Слева направо: Олег Иванов, Сергей Озеров, Олег Дмитриев в суде. Фото: rg.ru

26 ноября в Московском окружном военном суде начался процесс над одной из групп людей, связанных с "революцией Мальцева", - Сергеем Озеровым, Олегом Дмитриевым и Олегом Ивановым. Все трое - рабочие из российских регионов, им от 39 до 46 лет, и менее всего они похожи на юных революционных романтиков.

Конкретных претензий у гособвинения к подсудимым две. Во-первых, они интересовались "движухой 5.11" и приехали в Москву специально, чтобы поучаствовать в революции. Напомню, что чуть больше года назад началась новая историческая эпоха... нет, не вышло. На 5 ноября 2017 года оппозиционный видеоблогер Вячеслав Мальцев, ведущий youtube-канала "Артподготовка", наметил революцию, хотя сам к тому времени уже эмигрировал. Революция не состоялась и ничем ярким не запомнилась, кроме задержаний, обысков и арестов.

Во-вторых, на балконе квартиры в городе Московский (Новая Москва), где подсудимые арендовали комнату, при обыске обнаружили 13 готовых коктейлей Молотова, канистру с бензином и бутылки с растворителем. По версии следствия, фигуранты планировали использовать их 5 ноября.

Все вместе это называется участием в террористическом сообществе (ч.2 ст.205.4 УК РФ) и приготовлением к теракту группой лиц по предварительному сговору (ч.1 ст.30, п."а" ч.2 ст.205 УК РФ).

Озеров, Дмитриев и Иванов, считает следствие, подчинялись Надежде Петровой (Беловой), а она, в свою очередь, была "правой рукой Мальцева". И Мальцев, и Петрова уехали во Францию, где Мальцев совсем недавно получил убежище.

Неделю назад "ОВД-Инфо" опубликовало письма Дмитриева, под которыми подписались и другие фигуранты дела. Они считают Петрову провокаторшей, работающей на ФСБ. В провокаторстве они обвиняют и задержанного вместе с ними четвертого жильца комнаты - Вадима Майорова. По мнению подсудимых, именно он принес коктейли Молотова на балкон, а затем неизвестным образом исчез из дела.

В судебном процессе тем временем допрашивают свидетелей. Я бы разделила их на две группы - "бытовые" и "политические". Первые рассказывают о том, где фигуранты жили, что и как покупали. Вторые - о планах Мальцева по совершению революции. По традиции наиболее полную картину преступления, якобы совершенного обвиняемыми, дал секретный свидетель, не назвавший источник своей осведомленности.

Первым "бытовым" свидетелем был седой уроженец Азербайджана, продавец магазина автозапчастей Джавид Насиров. Он утверждает, что Озеров во второй половине октября 2017 года купил у него зеленую железную канистру на 20 литров. Насиров знает всех своих постоянных клиентов, его магазин в Московском находится вдали от трассы, поэтому, как он утверждает, к нему ходят только жители окрестных домов. Нового человека он сразу запомнил, тем более что тот приходил два раза (сначала спросил о цене, потом купил канистру), "был похож на Харатьяна", да и вообще канистры покупают редко.

Насиров рассказал, как спустя какое-то время к нему пришел сотрудник органов в гражданском, показал распечатанное фото Озерова и спросил, не было ли у него такого покупателя. По фото Насиров никого не узнал. Потом сотрудники правоохранительных органов приехали вдвоем и отвезли его на опознание, где он узнал Озерова.

- Так же выглядел, как на фотороботе, только волос на фото не был рыжий, - сказал Насиров.
- А у других (статистов. - Ред.) какой был цвет волос? - уточнил адвокат Николай Фомин.
- Один был темный, другой не помню.

