Внезапный ночной визит в Москву председателя Европейской комиссии Романо Проди – сенсация громкая и одновременно таинственная. В эпоху телефонов космической связи, не говоря уж о простых мобильниках, как-то удивительно, что президент России в пожарном порядке выписывает к себе в Кремль дорогого гостя. Мало того - он посылает за ним свой самолет: такой чести, насколько известно, не удостаивались ни друг Джордж, ни друг Герхард, не говоря уж о друге Киме. Он меняет свой напряженный график и в этот день очень поздно ложится спать, о чем нас не без тревоги извещают государственные телеканалы.

Однако речь идет даже не о поименованных друзьях, но о европейском чиновнике, не играющем первостепенной политической роли. Причем в ситуации, когда главные новости, связанные с Европой, уже известны и сообщить что-нибудь свежее не самый первостепенный чиновник вряд ли может. А новости таковы, что Европа слегка прогнулась перед Америкой – и по линии НАТО, и по линии ЕС. Сюжет, связанный с иракской войной, чуть прояснился, хотя сегодня предсказывать эту войну или предполагать, что ее не будет, – явная политологическая безответственность. Черт ее знает, будет ли война.

Что же случилось накануне визита Проди в Москву? На состоявшемся в Брюсселе саммите стран Европейского союза был преодолен раскол. Лукавая, двусмысленная, загадочная итоговая резолюция помирила всех: война возможна, но лишь в крайнем случае. "Ястребы" во главе с англичанами торжествуют победу: трудное слово "война" вырвано у безмозглых пацифистов. Довольны и "голуби" - все-таки операция откладывается на потом, на крайний случай. И конечно же, рады американцы: дозвольте нам войну, а уж крайний случай мы вам предоставим в ближайшие сроки. Собственно, эти сроки вчера назвал Буш – две недели. Позже климат не позволяет.

Таков расклад: всем вроде хорошо, поскольку и Вашингтону, и Парижу, и Лондону, и Берлину удалось сохранить лицо и хотя бы на время прекратить дикие междоусобные разборки. Однако в списке счастливцев не хватает одного весьма заинтересованного участника – России. Мы чужие на этом празднике компромисса.

До брюссельской резолюции все было по-другому. Покуда западные лидеры, забыв о Саддаме, яростно, почти не выбирая выражений ругались между собой, мы с Владимиром Владимировичем ловили редкостный кайф. Мы ездили в Берлин и Париж, срывая аплодисменты. Нас встречали прямо у трапа и не отпускали от себя никуда. Нам плакались в жилетку, и мы утирали горемыкам горячую атлантическую слезу. Мы приковывали к себе растерянное внимание бывших и будущих кредиторов, завязнувших в войне с войной. Они уже устали от вселенского скандала и ловили каждое наше слово, мечтая, что мы помирим их между собой. Мы не торопились. Мы важно изрекали, что всей душой за Европу, но категорически против антиамериканизма. Мы высказывались туманно, что пока воевать не надо, а в будущем – не исключено. Нас слушали развесив уши. И мы покидали наших друзей в состоянии такого почти нескрываемого восторга, какого, наверное, не испытывали со времен создания атомной бомбы. У нас опять была великая эпоха в эти несколько дней.

Резкая перемена декораций (а ведь можно было надеяться, что в Брюсселе европейцы окончательно передерутся) заставила Путина перестраиваться на ходу, сочинять себе совсем другие роли, играть другой спектакль. Сегодня надо показать, что мы вообще в нем участвуем. Оттого не мы едем в гости, а гость едет к нам. Оттого к его услугам всегда готовый ко взлету президентский самолет. Оттого такой странный выбор гостя: лидеры стран ЕС явно надорвались в бесконечных дискуссиях, а Романо Проди, который просто по статусу не так близко к сердцу воспринимал трагикомедию последних недель, полон сил и готов к ночному полету. К тому же он наш старый друг, еще два года назад призывавший разморозить программу технического содействия РФ, приостановленную в связи с очередной чеченской войной, и заявивший тогда же, что "Россия и ЕС подобны виски с содовой. Они не могут существовать друг без друга". Так оно и вышло теперь. Нужно, чтобы и впредь получалось.

Самое главное сегодня – демонстрация этой нерасторжимой дружбы. Если угодно, имитация братских чувств, но внятная и сердечная: мой самолет – твой самолет. А что касается резолюции, так не вовремя подписанной в Брюсселе, то слог ее слишком вял и формулировки расплывчаты. И надо, пока не поздно, помочь европейцам разобраться между собой. Подсказать пути выхода из кризиса, а заодно и сам кризис как-то смягчить, что ли, ведь он не преодолен... Неважно, будет ли война. Важно, чтобы союзники не довели дело до раскола. Время не терпит, и в эти почти довоенные дни надо успеть окончательно помирить всех со всеми, приговаривая: а вот и не подеретесь! Тем более друзья таковы, что их и науськивать не надо.