Французский Национальный суд по вопросам права на убежище в Париже предоставил политическое убежище 31-летнему Алексею Сладких, старшему брату погибшего в 2010 году приморского партизана Александра Сладких. Об этом сообщила на своей ФБ-странице журналистка Анастасия Кириленко.

Решение принято по итогам рассмотрения апелляционной жалобы эмигранта на отказ в убежище, вынесенный Французской службой защиты беженцев и лиц без гражданства (OFRPA).

Сладких жил в Находке; с младшим братом, который оставался в пгт Кировский, он встречался редко. Тем не менее в августе 2010 года, через два месяца после разгрома отряда партизан, на Сладких-старшего началось давление. Он был уволен из отделения Сбербанка, где работал охранником, причем начальник прямо заявил ему, что это инициатива Москвы. После этого Сладких два с половиной года не удавалось найти работу, и он был вынужден перебиваться случайными заработками. Как рассказывал эмигрант, он "не мог устроиться даже в такси, хотя там постоянная текучка кадров".

Полицейские угрожали Сладких фабрикацией уголовного дела, чтобы принудить дать показания против приморских партизан. "Поначалу было опасение, что меня привлекут вместе со всеми", - отмечал он. Именно так, напоминал брат партизана, поступили с фигурантом дела Вадимом Ковтуном, арестованным уже через несколько месяцев после разгрома отряда. "Были намеки и по поводу наркотиков", - рассказывал Сладких.

Как передавал "Кавказский узел", позже эмигрант сообщал, что от него самого требовали признать свое участие в отряде.

Официальных вызовов на допросы Cладких не получал. Вместо этого его "вырывали, разумеется без предупреждения, отвозили к себе, там били, сильно били, а потом выкидывали в черте города, на какой-нибудь площади, в получасе ходьбы от центра, чтобы не палиться".

Судя по публикации "Кавказского узла", всего в 2010-2012 годах брата партизана незаконно задерживали и подвергали пыткам три или четыре раза. Подписывать признательные показания он неизменно отказывался.

Опасаясь дальнейших преследований, Сладких при содействии знакомых оформил загранпаспорт с шенгенской визой, поставленной французскими властями. В декабре 2012 года он выехал через Францию в Нидерланды и там обратился за политубежищем. Однако нидерландские чиновники в запросе отказали, направив эмигранта обратно во Францию как страну прибытия в шенгенскую зону.

OFRPA рассмотрела запрос Сладких 19 февраля 2015 года. Несколько месяцев спустя, 2 июня, стало известно, что в убежище эмигранту отказано.

Изучив представленные беженцем фото и заключения медэкспертиз, французские чиновники согласились с тем, что он подвергался пыткам. Отрицательное же решение, вынесенное по запросу, они объяснили "отказом Сладких рассказывать подробности о его службе в Чечне в 2003-2004 году".

Первоначально, указывалось в документе, в ответ на вопрос о военной службе эмигрант заявил, что проходил ее в Уссурийске. Однако, когда чиновник указал ему на публикации в прессе, в которых сообщалось о службе Сладких в Чечне, тот признал, что с сентября 2003 до августа 2004 года служил по призыву в 14-й бригаде спецназа ГРУ на базе в Ханкале. "Соискатель убежища при этом выказал лояльность спецслужбам России, упомянув свои обязательства конфиденциальности, запрещающие ему отвечать на вопросы о его военной службе", - говорилось в отказном постановлении.

Между тем, отмечали чиновники, 14-я бригада руководила лояльными России чеченскими силовиками, которые во время второй чеченской войны занимались похищениями, пытками и бессудными казнями местных жителей.

Между тем живущий в Норвегии директор международной правозащитной организации Human Rights Analysis Center Ахмед Гисаев, которого пытали на базе в Ханкале как раз в то время, когда там служил Сладких, выступил в защиту эмигранта. "Солдаты-срочники сами подвергались пыткам, и нельзя огульно обвинять любого российского солдата в пытках чеченцев, за которые отвечают как минимум офицеры", - указал правозащитник.

В заявлении Human Rights Analysis Center, которое цитировал "Кавказский узел", отмечалось, что "нет никаких сведений относительно совершения им (Сладких. - Ред.) каких-либо преступлений в отношении жителей Чечни". "А сам факт, что Сладких Алексей являлся всего лишь призывником, уже исключает всякую возможность его причастности, даже в гипотетическом плане, в совершении каких-либо деяний в отношении гражданского населения", - заявляли правозащитники.

Подчеркивалось, что Сладких сам "должен рассматриваться... как жертва высшего военно-политического руководства России, которое фактически с угрозой жизни и здоровью направили его в зону потенциального риска, на территорию боевых действий".

На слушаниях в суде, которые прошли 8 марта, адвокат эмигранта Мари Поль де Клерк также обратила внимание на то обстоятельство, что призывник "не всегда может повлиять на то, в какую часть его отправят".

Сам Сладких в ходе разбирательства заверил, что "ни в каких пытках участия не принимал".

После заседания эмигрант рассказал "Кавказскому узлу", что в Ханкале его самого сажали в яму с водой, из-за чего он заболел пневмонией. "Это было классическим наказанием за отказ выполнять мелкие поручения старших по званию", - пояснил Сладких. В Чечне "личный состав никто не жалел", заметил он.

29 марта, через три недели после рассмотрения апелляции, суд огласил решение в пользу Сладких.