Процесс изменения Конституции, от которого так долго предостерегали эксперты и политики, уже запущен. На прошлой неделе закон об образовании нового субъекта федерации путем объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого АО, ранее принятый был принятый Думой, был среду одобрен Советом Федерации и подписан президентом. С 1 декабря 2005 года вместо двух прежних в составе России появится новый регион – Пермский край.

Таким образом, пилотный проект укрупнения регионов при активном личном участии президента (который, как известно, приезжал в Прикамье перед проведением там референдумов об объединении) выходит на финишную прямую. Что дальше? Вслед за Пермским на очереди Прибайкальский край в составе Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского АО. Некоторое движение в направлении объединения заметно в Красноярском крае с Эвенкийским и Таймырским округами. Вот пока и все. В Ненецком округе разговоры об объединении с Архангельском наталкиваются на весьма активное сопротивление хозяйственных и административных элит. Бурю протеста в Республике Алтай вызвали и прошлогодние заявления губернатора Алтайского края о возможности объединения. О северо-тюменских округах, где размер бюджета превосходит бюджет "материнской" Тюменской области, и говорить не приходится.

Объединение по схеме поглощения относительно легко там, где уж очень разномасштабны экономики. К тому же речь идет фактически о возврате к положению до суверенизации начала 90-х, когда автономные округа входили в состав соответствующих областей и краев.

Между тем журналистами и политиками выносятся на суд граждан все новые проекты изменения территориально-государственного устройства страны. Часть из них, которые можно назвать "укрупнением снизу", имеет экспансионистский – в политическом и хозяйственном отношениях – характер; другие предполагают скорее "нарезание сверху". К первому типу можно отнести нашумевшие проекты объединения Ярославля и Костромы, Пскова и Новгорода, Екатеринбурга с соседними Челябинском и Курганом, Кемерова с Томском и Алтайским краем, Краснодарского края с Адыгеей и др. Сюда же подходят и имеющие многолетнюю историю проекты объединения Москвы и Петербурга с окружающими их областями. Ко второму – многочисленные схемы, навеянные семью федеральными округами и предусматривающие разделение страны на 7-15 макрорегионов.

Заметим, что самоорганизация общества в рамках устоявшейся матрицы из нескольких десятков регионов, многие из которых считают свой век от Екатерины Второй и недавно справили двухсотлетние юбилеи, описывается не той же самой логикой, что организация деятельности федеральных структур. Более того, разные федеральные структуры тоже могут подчиняться разной логике территориальной организации. Понятно, что, скажем, железные дороги это одно, крупные речные бассейны – другое, а медицина – третье. И даже на региональном уровне некоторые ведомственные сетки отличаются от 89-членки. Скажем, у Петербурга с Ленинградской областью единые управления МВД и ФСБ, а у Москвы с областью – ФСБ. В ряде случаев система органов ФСБ не менялась и с обретением автономными округами "самостоятельности", а кое-где восстанавливается сейчас.

Однако проекты тотального переустройства исходят из некой политической логики. Достаточно напомнить, что уже в этом году на своем последнем сроке находятся около пятидесяти губернаторов, а в следующем году их число возрастет до шестидесяти с лишним. Для них укрупнение - вариант продления политической жизни, наряду с отказом от избираемости и возвратом к назначаемости. При этом в стране полным ходом идет муниципальная реформа, в ходе которой происходит укрупнение субрегионального звена территориального устройства. Аналогичная логика вполне может быть перенесена и на региональный уровень.

Чем новые крупные регионы были бы лучше нынешних? В масштабах страны это дало бы резкое ослабление региональных элит и повышение возможностей кадрового маневра для центра - впрочем, с далекой перспективой усиления позиций элит мощных новых регионов. Это сломало бы и запечатленную в территориальной структуре сверхцентрализацию на региональном уровне, сломало бы монополию на власть и собственность, способствовало бы усилению плюрализма. Впрочем, при российских масштабах и издержки оказались бы колоссально велики, причем даже просчитать их практически невозможно. Ясно только, что если при переносе столицы Казахстана "цена вопроса" оказалась с десятилетие и с десять же миллиардов долларов, то у нас и денег, и времени потребовалось бы куда больше.

Исходя из всего этого, в отсутствие резких изменений в общей политической ситуации в стране логично ожидать сохранения существующих тенденций, включая перераспределение реальной власти от регионов к центру, в том числе и путем усиления надрегиональных структур. Но революционное переустройство всей территориальной структуры страны, да еще параллельно с решением амбициозных экономических задач, нецелесообразно, да и вряд ли возможно.