Вся первая половина апреля прошла под знаком укрупнения регионов. Президент Путин подписал новый закон, устанавливающий время и порядок проведения выборов в законодательное собрание существующего с начала этого года Пермского края, и указ о мерах по социально-экономическому развитию Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского АО. В прошлое воскресенье в Иркутской области и Усть-Ордынском автономном округе прошел референдум об объединении, давший, несмотря на ряд конфликтов и сложностей триумфально высокий результат.

Проект укрупненной Иркутской области (а по поводу такого игнорирующего бурятскую составляющую названия нового субъекта уже есть недовольство со стороны национальных бурятских организаций) стал, таким образом, четвертым после Пермского и Красноярского краев, а также Камчатки. Заметим, что в свое время его планировали в качестве пионерного и с неудачей в объединении увязывали отставку прежнего губернатора Иркутской области Бориса Говорина и (отчасти) сибирского полпреда Леонида Драчевского.

Многоэтапный укрупнительский проект Кремля уже стал политическим трамплином для одних губернаторов - таких, как бывшие пермский Юрий Трутнев, тюменский Сергей Собянин и действующий красноярский Александр Хлопонин, - и кладбищем для других.

Непосредственно с проблематикой укрупнения связано и недавнее прошение об отставке президента Адыгеи Хазрета Совмена, поданное им после встречи в Кремле с главой президентской администрации Сергеем Собяниным и полпредом Дмитрием Козаком. Г-н Совмен не только сам резко выступал против объединения с Кубанью, лоббируемого президентским полпредом, но и, как считается, стоял за активным протестом ряда национальных организаций.

В канун иркутско-ордынского референдума заявления о намерениях сделали читинский губернатор Равиль Гениатулин, желающий объединяться с Агинским Бурятским АО, и глава Бурятии Леонид Потапов, ставящий вопрос шире - о создании Прибайкальского края в составе Бурятии, Иркутской и Читинской областей и обоих бурятских автономных округов.

С выходом иркутского проекта на финишную прямую первый этап укрупнения близится к концу. Его можно охарактеризовать как относительно бесконфликтный и фактически возвращающий к состоянию до 1991 года, устраняющий противоречие в Конституции, согласно которой автономные округа являются самостоятельными субъектами федерации и одновременно частями других субъектов федерации.

Собственно, иркутский проект выглядит не как четвертый, а скорее как запоздавший первый, в том смысле, что важен скорее как прецедент, чем из каких-то содержательных экономических и прочих соображений. Это объединение ради объединения, а не для обретения новых стратегических возможностей. Это подчеркивается и чисто социал-популистскими в отличие, скажем, от Пермского и Красноярского краев подарками Кремля в виде объявленного федерального финансирования строительства моста через Ангару в Иркутске, окружной дороги там же, онкологической клиники и других социальных объектов, передаче региону из федеральной собственности двух гидролизных заводов.

Из неохваченных регионов, помимо Забайкалья, остается фактически лишь богатый нефтью Ненецкий округ с Архангельской областью. По поводу Чукотского округа с его богатым губернатором вопрос даже не поднимался, а по поводу раздельно-совместного существования мощных северо-тюменских округов и Тюменской области достигнут устраивающий все стороны компромисс.

Возникает вопрос: а ради чего, собственно, такие старания и материальные затраты? Стоит ли овчинка выделки? К последней можно отнести кроме "подарков новобрачным" и активную агитацию с приездом в регион накануне референдума замглавы администрации президента Владислава Суркова, главы Центризбиркома Александра Вешнякова сразу двух вице-спикеров Госдумы: Владимира Жириновского и Геннадия Зюганова. Здесь же и массированное использование административного ресурса, чтобы привлечь как можно больше избирателей, имевшее результатом досрочное массовое голосование в УОБАО, совсем как на недавних белорусских выборах.

Итак, иркутская овчинка с присоединением к огромной области небольшого аграрного анклава явно такой выделки не стоит. В чем же тут дело, в чем может быть интерес Кремля? Есть два возможных объяснения: 1) стремление настоять на своем и довести заявленный замысел до конца, несмотря на возникшие препятствия и сбои; и 2) наличие более масштабных планов, сопряженных с переходом от схемы поглощения относительно слабого округа мощной материнской областью к схеме слияния равномасштабных субъектов с демонтажем элементов этногосударственности и переводом ее в плоскость этнокультурной автономии.

Случаи Адыгеи и несколько подзабытой в последнее время Республики Алтай могут выглядеть как варианты перехода к новому этапу укрупнения. Если до сих пор проекты укрупнения затрагивали так называемые матрешечные субъекты федерации, то в случае Адыгеи и Алтая речь уже идет о национальных республиках, которые, впрочем, в недавнем прошлом были автономными республиками, входившими в состав областей и краев.

В этом контексте переход к назначению глав регионов и к формированию ГД на чисто пропорциональной основе выглядят как устранение главных препятствий со стороны региональных политических элит. Необходимое для перехода к следующему этапу трансформации территориально-государственного устройства политическое решение может последовать весьма скоро, если это подверстается под решение проблемы-2008, включая сценарий пересмотра Конституции. Это может и не произойти, но нынешний баланс сил и резонов явно сместился в эту сторону.

Реализация масштабного укрупнительского сценария в краткосрочной перспективе приведет к разброду и шатаниям в региональных политических элитах с выключением их из федеральной политической жизни, а также к резкому усилению их зависимости от Кремля. Это потребует также огромных материальных ресурсов - как на переобустройство управленческой и прочей инфрастурктуры, так и на покупку социального мира и согласия. Конечный же политический результат всех неизбежных пертурбаций в лучшем случае неясен, а об экономической отдаче вложений не может быть и речи.