"Неонацисты среди нас", "Спецслужбы провалились", "Коричневый террор" – с такими заголовками немецкие газеты выходят уже много дней подряд, с тех пор как в начале ноября в тюрингском городке Эйзенах в сгоревшем жилом автофургоне были найдены два трупа, вскоре опознанных. Имена самоубийц, 34-летнего Уве Бёнардта и 38-летнего Уве Мундлоса, ныне прогремели на весь мир. Они ограбили местный банк, уехать успели недалеко, попали в ловушку и покончили с собой. В те же примерно часы в саксонском Цвикау 36-летняя Беата Чэпе взорвала съемную квартиру, в которой жила под чужим именем. Позже она сдалась полиции и сейчас находится в СИЗО.

Однако немецкое общество потрясли не поджоги и даже не самоубийства. Поразили находки в недогоревшем трейлере и недовзорванной квартире. Два ствола, обнаруженных в жилом автофургоне, принадлежали убитой в 2007 году 22-летней сотруднице полиции и ее тяжело раненому напарнику – так было неожиданно раскрыто это давнее преступление. А в Цвикау нашелся пистолет, из которого в течение семи лет по всей Германии убивали иностранцев, преимущественно турок - торговца цветами, продавца шаурмы, портного... Погибли как минимум десять человек.

Впрочем, самым страшным трофеем стало не оружие, а 15-минутный видеоролик, где участники банды, называвшие себя "Национал-социалистическим подпольем", зафиксировали убийства, сопровождавшиеся закадровым глумлением над жертвами. К слову, эти преступления тоже оставались до сих пор нерасследованными; предполагалось, что погибшие пострадали от рук "турецкой мафии", безжалостной и неуловимой, которую они отказывались признавать в качестве "крыши".

Вот такая странность. Когда в России убивают "черных", последнее, что приходит в голову следователям и читателям газет, это след таджикской или кавказской мафии. В Германии, где праворадикалы считались парнями, конечно, грубоватыми, но не представлявшими особой общественной опасности, все наоборот. Более того. Известно, что легально представляющая их интересы Национал-демократическая партия до такой степени нашпигована агентами спецслужб, что относительно недавняя попытка запретить эту организацию бесславно провалилась. В самом деле, как можно запрещать партию, верхушка которой и местные ячейки находятся под неусыпным государственным контролем? Как им отказывать в регистрации, когда рядом с ними честно трудятся осведомители?

Проблема заключалась в том, что Германия "привыкла" к левому террору – карнавальному, идеологически внятному, напрямую обращавшемуся к власти. Rote Armee Fraktion потому и была разгромлена, что отчитывалась практически за каждое свое преступление, за каждое похищение, за каждый теракт. Нацисты пошли другим путем. Отказываясь от гласности, они наслаждались самим фактом безнаказанности своих преступлений. И, вероятно, особое удовольствие им доставляло чтение газет, в которых глубокомысленно обсуждалась тема "турецкой мафии" или раскрывался образ неуловимого маньяка, почему-то возненавидевшего шаурму. А ради денег банда коричневых отморозков успешно грабила банки, всякий раз уходя от преследования. Не повезло им только в Эйзенахе, и тут картина преступлений, совершавшихся в течение 11 лет, стала проясняться со страшной скоростью, а немецкое общество испытало шок, вглядевшись в эту картину.

Следствие еще в самом начале, и каждый день приносит сообщения, весьма неприятные для германских спецслужб. Сообщается о том, что число жертв скинхедов в Германии сознательно занижалось. Выясняется, что контроль над "правой сценой" осуществлялся вполне бездарно, так что перевербованные азефы из неонацистской среды легко и долго водили за нос кураторов. Множатся подозрения, связанные с тем, что отдельные сотрудники Ведомства по охране конституции покрывали своих подопечных. Аресты в среде камрадов, близких к НДПГ, вероятно, свидетельствуют о том, что банда Бёнардта-Мундлоса-Чэпе пользовалась поддержкой среди заединщиков из числа легальных неонацистов. Что, в свою очередь, вновь заставляет власти призадуматься о запрете этой партии и о непредсказуемых последствиях такого запрета.

В общем, в Германии бушует и разрастается огромный скандал, чрезвычайно болезненный для руководства и граждан. Все-таки эта страна, пережившая и преодолевшая нацизм, казалась навсегда застрахованной от коричневого террора. Однако приходится смириться с тем, что от этой чумы сегодня, в эпоху глобализованной ксенофобии, никто не может уберечься, включая самые демократические страны.

Единственное, что внушает надежду, это потрясение, охватившее буквально все слои немецкого общества – от политического бомонда до простых избирателей. И растерянно-гневные выступления первых лиц, и заголовки в газетах, и журналистские расследования, и общественные дискуссии на всех телеканалах и радиочастотах не оставляют сомнений в том, что нацизм в Германии вызывает тотальное отвращение у граждан. Как и положено в нормальном, живом обществе, вдруг лицом к лицу столкнувшемся с мертвецами, которые давно прокляты.