Дословно

Юрий Шмидт

Я не увидел в деле Ходорковского никаких доказательств его причастности к инкриминируемым ему преступлениям. Мало того, люди, которые занимались составлением финансовой отчетности и были ответственны в компании за отслеживанием процесса уплаты налогов, до сих пор не привлечены к уголовной ответственности ни в каком качестве, а никаких подписей самого Ходорковского под налоговыми документами нет и быть не может.

Обвинение Ходорковского построено по технологии дел об объединенных преступных группировках, указаний на преступления, который совершил сам Ходорковский, в деле нет, формулы обвинения в основном звучат примерно так: "Крайнов, как член преступной группы, руководимой Ходорковским..."

Суть большинства жалоб адвокатов, поданных по делу Ходорковского, сводится к тому, что да, закон предусматривает основания для содержания под стражей, но закон требует доказательств того, что обвиняемый может скрыться от следствия или оказать давление на свидетелей. Кроме того, в обвинительном заключении на десятках страниц цитируются выдержки из еженедельника Лебедева, в которых записывались фамилии людей, с которыми он встречался и были нарисованы некие схемы, например, квадратики, помеченные буквами. То что Лебедев встречался с указанными людьми - факт, поскольку люди, фигурировавшие в дневниковых записях, являются сотрудниками "ЮКОСа", "МЕНАТЕПа" и "Роспрома". Но данные действия описаны в формулах деятельности объединенной преступной группировки, хотя в реальности имело место рутинная работа абсолютно легальной компании. Наиболее существенным процессуальным нарушением в деле Ходорковского мне представляется не процессуальный арест главы "ЮКОСа" в Новосибирске. Арест был проведен бездарно, безвкусно, в стиле советских политических арестов. Но даже если бы аресты были проведены, что называется, "в белых перчатках", то и это бы не изменило главного - необоснованности и незаконности ареста.

Грани.Ру, 04.08.04

Елена Липцер

Процессуальные нарушения в деле Платона Лебедева начались практически с момента его задержания. Как известно, Лебедева арестовали когда он находился в больнице. В тот же день его адвокат Антон Дрель, у которого были дела в генпрокуратуре, находился в здании и никто ни слова не сказал ему об аресте его подзащитного. Повестки о привлечении в качестве обвиняемого Лебедеву никто не предъявил, а когда она, со значительным опозданием появилась в деле, выяснилось, что арест был произведен за день до даты, указанной в повестке.

Суд об определении меры пресечения состоялся в отсутствии адвокатов, их просто не пустили в зал судебного заседания, а сам Платон Лебедев не мог себя защищать из-за плохого самочувствия.

В общей сложности по вопросу о незаконном содержании под стражей Платона Лебедева мы выступали в судах различных инстанций девять раз, и все эти суды не принимали во внимание решения Конституционного суда РФ и соответствующие решения Европейского суда по правам человека. Кроме того, процессуальные нарушения существуют и в документах дела. Например, в обвинительном заключении написано, что доказательство вины Лебедева содержится в таком-то томе дела на такой-то странице в виде письма Лебедева. Открываем соответствующую страницу соответствующего тома - там действительно находится письмо, но оно написано не Лебедевым.

Грани.Ру, 04.08.04

Ксения Костромина

До сих пор никто не понимает, почему Алексей Пичугин находится в СИЗО, несмотря на то, что следствие ведет Генпрокуратура. Содержание Пичугина в изоляторе ФСБ ничем не оправдано, а потому незаконно.

После известного эпизода о применении к Пичугину психотропных средств, следствие сначала вообще отрицало тот факт, что с Пичугиным кто-то разговаривал. Однако, в учетном журнале СИЗО было записано, что Пичугина отвели из камеры на допрос около 14.30 и привели обратно около 20.00. Позднее представитель Генпрокуратуры признал, что с Алексеем Пичугиным разговаривали двое сотрудников ФСБ и назвал их действия "разведопросом". Что это такое - неизвестно, по крайней мере, в УПК такой процедуры не предусмотрено.

