Цари! Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья,
Но вы, как я подобно, страстны,
И так же смертны, как и я.

Гавриил Державин. "Властителям и судиям"

История с мнимым браком Владимира Путина и Алины Кабаевой должна была остаться занятным казусом, но стала поводом для оргвыводов, самый серьезный из которых – поправки к Закону о печати. Полно, да стоит ли так раздражаться президенту России, а законодателям, задрав штаны, услужливо поспешать с поправками?

Но дело в том, что после Петра I, заточившего в монастырь свою первую жену Евдокию Лопухину, правитель России никогда не разводился. Цари вдовели и женились вновь, но при живой жене во второй брак не вступали ни разу.

Из наследников престола последним развелся великий князь Константин Павлович (он в то время, впрочем, еще не был наследником). Он женился первым браком на немецкой принцессе Юлиане Генриетте Ульрике Саксен-Кобургской по выбору бабки, Екатерины II, сказав при этом: "Если уж непременно надобно, я женюсь на маленькой обезьянке". Спустя шесть лет прелестная хрупкая девочка, ставшая в замужестве Анной Федоровной, не выдержала неистового солдафонского нрава супруга и вернулась в родительский дом; брак ее с Константином был впоследствии расторгнут высочайшим повелением.

Проблема состояла прежде всего в том, что российское законодательство допускало развод лишь в крайне ограниченном числе случаев: бесплодие, безвестное отсутствие или невменяемость одного из супругов; прелюбодеяние как повод для развода царствующих особ, разумеется, даже гипотетически не рассматривалось. Наличие общих детей представляло собой трудноразрешимое осложнение, с каким и столкнулся Петр в лице своего сына от первого брака, царевича Алексея.

Подробности личной жизни самодержца были известны лишь узкому кругу придворных. Сакральный характер русской власти не позволял предавать широкой огласке бытовые и уж тем более интимные детали его семейных отношений. Однако даже малоприличные подробности кончины Екатерины II дошли до нас через устное предание. В царствование Николая I возникла необходимость, с одной стороны, в популяризации образа монарха, с другой – в контроле за такой популяризацией, ибо образ этот приобрел вполне реальную рыночную стоимость.

Именным указом от 2 января 1831 года была введена придворная цензура, подведомственная Министерству императорского двора. Монополией на публикацию известий придворной жизни (разумеется, исключительно церемониальной ее части) пользовался "Правительственный вестник". Дежурный камер-фурьер по желанию императора сообщал новости в Придворную Е. И. В. контору, которая составляла текст известия и передавала его в канцелярию Министерства двора, откуда с визой министра она поступала в "Вестник", который оплачивал текст сообщения построчно.

В пореформенный период придворной цензуре пришлось во всевозрастающих масштабах заниматься контролем за выпуском товаров широкого потребления с изображением членов императорской семьи и символов верховной власти. Общее правило гласило, что предметы бытового употребления не должны иметь таких изображений. Наконец, в 1900-е годы произошла революция в освещении событий придворной жизни: была введена официальная аккредитация при дворе, журналисты были допущены присутствовать на дворцовых мероприятиях.

Инициатор этой меры, заведующий канцелярией Министерства двора Василий Кривенко писал: "По моим соображениям, для того чтобы достигнуть точности при описании, необходимо дать возможность корреспондентам своими глазами видеть торжества, присутствовать в дворцовых залах на выходах и балах, а не прятаться по закоулкам дворцовым, не выспрашивать придворную прислугу и сочинять недосказанное. Сначала мои представления казались недопустимыми, но с течением времени удалось приучить придворный мир к появлению среди шитых мундиров и черных фраков репортеров".

Тем не менее личная жизнь императора оставалась совершеннейшим табу для прессы, хотя начиная с Екатерины слухи о внебрачных увлечениях царствующих особ имели широкое хождение как в России, так и в Европе. От царствования к царствованию менялся образ царствующей семьи. В николаевскую эпоху императрица Александра Федоровна была почти исключительно частным лицом. Формула "Их Императорские Величества" появилась лишь при Александре II. Тем не менее супругу Александра II Марию Александровну подданные почти не знали, она вела замкнутый образ жизни.

Не любила публичности и жена Николая II Александра Федоровна. Она совершенно сознательно избегала всякого участия в создании имиджа верховной власти и старалась, насколько возможно, препятствовать распространению информации о неслыханной роскоши двора. Сохранилась ее телефонограмма в канцелярию Министерства двора, в которой она выражает пожелание, чтобы "описание вчерашнего костюмированного бала не выходило из пределов трезвой достоверности, т.е. без преувеличения его роскоши и грандиозности, чтобы гг. корреспонденты не слишком увлекались в сгущении красок". По мнению тонкого знатока этой темы Сергея Григорьева, этот пример свидетельствует о непонимании царицей природы восприятия народом верховной власти, в котором пышность придворного ритуала играла далеко не последнюю роль. Неудивительно, что сама Александра Федоровна была крайне непопулярна в обществе.

Русский двор не исключение. На Британских островах "четвертая власть" отказалась от ограничений при освещении частной жизни членов царствующего дома лишь в середине XX столетия. Еще в 30-е годы прошлого века лондонские газеты сплетничали напропалую, но по отношению к королевской семье блюли пиетет. Они хранили чопорное молчание даже тогда, когда пресса всего мира трубила о романе короля Эдуарда VIII с американкой Уоллис Симпсон. Король, оказавшийся в западне, решился на отречение и пожелал лично объявить об этом подданным. 11 декабря 1936 года он простился со своими подданными в прямом эфире радио BBC. Речь продолжалась 70 секунд. Она произвела неизгладимое впечатление на современников. Вместе с тем она дала публике право интересоваться личной жизнью членов королевской семьи.