Следующим допросили Айбека Омурканова, уроженца Киргизии, подсобного рабочего автозаправки "Лукойл" на Киевском шоссе. На работе он обязан следить, чтобы люди не наливали бензин в стеклянную и пластмассовую тару, поэтому он обратил внимание на мужчину с канистрой. Убедившись, что канистра железная, он потерял интерес к покупателю. Омурканов не помнит, как тот мужчина был одет, на каком он стоял от него расстоянии, лицом стоял или спиной. Тем не менее, на следствии Озерова он опознал.

- Когда вы его увидели вблизи впервые?
- На опознании.
...
- Как вы его опознали?
- Лицо темное.
- Вы посмотрите на подсудимого.
- Ну круглое.

Омурканов стал путано рассказывать о том, что видел по телевизору сюжет о задержании террористов и запомнил там Озерова (но других подсудимых не знает, хотя их показывали в той же передаче). Опознал ли он Озерова как покупателя бензина или как террориста из телевизора, он сказать так и не смог. Хотя на суде Омурканов сказал, что вблизи увидел подсудимого только на опознании, перед этой процедурой он подписал протокол, в котором говорил, что узнает мужчину "по светло-русым волосам, голубым глазам, крупному округлому носу". О том, что в составлении этого протокола участвовал переводчик, не упоминалось - вряд ли эти слова принадлежат Омурканову, не так уж хорошо владеющему русским языком и путающему темное с круглым.

Вы спросите: а зачем вообще понадобился свидетель, который видел на заправке в основном канистру, а не подсудимого?

- Сколько у вас подсобных рабочих работает?
- Двое.
- Второго вызывали?
- Нет.
- А почему?
- Я по документам один числюсь.

Лукойловская заправка - ближайшая к дому, где снимали комнату подсудимые, и не исключено, что следствие выбрало "свидетеля" оттуда для создания правдоподобия.

На следующий день в суд пришел бывший сосед подсудимых, гражданин Узбекистана Олим Ганиев, работающий в Новой Москве дворником. Ганиев делил со своими знакомыми одну комнату в двушке, в другую комнату в середине октября поселились Сергей (Озеров) и "Олег или Дмитрий" (Олег Дмитриев), в конце октября "еще двое". Жизнью соседей Ганиев не интересовался, хотя и пересекался с ними на кухне; запаха бензина никогда не чувствовал.

- Мы общались между собой во время еды? - спросил Озеров.
- Да.
- О чем?
- Ви сказали, ви электрики. Ремонт, про свет что-то, электрическое. Сказали: ми работать будем.

В ночь на 2 ноября в квартире был обыск.

- В их комнату зашли, балкон, была там бутылки, стеклянная бутылки и канистра, много вещи там, - рассказал Ганиев. Его подводили к балкону, чтобы спросить, не его ли это вещи, он утверждает, что никогда не заходил в комнату соседей, а на балкон можно попасть только через нее. Всех жильцов квартиры доставили в отдел полиции, сам он пробыл там до обеда следующего дня. Четверых русских соседей выводили в наручниках.

Олег Иванов, Сергей Озеров, Вадим Майоров, Олег Дмитриев. Кадр оперативной съемки

После этого обвинение перешло к "политическим" свидетелям. В суд доставили Андрея Кептю, который также арестован в связи с "Артподготовкой". 12 октября 2017 года они вместе с Юрием Корным и Андреем Толкачевым готовились зажечь на Манежной площади сено, оставшееся там после городского праздника, и показывать пламя в прямом эфире в интернете. Они также стали обвиняемыми в подготовке теракта и участии в террористическом сообществе. Кептя признал вину и дал показания против подельников.

С Озеровым, Дмитриевым и Ивановым он не знаком, разве что слышал фамилию Озерова на "Прогулках свободных людей", когда "говорили, что подъедут люди из регионов". Поэтому рассказывать ему предстояло о планировавшейся революции как таковой.