На следующий день, 14 июля мы потребовали провести медосмотр Пичугина, но наше требование было исполнено только на восьмые сутки после события. Медосмотр проводился поверхностно и никакие анализы, которые могли бы показать наличие психотропных веществ в крови нашего подзащитного, не проводились. Причем, это происходило на фоне другого события. На следующий день после "разведопроса", у Пичугина были взяты образцы крови, волос и ногтей для проведения другой экспертизы, которую заказала Генпрокуратура. Несмотря на все наши требования провести экспертизу этих образцов на предмет содержания в них следов применения к Пичугину психотропных веществ, экспертиза так и не была проведена.

Грани.Ру, 04.08.04

Генри Резник

Требуя от руководства СССР соблюдения законов, разумеется, правозащитники разрушали советский режим, который был построен на лжи и насилии, а законы являлись лишь декорациями. В этом смысле дело "ЮКОСа" является наследником традиции разрыва между хорошими российскими законами и реальной практикой, которая вступает в противоречие с законами тогда, когда у власти возникает в этом необходимость.

В разное время Невзлину предъявлялись несколько обвинений: в уклонении от уплаты налогов, в мошенничестве, в убийстве и покушении на убийство. Динамика понятна.

Но кроме собственно попыток посадить сотрудников "ЮКОСа", в этом деле существует еще один немаловажный аспект: в связи с этим делом происходит беспрецедентная атака на институт адвокатуры. До некоторого момента я был абсолютно в стороне от этого дела и благодарил бога, что наблюдаю за ним исключительно в статусе председателя московской адвокатской палаты и поэтому мог заниматься только вопросом преследования адвокатов. Но когда ко мне обратился Леонид Невзлин, с которым мы довольно близко общались, я дал согласие стать его адвокатом.

Все дела против олигархов, в которых я принимал участие - дела политические. В делах Гусинского, Березовского, Голдовского криминал даже не ночевал. Для меня очевидно, что в обвинении Невзлина в неуплате налогов состава преступления просто нет.

По степени абсурдности обвинение Невзлина в мошенничестве превышает даже обвинение Гусинского.

Мне непонятно, почему Генпрокуратура идет на нарушение УПК без нужды: допрос адвоката Дреля, провокация в отношении адвоката Артюховой, попытка изъятия адвокатского досье у адвоката Шмидта. Всему этому у меня есть только одно объяснение: идет атака на институт адвокатуры. Адвокатам показывают, что они - ничто, и могут своей активностью навредить подзащитному. Показывают, что власть находится в руках прокуратуры. "Правозащитники, - говорит власть, - люди наивные. Они твердят "права человека", а вы-то что? у вас же еще есть клиенты...

Что же касается нарушений в деле Невзлина. В Уголовно-процессуальном Кодексе вполне недвусмысленно прописана процедура предъявления обвинения. О дне предъявления обвинения подозреваемому должно быть сообщено заранее. Сейчас прокуратура говорит о том, что Невзлин уехал в Израиль. Да хоть в Гонолулу! Леонид Невзлин не был извещен о дне предъявления обвинения, поэтому даже не смог заключить контракт со своим адвокатом на представление интересов. О том, что обвинение Невзлину было предъявлено, адвокат Невзлина Харитонов узнал только когда решение о привлечении к уголовной ответственности рассматривалось в кассации. Ну хорошо, вся эта история случилась в прошлом году и в прокуратуре могли не знать кому высылать извещение, но сейчас-то все знают, что я и Харитонов представляем интересы Леонида Невзлина. И вновь происходит та же история - о предъявлении нового обвинения мы узнали не от прокуратуры и не от подзащитного, а от сотрудников адвокатской конторы, одному из которых было предложено представлять интересы Леонида Невзлина в качестве государственного адвоката. Так власти показывают нам, что адвокат - ничто. А я, в свою очередь, могу констатировать нарушение права Леонида Невзлина на защиту.

Никаких доказательств сговора Невзлина с Пичугиным в деле нет. Основания обвинения с точки зрения защиты бездоказательны. У меня есть большие опасения, что прокуратура направит запрос в Израиль о выдаче Невзлина. Но поскольку речь в данном случае идет о гражданине Израиля, то израильский суд будет вынужден рассматривать доказательства виновности Леонида Невзлина, и давать оценку деятельности российской прокуратуры и суда.

Грани.Ру, 04.08.04