Встречаясь с депутатами Госдумы в рамках "правительственного часа", генпрокурор Юрий Чайка вступился за Дмитрия Быкова. Писателя, а заодно и генпрокурора заклеймил депутат Анатолий Грешневиков, известивший собравшихся о том, что Быков написал книгу "о предателе Власове" и "призывает расчленить Россию ради будущего", а силовики при этом бездействуют и никак не реагируют на такие заявления. В ответ Чайка сообщил депутату, что ГП провела проверки по разным подобным случаям и "в частности, в отношении писателя Быкова оснований для направления материалов в следственные органы для решения вопроса об уголовном преследовании мы не нашли". Развивая тему, генпрокурор заметил, что народный избранник слишком категоричен в своих высказываниях.

Приписываемую Щедрину фразу насчет строгости российских законов, смягчаемой необязательностью их исполнения, нужно бы слегка поправить. Все-таки законы у нас не всегда настолько строги, что карательным органам приходится уклоняться от массовых расстрелов, дабы народ худо-бедно выживал. А еще бывает, что силовикам приходится урезонивать особо кровожадных соотечественников. В итоге, если использовать другую знаменитую цитату, генпрокурор выглядит единственным европейцем на фоне своих свирепых соотечественников, и вот вам свежий пример.

Пример впечатляющий, и дело тут не только в том, что депутат Грешневиков врет как дышит. Ну вот не писал Дмитрий Львович биографию генерала Власова, а только грозился, делясь с публикой своими странноватыми мыслями о том, почему советский народ отверг идеологию Гитлера и победил в войне с немецко-фашистскими захватчиками. После чего огреб по полной от целой дивизии стукачей, устроивших ему форменную травлю. Главная беда в том, что справорос Грешневиков и сам прозаик, автор 16 книг, лауреат премий. То есть ему вроде не надо растолковывать, что такое писательское воображение и куда оно порой заводит наших лучших, талантливейших мастеров культуры. Мог бы и сам вспомнить.

К слову, тем обстоятельством, что депутат не чужд литературному творчеству, следует, вероятно, объяснять и другое его обвинение, предъявленное Быкову. Тут он, быть может, не соврал, а просто перепутал. Это не Дмитрий Львович мечтал сотворить с Россией нечто нехорошее, а герой знаменитой пьесы Венедикта Ерофеева уличался в намерении "нашу синеглазую сестру Белоруссию - расчленить и отдать на откуп диктатору Камеруна..." С иными писателями, типа Грешневикова, такие казусы, когда они смешивают персонажей с авторами и путают имена, иногда, должно быть, случаются. Много читать вредно.

В общем, генпрокурору пришлось как-то успокаивать депутата и его единомышленников, взывая к чувствам гуманистическим. "Так мы их всех можем пересажать в тюрьму", - увещевал Чайка Грешневикова, но едва ли был услышан. Вряд ли справедливорос услышит и Быкова, который уже выразил глубочайшее недоумение по поводу сказанного депутатом. Тем не менее зафиксируем этот удивительный момент: писатель желает чуть ли не посадить собрата, а руководитель карательного ведомства ему возражает. Разумеется, перехваливать Чайку не станем, поскольку в общем и целом он остается непримиримым государственником и, не колеблясь, выступает за ужесточение наших диких законов. Но все-таки в сравнении с отдельными неравнодушными гражданами выглядит очень достойно. Такие уж они, эти граждане, что, внимая их речам, хочется уточнять классическую цитату.