В 1948 году при Букингемском дворце был впервые аккредитован для освещения официальных мероприятий придворный радиожурналист BBC. В феврале 1952 года королевой стала Елизавета. ВВС обратилась к правительству с просьбой разрешить прямой телерепортаж о коронации. Премьер-министр Черчилль был решительно против, но королева с ним не согласилась. Репортаж в июне 1953-го был прямым, и лишь таинство помазания на царство совершалось под балдахином.

Первой жертвой британских таблоидов стала младшая сестра королевы принцесса Маргарет – желтая пресса расстроила ее роман с полковником авиации Питером Таунсендом: полковник был разведен, и считалось, что брак с ним подаст дурной пример молодежи. О принцессе Диане Уэльской напоминать излишне.

Обыкновения французского двора были совершенно другими. Однако надо иметь в виду, что в эпоху Людовика XIV и особенно Людовика XV сложился стиль светского общения, при котором фривольность никогда не выходила за рамки приличий. Любовь, ревность, любые сильные страсти были стилистически невозможны в этом мире. Физическое влечение в салоны не допускалось как нечто непристойное, оно было сродни отправлению других интимных надобностей. Это стиль во многом дожил до наших дней и сделался частью светской и политической культуры Франции. Надо признать, что при всей толерантности современных французов развод и повторный брак президента Саркози стал сенсацией и для них: одно дело фаворитка, совсем другое – законные узы.

В США традиция невмешательства в личную жизнь президента окончательно рухнула в эпоху Интернета: "Моникагейт" приключился как раз потому, что печатное издание, Newsweek, отказалось публиковать скандальный материал о внебрачных связях президента, а Мэтт Драдж проведал об этом и поставил информацию на свой вебсайт. Билл Клинтон, собственно, не сделал ничего, чего не делали бы его предшественники. Джон Кеннеди грешил уж никак не меньше, однако тогдашняя пресса считала неделикатным писать об этом. Эта история до сих пор аукается и досаждает Хиллари Клинтон и особенно ее дочери Челси, которая активно участвует в президентской кампании матери.

К узам брака американские относятся с подобающей, а может, и чрезмерной в наши дни серьезностью. Единственным главой государства, остававшимся всю жизнь холостым, был 15-й президент США Джеймс Бьюкенен. Мужчина, состоящий во втором браке, стал президентом лишь однажды – это был Рональд Рейган. Вторым, возможно, станет Джон Маккейн. На старте президентской гонки было много толков о женах кандидатов: почти все они - молодые и привлекательные дамы. Жена демократа Денниса Кусинича на 31 год моложе мужа (рыжая стройная красавица еще и на голову выше своего внешне неказистого супруга), республиканца Фреда Томпсона – на 24 года, Джона Маккейна – на 18 лет. Бывший мэр Нью-Йорка Руди Джулиани и его жена Джудит состоят каждый уже в третьем браке, а ведь Руди – католик, а римско-католическая церковь не допускает разводов. Аналогичная трудность возникла у кандидата демократов на выборах 2004 года, католика Джона Керри: он женат вторым браком. Джордж и Лора Буши тщательно оберегают свою частную жизнь от вторжения репортеров. Их дочь Дженна в недавних интервью отказывалась отвечать на вопросы, нарушающие это семейное правило.

Личная жизнь советских вождей освещалась исключительно, так сказать, на правах антисоветской пропаганды. Нина Хрущева и Виктория Брежнева появлялись рядом с супругами чрезвычайно редко и главным образом во время зарубежных визитов. Тем соблазнительнее были всевозможные слухи, доходившие до советской публики через западные средства информации. Средства эти, в свою очередь, пользовались сплетнями московского номенклатурного бомонда. Явные признаки использования таких "источников информации" можно обнаружить на страницах мемуаров бывшего директора ЦРУ, ныне министра обороны США Роберта Гейтса.

Раиса Горбачева стала первой первой леди Советского Союза, вкусившей как сладкие, так и горькие плоды популярности. О жизни Людмилы Путиной мы знаем крайне мало, в последнее время она редко появляется на публике. Местопребывание, род занятий и образ жизни "первых дочерей" Марии и Екатерины Путиных неизвестны. Сегодня в моде образ брутального плейбоистого мачо, не скрывающего своих сексистских взглядов и не гнушаюшегося скабрезными остротами казарменного типа.

Впрочем, на смену этому имиджу приходит другой – штафирка, законник, "интеллигент" и "либерал". Светлана Медведева, пользующаяся репутацией светской львицы и модницы, как будто не собирается держаться в тени, но покуда никак себя не проявила.

В наши дни освещение частной жизни первого лица не может быть предметом законодательных запретов и ограничений. Пределы возможного определяются национальными традициями, открытостью лидера и чувством меры журналистов. Излишняя скрытность способствует лишь обострению интереса публики. Недостаток информации восполняется молвой, всегда насмешливой, опровергать которую нелепо. Назвался груздем – полезай в кузов. Цезарю приходилось терпеть злые эпиграммы Катулла, Горбачеву – анекдоты о себе. Должность такая.