Персонаж Достоевского капитан Лебядкин утверждал, что прочел в газетах "биографию об одном американце", который будто бы завещал "все свое огромное состояние на фабрики и на положительные науки, свой скелет студентам, в тамошнюю академию, а свою кожу на барабан, с тем чтобы денно и нощно выбивать на нем американский национальный гимн". Насчет положительных наук и скелета не скажу, но вот посмертная жертва кожи на барабан наверняка имела бы успех у нынешних американских квасных патриотов. Они недавно так возмущались тем, что латиноамериканские жители США смеют петь гимн страны по-испански, что было похоже, что они готовы дать содрать с себя кожу заживо, как какие-нибудь христианские великомученики, лишь бы не допустить поругания святыни басурманами.

О том, что испанская речь зазвучала в Западном полушарии гораздо раньше английской, напоминать излишне. Напомним лучше о том, что испаноязычная версия "Звездами усеянного знамени" появилась в 1919 году, за 12 лет до того как Конгресс объявил это музыкальное произведение национальным гимном (поэтому совершенно непонятно, о каком таком гимне говорит Лебядкин; видно, Достоевскому и в голову не приходило, что государство может существовать и без гимна). Текст песни, написанной поэтом-любителем Фрэнсисом Скоттом Ки под впечатлением обстрела Балтимора английскими кораблями в 1814 году, носил название "Оборона форта Мак-Генри" и сочинялся под мелодию английского композитора, то есть подданного враждебного государства. Существует по меньшей мере две русские версии гимна, одна из которых принадлежит перу Павла Палажченко - персонального переводчика Михаила Горбачева:

Озарил ли рассвет многозвездный наш стяг,
В предзакатных лучах гордо реявший вчера?
Осененные им, презирали мы страх,
Защищая его, возглашали мы "ура".
Среди вспышек ракет и разрывов гранат,
Где реет наш флаг, там не сломлен солдат.

Струится ль, как прежде, наш флаг звездный, боевой
Над свободной землей, над героев страной?

В общем, "дымилась, падая, ракета, и вместе с ней горел закат". Почему нельзя петь американский гимн на других языках, понять невозможно. Величайшее достояние Америки - ее этническое разнообразие. Однако же нашлись в Конгрессе сенаторы-республиканцы во главе с лидером фракции Биллом Фристом, которые, едва президент высказался неодобрительно о Nuestro Himno, побежали, треща фалдами, вносить проект резолюции о защите бесценного достояния англоязычного патриота. Дошло до того, что умная первая леди, разбирающаяся в вопросах языкознания несколько лучше своего супруга, вежливо поправила его.

Кто его знает, может, Маяковский и впрямь был убежден в том, что негр преклонных годов должен выучить русский "только за то, что им разговаривал Ленин". Советский агитпроп действовал ровно наоборот: труды Ильича давно переведены на все мыслимые языки (может, даже на древнеегипетские иероглифы и шумерскую клинопись), но ни к всемирному торжеству идей ленинизма, ни к глобальной русификации это не привело и уже вряд ли приведет. Ровно такая же участь ждет и проект дурацкой резолюции.

Еще глупее возмущение этих самозваных герольдмейстеров фактом шествий по американским городам под мексиканским флагом. Американские державники, как видно, забыли, когда последний раз читали Конституцию. Она отнюдь не запрещает шествий хоть под черепом с костями или под свастикой. И ходят.

На самом деле эта ярость вызвана страхом, обуявшим записных патриотов. Дело не в том, какие флаги несут или что поют демонстранты, а в том, кто они такие. Это люди, которых прежде было не видно и не слышно, они избегали любых контактов с властями и жили рядом с нами на птичьих правах. Но настал момент, когда им пришлось осмелеть и выйти на улицы. Потому что именно сейчас Конгресс решает их участь. Промолчи они - и всех их, включая стариков и малых детей, запишут в уголовные преступники. Люди эти - нелегальные иммигранты, попадающие в США главным образом через южную границу, из Мексики.

Недавний марш нелегалов по американским городам и весям собрал около полутора миллионов человек. Такого Первомая в Америке не помнят. И это только начало. Потому что на улицы вышла лишь десятая часть "бездокументных иностранцев".

Америке на протяжении всей ее истории была нужна рабочая сила, причем в огромных масштабах. Но сказать, как любят говорить сейчас, что она неизменно была "гостеприимна" к иммигрантам, - значит сильно погрешить против истины.

Уже в колониальные времена, еще до начала массового ввоза рабов-африканцев, Америка практиковала импорт рабочей силы из Европы. Это были так называемые законтрактованные работники, обязанные отработать стоимость перевоза, харчей и ночлега - на выплату долга уходило обычно от трех до семи лет. После Гражданской войны и отмены рабства ввоз законтрактованных работников возобновился, но теперь уже из Китая. В конце XIX - начале XX века основной поток иммигрантов составила европейская беднота, получившая возможность перебраться в Америку вследствие удешевления пароходного сообщения через Атлантику. Это были прежде всего выходцы из Германии, Италии, Австро-Венгрии, Ирландии и России.

Этот многолюдный поток вливался прежде всего в ряды промышленных рабочих. В 1900 году иммигранты составляли уже более половины численности рабочего класса. В 1905 году число переселенцев, прибывших в США в течение одного года, впервые составило один миллион человек. Они привезли с собой из Европы организованные формы социального протеста. Знаменитые классовые бои этой эпохи были почти исключительно движением этнических меньшинств. Эти события бесповоротно изменили облик Америки.

