаянии" Тенгиза Абуладзе. Сталин не боялся.