КПРФ и "Родина" предлагают законодательно закрепить права оппозиции. Удастся ли оппозиции отбить себе место под солнцем или это "последний крик утопающего"? Читайте мнения оппозиционных политиков Олега Куликова, Владимира Рыжкова, Никиты Белых, Сергея Иваненко и политологов Марка Урнова и Дмитрия Орешкина.

Олег Куликов, секретарь ЦК КПРФ по информационно-аналитической работе:

Закон о гарантиях оппозиционной деятельности – это один из основных законов любого государства. Если в основе государственного строительства есть демократические принципы, то необходим закон о гарантии конституционной деятельности. Сегодня эта партия оппозиционная, а завтра – правящая, но она не должна уничтожать оппозиционную деятельность.

Оппозиционная деятельность – это контролирующий орган для всего государства. Законопроект – это только первая попытка, еще недостаточно радикальная. При условии принятия этого закона в дальнейшем мы постараемся внести в него существенные дополнения. Я считаю, что в законе об оппозиции должно быть законодательно закреплены контрольные функции оппозиции. Под этим я подразумеваю усиление роли оппозиции в ряде думских комитетов - по информационной политике, по безопасности. Возможно, даже стоит отдать оппозиции эти комитеты. Оппозиция должна быть представлена и в верхней палате, в Совете Федерации, где голоса оппозиции практически не слышно.

У оппозиции есть два пути для работы с населением. Первый – посредством вносимых в Думу законопроектов. Но этот вариант не работает, потому что законы не принимаются. Второй путь – это общение через СМИ. Сейчас практически все СМИ монополизированы партией власти. Нас никуда не допускают, и даже депутаты Государственной думы не имеют возможности выступать на государственных каналах, в регионах, где они избирались. Это накладывает очень негативный отпечаток и влияет на участие граждан в избирательных кампаниях. Граждане разочарованы, они не видят выбора. Власть действует так, чтобы максимально снизить явку на выборы. Уничтожая оппозицию, она уничтожает и политическую конкуренцию, а без политической конкуренции невозможно дальнейшее развитие государства.

Во многих странах есть аналогичные законы: В Италии, в Испании, во Франции, в Великобритании, где оппозиция имеет теневой кабинет, пользуется большими информационными возможностями, которые, может быть, лишь чуть-чуть ниже, чем у правящей партии.

Марк Урнов, председатель Фонда аналитических программ "Экспертиза":

Что собой представляет эти инициатива? Это вопль отчаяния оппозиционных партий, которые понимают, что их придушили настолько, что ни на какую серьезную позицию в политике, они рассчитывать не могут: по разным обстоятельствам их снимают с избирательной гонки в регионах. То же самое делается в отношении СПС и "Яблока".

Что до партии "Родина" (не та "Родина", которая стала частью Партии жизни и "Справедливой России", а та, которая осталась за бортом), то ясно, что дни ее сочтены. Этот законопроект - это последний крик утопающего. Вообще смешно, что я начинаю защищать коммунистов и националистов, но это действительно так.

Понятно, что такой закон не будет принят, потому что конституционное большинство у "Единой России", а "Единая Россия" за такой закон не проголосует. Но предположим бредовую ситуацию, что вопреки всему этот закон принят. Все равно начинаются вопросы. Первая часть этого законопроекта вообще странная. "Право партий переходить в оппозицию" - они что, крепостные что ли? Такой вот пункт в законе. "Партия имеет право быть оппозиционной" – это пахнет сумасшедшим домом.

Что же касается права оппозиции иметь время на телевидении и вообще в СМИ, то это бы куда ни шло, если бы мы действительно по законам жили. Сегодня же Кремль с его административным потенциалом в ответ на этот закон наплодит десяток игрушечных оппозиционных партий, которые будут претендовать на те 10 процентов времени, которые отведены для оппозиции. И если оппозиции будет выделено 10 минут, то 9 из них получат эти игрушечные партии – будут нести полную ахинею о чем-нибудь малозначимом, а потом реальному оппозиционеру скажут:
- Ну а теперь говорите вы.
Оппозиционер скажет:
- Да, я считаю, что...
- Спасибо, ваше время истекло, до свидания.
Вот и все.

Политический режим перестал действовать по законам и играть по понятным и прозрачным правилам. Он имеет возможность действовать по собственной воле, никоим образом не считаясь с формальными правилами. Невозможно в таких условиях серьезно рассчитывать на то, что принятие того или иного закона резко исправит ситуацию.

Проблема не в том, чтобы вносить частные законы, пытающиеся как-то отрегулировать частную ситуацию, а в том, чтобы политическая элита наконец-то проснулась от своего дурного сна и поняла, что жить так, как она живет сейчас, не только аморально, но и губительно для страны. Это растлевает страну. Это растлевает граждан, растлевает саму элиту. До тех пор, пока такого морального пробуждения не наступит, никакой подобный частный закон не будет иметь влияния.

Но понятно, что, когда тонущий человек кричит, он не задумывается о том, насколько его крик бессмыслен, некрасив и глуп. Эта инициатива – это крик утопающего. Остается только выразить утопающим свои соболезнования.