- Что планировалось 5 ноября? - задавала вопросы прокурор.
- Революция. Должны были выйти большие массы людей и потребовать свержения законной власти.
- Просто потребовать?
- Ну и применять коктейли Молотова.
- Обо всем этом говорилось на канале? А кто говорил?
- Вячеслав Мальцев.
- Что конкретно говорилось?
- Что нужно подготовиться к этому моменту.
- Как именно подготовиться? - спросил председательствующий Евгений Зубов.
- Подготовить коктейль Молотова, снаряжение.
- Вот вы молодой, а к 7 ноября раньше тоже готовились, лозунги писали, шарики надували.
- Нет, тут без шариков. Закидать сотрудников правоохранительных органов, деморализовать. Как на Майдане.
- Мальцев так и говорил: "как на Майдане"? - уточнила прокурор.
- Ну, это имелось в виду.
...
- Вы участвовали в подготовке революции?
- Я приходил на прогулки, разговаривал.
- Что должны были с "молотовыми" делать?
- Забрасывать полицию, деморализовывать.
- Всех?
- Тех, кто пришли разгонять, подавлять революцию.

Следующий свидетель, краснодарский активист Валерий Низиков явно находится в менее зависимом положении от госорганов: он не подвергается преследованию, а к каналу Мальцева, по его словам, потерял интерес еще летом 2017 года.

Низиков сообщил по видеосвязи, что не считает "Артподготовку" движением, это всего лишь название youtube-канала, на котором обсуждались новости в стране и мире, высказывалась критика российского правительства. Сам он заинтересовался Мальцевым во время предвыборной кампании в Госдуму в 2016 году, был наблюдателем от ПАРНАСа, а впоследствии, весной 2017 года, несколько раз ходил на "Прогулки свободных людей" в Краснодаре. По его словам, на прогулки собиралось пять-семь, иногда десять человек, они "говорили о политике, социалке, экономике". Там он познакомился с Озеровым, который в это время работал электриком в Краснодаре. Они обсуждали и Мальцева, иногда критикуя его радикализм. Надежду Петрову он видел на канале Мальцева, где ее называли Беловой: она рассказывала там о насущных проблемах женщин в России.

Низиков знал, что на 5 ноября 2017 года был намечен всероссийский митинг протеста.

- Я, возможно, пошел бы на санкционированный митинг в Краснодаре, но ехать в Москву отказался, - сказал Низиков. Озеров поехал туда один в середине октября.
- Вам известно, что на данном митинге планировалось осуществление революции по типу Майдана? - спросила прокурор.
- Дело в том, что это можно было трактовать по-разному. На канале иногда говорили про революцию, иногда про мирный митинг, все это переросло в истерию. Но никогда я не слышал, чтобы речь шла о насильственном характере протеста.
- Как предполагалось отвечать, если полиция будет разгонять незаконный митинг? - уточнил председательствующий.
- Я никаких инструкций не слышал, может, это в каких-то роликах других было. Я только понял, что акция планировалась бессрочная. Надо сидеть, стоять. Будут забирать в автозаки - ну да, будут. Не всех же заберут. Если много соберутся, отстоят, отсидят. Насчет того, что делать - ну, на тебя наручники надели, забрали в автозак, что тут делать?

Оборудование для допроса секретного свидетеля "Максима Максимова" настраивали долго: нужно было, чтобы он говорил измененным голосом, но разборчиво. В конце концов техника сыграла злую шутку. Самого "Максимова", сидящего рядом с микрофоном, разобрать можно было с некоторым усилием, зато шепот какого-то другого человека, по всей видимости, суфлировавшего неподалеку, был порой слышен отчетливо.

"Максимов" поведал, что Озеров, Дмитриев и Иванов, как и все остальные члены "Артподготовки", готовились к революции. Руководила ими непосредственно Надежда Петрова, они общались в секретных чатах в Telegram. Подсудимые, по словам секретного свидетеля, купили бензин, горюче-смазочные материалы, стеклянные бутылки и через горлышко обрезанной пластиковой бутылки разливали коктейли Молотова.

