Он не оставит после себя ни школы, ни направления. Не будет ни "гонконгской новой волны", ни "гонконгской монтажной школы", ни "гонконгского экспрессионизма". Просто потому, что подражать ему невозможно. Из него нечего взять. Он не изобрел ничего нового. Копни его фильмы глубже, разбери их на части - и увидишь лишь пыль и паутину по углам. Сундуки с побитой молью чужой одеждой, плакаты старых кинофильмов. И все же он гений. Пожалуй, единственный на сей день гений кино. По крайней мере единственный, кто снимает гениальные фильмы. Потому он первый перестал изобретать материалы и начал делать из этих материалов Кино.

До него все великие что-то изобретали. Гриффит, Мурнау, Эйзенштейн, Годар. Сто с лишним лет, с того самого дня как братья Люмьер показали свое "Прибытие поезда", великие режиссеры только и делали, что пополняли сокровищницу киноприемов. "Посмотрите, до Ланга так никто не делал". "Этот монтажный ход придумал Ренуар". Многие из тех, когда-то таких свежих приемов, кажутся сейчас настолько затасканными, что никакой приличный режиссер не станет их использовать. Стыдно. Если уж и использовать сейчас рапид или широкоугольный объектив, то только как пародию или пародию на пародию. Цитату. Ссылку на классика.

Общественность спешно ищет лекарства от постмодернизма. Те, кто талантливее, - фон Триер и иже с ним - изобретают "новую искренность". Дрожащая ручная камера, никаких спецэффектов. Но и это сразу же становится объектом переосмысления. Вонг Кар-Вай не изобретает течений. Если ему кажется, что эту историю надо снимать дрожащей ручной камерой, с минимумом светофильтров, с реальным звуком, - он просто снимает ее так, безо всяких деклараций и манифестов. За год до триеровской "Догмы".

Кажется, это так просто. Бери и используй для своего фильма то, что подходит именно для него: для этого - Джона Ву, для другого - Тарковского. Но никто кроме Вонга Кар-Вая этого сделать не может.

А Вонг Кар-Вай не боится ничего. Он, как ребенок, открыл для себя букварь киноязыка и понял, что может использовать ВСЕ буквы. Что нет букв засаленных и устаревших. И если ты хочешь что-то сказать, ты можешь пользоваться всеми словами, которые люди придумали до тебя. Он первым перестал делать отдельные блоки - двери, потолочные балки, оконные рамы. Он взял все, что ему было надо, и построил из этого дом - свои фильмы.

Это удивительно. Ты смотришь на то, как в экранах десятков телевизоров на витрине магазина электротоваров отражается низко пролетающий самолет, - и понимаешь, что видел это уже много раз. Но понимаешь это, когда выходишь из зала. А когда смотришь - просто смотришь. Сидишь и смотришь открыв рот. Потому что именно здесь, именно в этом месте и должен быть именно такой кадр. И плевать на все аллюзии - не до них. Ему замечают, что в последнем фильме он почти перестал использовать светофильтры и увлекся тем, что снимает своих героев через занавески, тени, зеркала. Да нет же. Он не увлекся. Просто такие тонкие материи только и можно показывать через что-то. Они не выносят упорного прямого взгляда и рассыпаются, как столбик пепла уроненный на одеяло, когда пытаешься, очень осторожно, взять его в щепоть.

Его все время пытаются куда-то приткнуть. То приписывают к арт-кино, то к "поколению MTV". Нет ничего дальше от Вонга Кар-Вая, чем блестящая клиповая эстетика, - и нет ничего дальше от него, чем выверенные построения арт-хауса. Просто он снимает жизнь как она есть, и если в большом городе она иногда похожа на клип, это не его забота. И он не придумывает никаких концепций - наоборот, он снимает без сценария, как, по преданию, великий Гауди строил без чертежей. Его история развивается не туда, куда он придумал заранее, а сама - тем единственным образом, каким она только и может развиваться.

Говорят, что его интересует не действие, но формальные приемы. Да нет, он просто не отделяет действия от приема. Каждый рассказ требует своей повествовательной манеры, и Вонг Кар-Вай понимает это как никто. В последних фильмах он стал сдержаннее, но не потому, что устал от экспериментов. Он никогда и не экспериментировал. Стали сдержаннее сами истории, которые он рассказывает.

После его фильмов, особенно последних, кажется, что это так просто - возьми камеру и снимай. Красный огонек сигареты затухает на фоне предрассветного города. Силуэт героя медленно удаляется по затуманенной улице. Всего-то и дел, но от этих кадров перехватывает дыхание. Рецепт ясен, может получиться у любого. Даст Бог у кого-то получится. Одним гением больше. Потому что это невозможно повторить. У гениальности нет рецептов. Есть только спутница - такая обманчивая простота.