Никита Белых, председатель политсовета СПС:

Я считаю, что право оппозиции высказываться в государственных СМИ действительно должно быть закреплено законодательно, но шансы на принятие этого закона в той редакции, которая есть сейчас, крайне невысоки. Думаю, если этот закон и будет принят, то в каком-то очень урезанном варианте. А на практике у власти всегда будет возможность не реализовывать его, то есть не предоставлять оппозиции права ни влиять на принятие решений, ни влиять на мнение людей людей через СМИ.

В некоторых других странах действительно есть законодательно закрепленное за оппозицией право на освещение своей деятельности, но в данном случае не нужно пытаться что-то скопировать с каких-то европейских и вообще зарубежных образцов. Ситуация, которая сложилась в России, крайне опасна для страны. Власть пытается доказать, что у нас никакой оппозиции вообще не существует. Принятие такого закона было бы полезно в первую очередь для самой власти.

Дмитрий Орешкин, политолог:

С одной стороны, мне нравится, что коммунисты пытаются легализовать и зафиксировать законный статус оппозиции, что в устах коммунистов, конечно, выглядит весьма забавно. Это косвенно свидетельствует о том, что демократизация пошла-таки на пользу коммунистам – не прошло и пятнадцати лет, как что-то поменялось у них в сознании.

С другой стороны, именно потому, что они коммунисты, они полагают, что без державного заявления ничего действовать не будет. Они пытаются зафиксировать за собой какие-то права в законодательном порядке, прекрасно зная, что унаследованная от коммунистического режима чекистская идеология несовместима с уважением к законодательству. Эти люди живут по указаниям вышестоящего начальства и привыкли чувствовать себя вне закона и над законом, в этом и состоит особенность чекистского мировоззрения: все люди должны жить по закону, этот закон устанавливает ЧК, но сама ЧК выше закона и живет по своим внутренним корпоративным правилам. Если надо, они кого-то убивают, кого-то оттирают, кого-то сажают - и законы здесь совершенно ни при чем.

Логика этого законопроекта абсолютно наивна. Конечно, никто им ничего не даст. Но на само деле это не было бы и нужно, если бы элементарно соблюдалась провозглашенная в Конституции свобода слова. Если бы все СМИ не функционировали в рамках той же самой чекистской номенклатурной идеологии, то просто по соображениям привлечения интереса и конкуренции на медиа-рынке, оппозиция не только имела бы доступ к СМИ, но и обладала своими собственными СМИ.

Все это пустые хлопоты, которые сами по себе симптоматичны. Мне просто приятно смотреть на этот коммунистический детский лепет: гарантируйте нам право быть оппозицией. Боже мой, от кого я это слышу? Но на самом деле они и не хотят не свободы слова, а борются за то, чтобы им старший дяденька разрешил 10 процентов времени говорить по телевизору.

Сергей Иваненко, заместитель председателя партии "Яблоко":

Это уже не первая попытка и, боюсь, не последняя. Закон о гарантии оппозиционной деятельности разрабатывался чуть ли не в 1995 году, а с тех пор прошло уже много времени. Конечно, нет сомнения, что этот закон будет заблокирован, но я считаю, что такой закон действительно необходим. Хотя в сущности правы и те, кто считает, что власть легко сможет обходить такой закон.

Еще давно было сказано, что в России обилие и сложность законов искупается тем, что никто их не выполняет. Это проблема всей системы власти, которая нуждается в серьезном изменении. Формально у нас перед законом все равны, но есть люди, которые равнее других. Но в любом случае я считаю, что такие законы нужны. Если бы наша фракция была в парламенте, мы бы этот законопроект поддержали.

Владимир Рыжков, лидер Республиканской партии:

В Думе уже два года лежит моя собственная законодательная инициатива на эту тему – это проект конституционного закона о Федеральном собрании, который я внес вместе с депутатами Задорновым и Зубовым. Там целая глава посвящена гарантиям прав оппозиции. В частности, по нашему законопроекту оппозиционные депутаты имеют право формировать фракцию вне зависимости от численности – хоть даже 2 или 3 человека. Также есть там требование, чтобы оппозиция совокупно получала не менее 60 минут в месяц на Первом и Втором телеканалах. Наш законопроект гарантирует оппозиции руководящие посты в комитетах, чтобы ее представители могли влиять на законодательный процесс.. Есть и еще ряд гарантий.

Так что мы можем говорить уже о трех подобных инициативах. Но я полагаю, что две новые инициативы постигнет та же судьба, что и мой законопроект, который в нарушение всех регламентных сроков два года лежит без рассмотрения. Понятно, что думское большинство, в первую очередь фракция "Единая Россия", которая сама грубо попирает права оппозиции каждый день и на каждом шагу, не допустит принятия такого закона.

Но такой закон необходим, потому что права оппозиции можно гарантировать двумя способами: или традицией, то есть политической культурой, которая защищает права меньшинства, или законом, который принуждает большинство уважать права оппозиции. У нас нет ни культуры, ни закона, поэтому шансы равны нулю.