Все это "Максимов" узнал из разговора с ними, но спросить, когда и где происходил этот разговор, защите не позволили: председательствующий сказал, что ответ может повлечь рассекречивание данных свидетеля. Сняли и вопрос, бывал ли "Максимов" в квартире.

- Что они планировали делать?
- Планировалось закидывать сотрудников полиции, а также здания правоохранительных органов, а также здания госвласти, для того чтобы дестабилизировать обстановку в Москве, - отчеканил секретный.
- Был ли план?
- Конечно. Мероприятием руководила Петрова. Дмитриев накануне выезжал в область, встречался с другими участниками боевых ячеек, с которыми они все обсуждали.
- Какова была роль Петровой?
- Она заняла лидирующую роль, когда Мальцев уехал из России.
- Между тремя как разделялись роли?
- Мне известно с их слов, что они должны были заняться силовыми акциями в отношении сотрудников правоохранительных органов и закидать здания госвласти.
- Был ли среди них лидер?
- Озеров, - раздался громкий шепот.
- Озеров, - повторил секретный свидетель.
- Как они должны были перевозить коктейли Молотова?
- Им Петрова должна была дать машину, чтобы увезти к центру Москвы, там они должны были ждать часа икс.
- Куда они должны были приехать?
- В центр Москвы. По мнению Петровой, машина должна быть припаркована напротив Госдумы.
...
- Назывался ли хоть какой-то конкретный адрес здания, которое следовало бы подпалить? - подключился к допросу председательствующий.
- Они постоянно твердили про Кремль, что нужно выгнать президента.
- А что поджечь-то?
- Здание Кремля. О конкретных зданиях полиции речи не велось, но они должны были получать указания от Петровой в режиме реального времени.
- Вы бываете в Москве, представляете себе, что значит "припарковать машину у Госдумы"? Как долго бы она там простояла?
- Они были одиозны (сохранена лексика свидетеля. - Д.К.) в своей идее совершения данных преступлений, они даже не думали, что машину бы эвакуировали.
- Значит, Кремль?
- Кремль постоянно обсуждался, потому что, на их взгляд, там находится глава государства.
- Да я даже не знаю, где он находится, то в Аргентине, то еще где... Ну это я к тому, что даже Наполеон Кремль не сжег, - заметил судья.

До начала суда я была уверена, что статья о подготовке к теракту предполагает наличие хоть какой-то конкретики, даже если речь идет о хулиганской выходке или о вымышленных следствием планах. Даже полностью сфальсифицированное обвинение в теракте должно включать определенный объект атаки. Однако в материалах дела говорится, что теракт был задуман "путем поджога в отношении объектов органов государственной власти Российской Федерации и объектов критической инфраструктуры Российской Федерации, а также сотрудников правоохранительных органов, находившихся при исполнении обязанностей". Ни одного конкретного здания, территории, человека. Желание поджечь все, что под руку попадется, не является подготовкой к теракту. Это описание массовых беспорядков, а не терроризма. В общем, следствие даже не старалось.

А впрочем, если "массовые беспорядки" были на Болотной, то гипотетические массовые беспорядки без кавычек ("как на Майдане" в представлении российского государства) уже не могут быть просто массовыми беспорядками - они должны превратиться в один большой теракт.

Как и революция в любом ее виде. В самой статье о террористическом сообществе (205.4 УК РФ) говорится о том, что террористическим следует называть не только сообщество, занимающееся терроризмом, но также и созданное для насильственного захвата власти. Чем оно в таком случае отличается от экстремистского? Тем более "Артподготовка" именно экстремистской организацией и признана. Я далека от мысли, что государство может разрешить революции, но не отделять их от терроризма или ведения военных действий - это все равно что все болезни называть геморроем.

Однако такой туман выгоден для репрессивных органов: хотим - будет вандализм, хотим - экстремизм, хотим - массовые беспорядки, хотим - организация террористического сообщества и до пожизненного.