Мартышек екатеринбургского цирка нарядят в фашистскую форму
В представлении Екатеринбургского цирка, приуроченном к 60-летию Победы в Великой Отечественной войне, роль фашистских захватчиков будут исполнять мартышки, переодетые в немецкую форму, сообщил в пятницу УралПолит.Ру директор цирка Анатолий Марчевский.
По его словам, на роль оккупантов были выбраны именно обезьяны, так как только на них можно надеть одежду. "Лошадь же не переоденешь", - отметил Марчевский. Кроме того, по мнению директора цирка, фашисты "в понимании народа – зверье".
Первоначально сценаристы планировали изобразить немцев в образе леопарда. "Леопард - это хищник. И он как нельзя бы лучше изобразил агрессоров", - пояснил директор цирка. В конце представления планировалось даже публично "заколоть" дикую кошку: актер в образе российского солдата должен был поднять "захватчика" (леопарда) на копье. Однако от леопардов решено было отказаться, так как их практически невозможно нарядить в немецкую форму.
По словам Анатолия Марчевского, подобный комический способ изображения фашистов – придуман не в екатеринбургском цирке. Так, например, во время Великой Отечественной войны знаменитый клоун Карандаш выступал на фронтовых концертах с номером, в котором на сцену сначала выбегала его собачка Клякса и лаяла. После чего Карандаш торжественным голосом объявлял: "Вы только что прослушали выступление министра пропаганды Германии Йозефа Геббельса". В ответ раздавались оглушительные аплодисменты советских солдат, рассказал Анатолий Марчевский.
По его словам, в целом праздничное представление будет состоять из новелл на военную тематику. Например, будет показана сцена взятия Рейхстага: канатоходец Георг Хачатурян со знаменем в руках пройдет по канату и под куполом цирка водрузит советский флаг.
Первое представление пройдет 1 мая. Вход для всех ветеранов Великой Отечественной войны будет бесплатным. Единственное условие, которое выдвигает руководство цирка, - участники ВОВ должны надеть военную форму и ордена.
Дословно
Владислав Ходасевич (1886-1939)
Была жара. Леса горели. Нудно
Тянулось время. На соседней даче
Кричал петух. Я вышел за калитку.
Там, прислонясь к забору, на скамейке
Дремал бродячий серб, худой и черный.
Серебряный тяжелый крест висел
На груди полуголой. Капли пота
По ней катились. Выше, на заборе,
Сидела обезьяна в красной юбке
И пыльные листы сирени
Жевала жадно. Кожаный ошейник,
Оттянутый назад тяжелой цепью,
Давил ей горло. Серб, меня заслышав,
Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я
Воды ему. Но чуть ее пригубив -
Не холодна ли, - блюдце на скамейку
Поставил он, и тотчас обезьяна,
Макая пальцы в воду, ухватила
Двумя руками блюдце.
Она пила, на четвереньках стоя,
Локтями опираясь на скамью.
Досок почти касался подбородок,
Над теменем лысеющим спина
Высоко выгибалась. Так, должно быть,
Стоял когда-то Дарий, припадая
К дорожной луже, в день, когда бежал он
Пред мощною фалангой Александра.
Всю воду выпив, обезьяна блюдце
Долой смахнула со скамьи, привстала
И - этот миг забуду ли когда? -
Мне черную, мозолистую руку,
Еще прохладную от влаги, протянула...
Я руки жал красавицам, поэтам,
Вождям народа - ни одна рука
Такого благородства очертаний
Не заключала! Ни одна рука
Моей руки так братски не коснулась!
И видит Бог, никто в мои глаза
Не заглянул так мудро и глубоко,
Воистину - до дна души моей.
Глубокой древности сладчайшие преданья
Тот нищий зверь мне в сердце оживил,
И в этот миг мне жизнь явилась полной,
И мнилось - хор светил и волн морских,
Ветров и сфер мне музыкой органной
Ворвался в уши, загремел, как прежде,
В иные, незапамятные дни.
И серб ушел, постукивая в бубен.
Присев ему на левое плечо,
Покачивалась мерно обезьяна,
Как на слоне индийский магараджа.
Огромное малиновое солнце,
Лишенное лучей,
В опаловом дыму висело. Изливался
Безгромный зной на чахлую пшеницу.
В тот день была объявлена война.
"Обезьяна" (1919)