Премиальная картина 2000 г. получилась пестрая и непохожая не предыдущие годы. Пожалуй, в целом более конструктивная. Означает ли это, что наконец-то в России стали премировать действительно хорошие тексты? Не уверен. Скорее всего, это благополучное совпадение. Однако есть у премий-2000 свойство уже необратимое: в целом они потеряли "реваншистский" характер. То есть премии и раньше его теряли, но в 2000-м количество перешло в качество и тенденция стала наглядной: большинство премий дали авторам, прославившимся в 90-е годы, и за новейшие заслуги, а не "недонагражденным" любимцам 60-х - 70-х. С одной стороны, эти любимцы - люди, как правило, пожилые, и они постепенно уходят, так что восполнение внимания к ним в начале 90-х было делом понятным, а иногда, может быть, просто необходимым (я, например, продолжаю радоваться, что Окуджава успел получить "Букера" при жизни; вопрос о том, кого обошли в начале 90-х, кого надо было поддержать, - СОВСЕМ ИЗ ДРУГОЙ ОПЕРЫ), с другой - за последние годы постепенно до всех жюри дошло, что ситуация в искусстве изменилась. В этом смысле характерно, что премию Аполлона Григорьева дали Виктору Сосноре: он, конечно, один из последних действительно значимых авторов 60-х - 70-х, которые не "охвачены" ни одной премией, но при этом именно в последние два года Соснора не только много пишет (это он делает всегда), но и много печатается.

Букера дали Михаилу Шишкину, и его роман "Взятие Измаила. Лекция 7-я", вероятно, в самом деле лучший текст из шорт-листа. Правда, непонятно, почему в шорт-лист не попал, например, роман Олега Юрьева "Полуостров Жидятин" - один из немногих действительно удачных новых романов, написанных архаизирующей, "деревенской" сказовой прозой (а не городской, в диапазоне от Эдуарда Лимонова до "Банана" Михаила Иванова). С другой стороны, шорт-лист "Букера" был хорош, например, тем, что выдвинул в центр внимания литературной критики явно недооцененного автора Светлану Шенбрунн, которая еще с 1975 года живет в Израиле и в России публикуется редко.

Роман Шишкина - большое событие, и премию получил заслуженно. Это такой историософский русский Джойс. Отчасти автор занят тем, что осмысляет свой собственный отъезд из России, но в целом "Взятие Измаила" решает более масштабные задачи. Попытки рефлексивно понять Россию в романе неизменно превращаются в производство текста. "Поверить" в Россию по указанию (даже Тютчева) нравственно опасно, понять не получается, жить Россией, оставаясь частным человеком, можно только производя бесконечные частные же сюжеты: из головы в компьютере или практически, всем телом (впрочем, и той же головой).

Премиальным ожидальцем года следует считать Николая Кононова - человека, который был в шорт-листах трех премий ("Букера" и "Антибукера" по прозе, Андрея Белого по поэзии) и не получил ни одной из них. С его повестью (или поэмой в прозе) "Похороны кузнечика" в самом деле непонятно, что делать: уж слишком она камерная - по событиям - и вызывающе асоциальная, таким премии редко дают. Чай, не Англия - да и в Англии, не знаю, получила ли Вирджиния Вулф за написанный похожим способом роман "Миссис Дэллоуэй" хоть какую премию. Но текст у Кононова безусловно глубокий и новаторский, - и читающую, тем более профессионально читающую публику имеет смысл приучать к тому, что такая литература на русском языке есть и, вероятно, еще будет.

"Антибукера" дали Б. Акунину за роман "Коронация". При этом жюри "Антибукера" клялось, что премию дали именно за опубликованный в 2000 г. роман "Коронация, или Последний из романов", а не за весь цикл интеллектуальных детективов о сыщике Эрасте Фандорине. Не понимаю, зачем тут нужны оговорки: из-за оговорок получилась советская полумера, выход с извинениями из трудного положения, в котором ничего трудного нет. Вячеслав Курицын уже сто лет как пишет у себя на сайте и в других местах, почему, дескать, критики мало обращают внимания на хорошую массовую литературу. Обратили, наконец, но проигнорировали ее специфические черты. Конечно, фандоринская серия - лучший серийный проект в области "нежлобской" массовой литературы за все 90-е годы (конкурировать с ним в России может только серия переводов из Иоанны Хмелевской, но то все-таки переводы). Так что отметить стоило именно серию, использовав выход "Коронации" как своевременный повод. Впрочем, роман "Коронация" вполне хорош, о его идеях я уже писал: это, в частности, то, как человек, привыкший действовать по правилам, попадает в обстановку, где правила эти не действуют. Сюжет не новый - но тут он получает остроумное и психологически интересное развитие.

Вероятно, и дальше премии будут давать за новые тексты, но вот будут ли жюри поощрять подлинное новаторство или свои собственные представления о новизне - вопрос. Вопрос, впрочем, хотя и принципиальный, но неразрешимый. Так что перейдем к каким-нибудь другим процедурам.