Нынешние акции протеста напоминают события вековой давности. Экономика США не в состоянии обойтись без труда неквалифицированных рабочих-иностранцев. Нелегалы заняты в самых грязных, непрестижных и малооплачиваемых отраслях - в пищевой промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, ресторанном и гостиничном бизнесе. Сегодня по официальной оценке их в США 11-12 миллионов, по неофициальной - все 20. Поступить с ними по закону, то есть выдворить из страны, невозможно - к таким материальным и моральным издержкам не готовы ни правительство, ни Конгресс, ни граждане. В декабре прошлого года нижняя палата приняла проект закона, предусматривающего уголовное наказание не только работника-нелегала, но и его работодателя, и даже филантропа, оказывающего нелегалу гуманитарную помощь. В Сенате у этого драконовского проекта шансов нет. Выход один - легализовать нелегалов.

Но такому решению вопроса сопротивляется все нутро профессионального патриота - вопреки здравому смыслу и простой человеческой совести. Эти горлопаны вопят о том, что дети нелегалов наводнили американские общественные школы, не имея никакого права учиться в Америке. Они забывают, что родители этих детей создают материальные ценности - те же здания, которые будут исправно приносить доход внукам и правнукам нынешних владельцев. Эти доморощенные карацупы бегают вдоль мексиканской границы со своими ружьями и пуделями и требуют отгородиться от Мексики сплошной стеной. Да кто ее строить-то будет, эту стену? Ведь нелегалов наймете. Чем они провинились перед Америкой - тем, что позже вас сюда приехали?

Как в кривом зеркале, но не смешном, а страшном, ситуация отражается в России. Об этих вспышках квасного патриотизма писал Пушкин в "Рославлеве", где речь идет о начале наполеоновского нашествия: "...гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французский табак и стал нюхать русский; кто сжег десяток французских брошюрок, кто отказался от лафита и принялся за кислые щи. Все закаялись говорить по-французски; все закричали о Пожарском и Минине и стали проповедовать народную войну, собираясь на долгих отправиться в саратовские деревни".

На Руси на чужеземца всегда смотрели косо, но чужеземцем этим был "немец", то есть европеец, этот лимитчик великой империи. И в военных поражениях, и в эпидемиях, и в недороде вечно обвиняли проклятых еретиков. Особенно же доставалось учителям-иностранцам начиная с фонвизинского Вральмана - как будто сам Фонвизин не лифляндский немец! Шло время, уже не только русскими генералами и министрами, но и царями стали немцы, целые поколения русских дворян были воспитаны иностранными гувернерами и профессорами - и вот, извольте: икона русской интеллигенции Антоша Чехонте пишет веселую юмореску о том, как русский барин гнуснейшим образом унижает "дочь Альбиона" - гувернантку своих собственных детей. Чем, спрашивается, Чацкому не угодил "французик из Бордо"? Дантес у Лермонтова "заброшен к нам по воле рока" - прямо как шпион или диверсант на парашюте, агент мировой закулисы. А все эти бесконечные достоевские Амалии Ивановны и фон Лембки, отравляющие жизнь русскому человеку, Штольц, измывающийся над Обломовым...

Но в сегодняшней России германофобия не в моде, потому как президент у нас германофил. А ведь надо же ненавидеть кого-то, кто крестится не по-твоему или вовсе не крестится. И потому сегодня в России инородца ненавидят так, как никогда не ненавидели. Не найдете в русской классической литературе такой злобы к нехристям, какой сегодняшние патриоты отравляют жизнь и себе, и людям. Пушкин написал "Подражания Корану". Правда, в другом месте у Пушкина русские витязи выезжают поутру в чисто поле

Руку правую потешить,
Сорочина в поле спешить,
Иль башку с широких плеч
У татарина отсечь,
Или вытравить из леса
Пятигорского черкеса.

Но это уже не былинные богатыри-пограничники, а явные терские казаки ермоловских времен (непонятно, откуда в русском поле взялся сарацин - не иначе как заброшен по воле террористического центра). У Достоевского мусульмане, в отличие от католиков и богомерзких протестантов, по большей части симпатичные, разве что чеченец в "Мертвом доме" - "мрачное и угрюмое существо". Бунин слагал стихи об исламе, Толстой будто бы и вовсе перед кончиной велел считать себя магометанином. (До апреля 1905 года православные подданные России могли переходить в другую веру, не опасаясь наказания, только тайно.)

И вот теперь вдруг мусульманин оказался главным врагом русского народа. А ведь еще совсем недавно врагом этой "России для русских" был сионист, пьющий кровь христианских и палестинских младенцев. Какие же вы нацисты после этого? Вы жидовские подпевалы! Каким волшебством совершилась эта метаморфоза? Да никаким. Просто охотнорядцы ненавидят всех, а самой лютой ненавистью - самих себя. Злее врага, чем сами русские, у русских отродясь не бывало.

Гастарбайтеры не упали на Россию с неба. Это ее колониальное прошлое, которое она пытается растолкать по углам былой империи. В советской школе нам говорили про "двойной гнет царизма" - классовый и национальный. Нот нам не рассказывали, что национальный - это когда любая спившаяся с круга злобная безграмотная дрянь считает себя выше всех прочих, потому что она - "титульная нация". Теперь мы этот срам видим воочию.

Ну а в Америке иммиграционный кризис закончится справедливым разрешением. Просто потому, что этого хочет большинство американцев. В одном из последних опросов 53 процента граждан заявили, что нелегалы должны увидеть свет в конце туннеля - получить право на гражданство.