Интервью с Рамзаном Кадыровым, опубликованное в российском официозе, более всего примечательно своей сдержанностью. Ни малейших резкостей, столь привычных в устах чеченского лидера, он на сей раз себе не позволяет. Мирное строительство, инвестиционные проекты, успешная борьба с кризисом - перед нами топ-менеджер, а не политик.

Исключений немного. Например, в последней фразе, где Рамзан, подобно многим вождям, высшей целью своей жизни провозглашает счастье народа. Или чуть выше, когда рассуждает о личной "долгосрочной стратегической программе - вернуть в республику всех, кто не запятнал себя кровью".

А это тема в высшей степени политическая.

Не прошло и двух недель с тех пор как прогремел скандал, связанный с "программой" Кадырова. Разборки шли на довольно высоком уровне: с одной стороны, официальная власть в Грозном, с другой - ФСБ РФ. Поводом для дискуссии стала судьба Ахмеда Закаева.

Конфликтной фигурой в отношениях между Москвой и Грозным он стал уже давно. Только раньше было наоборот. Переговоры генерала Казанцева с "бандитом" Закаевым в аэропорту "Шереметьево" весьма болезненно воспринимались обновленным чеченским руководством. А после убийства Ахмата Кадырова его сын называл Закаева одним из тех, кто якобы финансировал теракт на грозненском стадионе "Динамо".

Два года назад Рамзан Кадыров заговорил о нем иначе. Как о "хорошем артисте", который "отдавал много сил чеченской культуре". В речах Рамзана зрительская симпатия соединялась с насмешкой: мол, Ахмед "не воин", зато роли свои знает назубок. Вслед за Кадыровым в подобном тоне стали высказываться и другие грозненские чиновники.

Объяснялось это просто. Подружившись с Путиным и освоив немереные бюджетные средства, Рамзан ощутил себя в роли объединителя всех чеченцев. По сути он получил власть и свободу распоряжаться этой властью в таких масштабах, о каких могли лишь мечтать и Дудаев, и Масхадов. Дошло до того, что Кадыров стал вмешиваться в дела федеральные, напористо рекомендуя Путину идти на третий срок и хищно поглядывая в сторону границы с Ингушетией.

Закаев, для которого свобода Чечни является самоценной идеей, внимательно наблюдал за его телодвижениями. На приглашения не откликался. В нечастых интервью приветствовал проводимую Кремлем политику "чеченизации" региона. Обращая внимание на то, что в рядах местной милиции служат в основном бывшие боевики, он предрекал: пройдет немного лет, "и те структуры, которые сегодня созданы властями, укрепятся и станут фактором чеченской свободы".

Наслушавшись этих речей, к возможному союзу Закаева с Кадыровым возревновал Кремль. Повод напомнить о том, кто в России хозяин, нашелся в конце января, когда в Дагестане в ходе спецоперации был убит некий Иса Хадиев. В пресс-релизе ФСБ он был назван "религиозным и военным авторитетом ичкерийского подполья". Организатором этого подполья, по версии чекистов, являлся Закаев.

Ответ Грозного был сенсационно жестким. Начальник информационно-аналитического управления администрации ЧР Лема Гудаев, фактически обвинив Лубянку во лжи, нашел для Закаева такие слова, каких тот никогда не слышал от новой чеченской власти. Оказалось, например, что "Закаев один из немногих и наиболее адекватных представителей так называемого правительства Ичкерии", который "отвергает террористические методы сопротивления".

Иными словами, Кадыров предложил новые правила игры в треугольнике Москва-Чечня-Ичкерия. Отныне он сам взялся определять, кто бандит, а кто артист. Еще раньше официальный Грозный твердо заявил свою позицию по делу Буданова и другим подобным делам. В частности, президент Чечни требовал пожизненного наказания для бывшего полковника и предупреждал: "Мы не стерпим оскорбления. Если решение не будет принято, то последствия будут плохими".

Во вчерашнем интервью о Буданове он не говорит ни слова, а по поводу Закаева высказывается осторожней. "Не знаю, - с неожиданным добродушием заявляет Рамзан, - может быть, какие-то группы он и планировал создать, ФСБ виднее". А дальше повторяет свои прежние речи - про "никакого воина" Закаева и о том, как славно чеченскому Гамлету могло бы работаться в местном министерстве культуры.

Это на публику. А в политике кулуарной он гнет свою линию куда упорней. С таким упорством, что вчера у сотрудников СКП вдруг открылись глаза на преступления Буданова, совершенные в январе 2000 года. Разумеется, это пока лишь подозрения, но условно-досрочно освобожденному новое следствие сулит новые хождения по мукам. Допросы, очные ставки, возможен и арест.

По сути Кадыров, который страшней десяти будановых, воплощает в жизнь давнюю, отчаянную мечту чеченцев. Мечту о возмездии за две войны. Эта месть многообразна - от реабилитации Закаева, за которым Генпрокуратура РФ безуспешно гонялась по европейским столицам, до расплаты за военные преступления, совершенные в Чечне. Давление наращивается постепенно, но неумолимо, и уже не поймешь, кто кого победил. При этом в своих действиях и в Чечне, и в России Кадыров куда свободней, нежели большинство федеральных политиков. Границы этой свободы пока еще обозначены, но раздвигаются неуклонно.

А Закаев между тем домой не спешит. По его словам, должности его не прельщают, а приглашения он получает не только от Рамзана, но и от Путина. Похоже, тут он издевался над обоими, но в остальном был очень серьезен. Особенно когда говорил о необходимости переговоров по статусу Чечни. Он еще чувствует себя политиком, хотя, наверное, догадывается о том, сколь круто для него переменилось время. Однако свобода превыше всего, и Чечня в изгнании пристально вглядывается в новую Ичкерию, узнавая в ней до боли знакомые черты.