Это давно уже витает в воздухе и даже неоднократно формулировалось. Пожалуй, Станислав Белковский первым ясно сказал, что государственное развитие России в дальнейшем может пойти и "вне преемственности" с нынешней Российской Федерацией.

Накануне оглашения президентского послания появился доклад, который так и назывался: "Модернизация России как построение нового государства". Заканчивался он предложением о формировании "параллельной вертикали власти, замыкающейся непосредственно на президента России". Это должны быть модернизационные структуры, действующие "параллельно регулярной бюрократии. Функция последней сводится к поддержанию и обслуживанию уже существующих, сложившихся социальных систем. Что является жизненно важной, но по определению не модернизационной миссией".

Видимо, модернизировать страну, по замыслу авторов доклада, должна некая "иррегулярная бюрократия", этакие партизаны модернизации. А бюрократии регулярной, по старой русской поговорке, предлагается отдать жену дяде и отправиться на рынок сексуальных услуг.

Литераторы, как известно, описывают действительность другим языком. Вот Дмитрий Быков, например, прибегает к маловысоконаучному слову "народ". По его наблюдениям, "новая русская революция происходит плавно и выражается не в том, что народ обваливает государство, а в том, что уходит из-под него". При этом, конечно, народ никакой параллельной модернизационной структуры не создает, а просто живет сам по себе, отбрыкиваясь от государства, но не вступая с ним в конфликт.

То есть мы видим два противоположных вывода из одной посылки. Государство немодернизируемо, бесперспективно и, собственно, государством-то не является. Но авторы ученого доклада считают необходимым внедрить в него нечто живое, а вот господин литератор прогнозирует возможность жизни лишь вне государственных рамок.

В любом случае модернизационные задачи для государства неподъемны и даже прямо противоположны его нынешней природе. И надо признать, что не критики нынешнего режима изобрели параллельные структуры. И не они придумали, что преемственность государственного развития нынешней Российской Федерации может быть прервана.

Все институциональные новации последнего десятилетия ведут к деградации государства как креативного субъекта, к его превращению в систему жизнеобеспечения узкого круга лиц. "Парламент не место для дискуссий" - это пример того, как вещи называются своими именами. Но дело не ограничивается вырождением представительной власти. Ядром новой российской государственности был институт президентства, разрушаемый тандемократией.

В своей недавней истории Россия пережила период параллельного функционирования разнородных государственных структур. Речь не идет о сосуществовании органов союзной и республиканской власти в РСФСР-СССР. Новая российская государственность – еще в рамках Советского Союза – начала строиться с появлением института президентства, противостоявшего – что не было с самого начала очевидно – системе советов, собственно советской власти. 12 июня по праву считается Днем России, но только отмечаться должен не день принятия Декларации о суверенитете в 1990 году, а день первых президентских выборов еще в РСФСР.

Длилось это сосуществование два года и без стрельбы не обошлось. Сейчас все достижения тех лет – а ликвидация советской власти, безусловно, историческое достижение – сведены на нет, причем нежизнеспособен институт президентства, который может успешно функционировать и развиваться только в условиях политической конкуренции, а не кланового консенсуса. А это означает, что не работает главный инструмент модернизации.

Да, хотим мы того или не хотим, но в России таким инструментом может быть только дееспособная и ответственная исполнительная власть. И не надо, не надо вспоминать Ивана Грозного и Петра Великого. Историческая память всегда избирательна, вот и сейчас только эти двое на слуху, да и Сталин вместе с ними. Как будто не было в России Александра II Освободителя. Вот уж кто бесспорно был модернизатором.

Но его впору вспоминать тем, кто полагает, что для модернизации даже только экономической, даже только в сфере управления экономикой, нужна сущая мелочь: "независимые СМИ, реальные выборы, сменяемая власть".

Ни одному из тандемократов модернизация не нужна. Они оба модернизационно демотивированы. А значит, и у всей вертикали нет никаких мотивов, разве что кроме той ее части, которая надеется на карьерный рост в каком-нибудь министерстве модернизации, в той самой "модернизационной параллели".

Сдается мне, что и доклад-то, с которого я начал, был написан с целями лоббистскими, в поддержку какого-то бюрократического новообразования.

Но при этом оставлять в покое население государство вовсе не собирается. Поскольку обсуждение самого государства и его реформирование крайне нежелательны, запущено новое клише – "модернизация личности". Надо формировать новую личность, а то старая никуда не годится.

И, разумеется, никакого покоя и никакой автономии от государства не дождутся те, кто, совершенно не интересуясь политикой, захочет пойти в бизнес. Скоропостижная смерть в СИЗО – профессиональная болезнь российских предпринимателей.

Вот и получается, что никуда не уйти от государства и его... наверное, действительно, уже не реформирования, а переучреждения. Этого никто специально не добивается, да особо и не хочет. Но если и дальше российское государство будет подгоняться под нужды членов правления кооператива "Озеро", то оно изживет само себя вместе с этими членами.

И напрасно, кстати, Владимир Владимирович рассчитывал на то, что тишайший Дмитрий Анатольевич приятно оттенит его маскулинность, брутальность и прочие яркие качества. Даже чтобы оттенять, надо иметь хоть какие-то свойства личности. Если таковые вместе с личностью отсутствуют – а только поэтому Медведев и стал президентом – то это сказывается на тандеме в целом. Качества (отсутствие таковых – тоже особое качество) одного из дуумвиров проецируются на другого. И потому тандемократия разрушает не только институт президентства, но и тот образ Путина, который сложился, когда он был главой государства.

А в России институциональных кризисов в чистом, так сказать, виде не бывает. Таковы свойства недостаточно развитых институтов, несостоявшегося (еще или уже) государства, находящихся в очень сильной зависимости от личных качеств тех, кто их возглавляет и формирует.