24 марта 1864 года (то есть 140 лет назад) вышел в свет первый нумер литературного журнала "почвеннического" направления "Эпоха", который затеяли издавать братья Достоевские в тщетной надежде хоть немного поправить свои материальные дела. Собственно, в самом этом журнале, пришедшем на смену действительно примечательному, но безвременно задушенному, как у нас это в России водится, "высочайшим повелением" журналу "Время" вышеозначенных братьев, уже и не было ничего действительно эпохального... Пресноватая и "в полной мере русская" "Эпоха" вскоре мирно скончалась своей естественной смертью со всем своим "охранительным направлением", просуществовав всего год, - на своей тринадцатой книжке, номинально февральской, но вышедшей в свет 22 марта 1865 года (пережив, впрочем, при этом одного из братьев). Забавно, кстати, что Достоевские хотели сначала назвать журнал если не "Временем", то по крайней мере "Правдой", но ни то, ни другое не было им дозволено - вероятно, имена приберегались для более одиозной эпохи...

А важно то, что в этой первой мартовской книжке было опубликовано начало действительно эпохальной повести Федора Михайловича под названием "Записки из подполья". Пожалуй, у Достоевского было всего две такие "особые" вещи - своего рода конспекты, заключающие внутри себя все его дальнейшее творчество, - первый его роман "Бедные люди" и эти самые "Записки". Внутри "Записок" - кто бы мог подумать?! - уже лежал, дожидаясь своей грядущей "распаковки", обширный "архив" из "Преступления и наказания", "Идиота", "Подростка", "Братьев Карамазовых", "Бесов" и т.д.

Публикация, впрочем, как мы знаем со слов самого Федора Михайловича - из его письма брату от 26 марта, - получилась не ахти. Сам автограф "Подполья" не сохранился, и потому неизвестны изменения в тексте, появившиеся вследствие вмешательства цензуры и проч. В частности, досадовал Достоевский, "...уж лучше было совсем не печатать предпоследней главы (самой главной, где самая-то мысль и высказывается), чем печатать так, как оно есть, то есть с надерганными фразами и противуреча самой себе. Но что ж делать! Свиньи цензора, там, где я глумился над всем и иногда богохульствовал для виду, - то пропущено, а где из всего этого я вывел потребность веры и Христа, - то запрещено" (Ф.М.Достоевский, Собр.соч.в 15 тт. Т.15, с.239).

Впрочем, как уже, надеемся, понятно из названия этих заметок, всерьез отвлекать читателя общедоступными литературно-историческими штудиями мы далее вовсе не намерены, хотя перечесть сами "Записки" всячески рекомендуем...

"Развитое и сознающее существо"

"Прямо какая-то достоевщина", - говорят о жизненной коллизии, которую добрым словом-то никогда не назовут. Теперь у нас Достоевский бодро ковыляет по стране и миру, щурясь с экранов кинотеатров и со сводок новостей. Жизнь реальную уже не отличишь от надрывающей сердце и душу фантасмагории.

"Куда там Достоевскому с "Записками" известными!" - поет-хрипит Владимир Высоцкий с заезженной магнитофонной ленты или с пережатой до невнятного бульканья "эмпэтришки". "...Достоевскому - ...известными" - это, конечно, для нехилой рифмы. Непонятно, указал ли в свое время кто-нибудь Владимиру Семеновичу, что в контексте тематики его песни (то бишь жизнь в сумасшедшем доме - "Песня о сумасшедшем доме") любой неискушенный слушатель воспринимает абстрактные "Записки" как (конечно же!) "Записки сумасшедшего", принадлежащие на самом деле перу Гоголя (1835). При этом ни "Записки из мертвого дома" Достоевского, ни вышеозначенные "Записки из подполья" в этот контекст, на первый взгляд, вовсе и не укладываются, ну да и бог с ним, с контекстом, ведь так даже смешней... тем более, что всегда можно отговориться тем, что речь в песенке ведется не от имени самого артиста Высоцкого, а от лица более "простецкого" лирического героя, которому по роли положено все путать, да к тому же еще не отошедшего от "дурки" ("И рассказать бы Гоголю про нашу жизнь убогую!"). А может, и вкладывал Высоцкий какой-то второй и третий смысл (фигу) в эту незамысловатую на первый взгляд игру с названиями и классиками...

В сущности, что дурдом, что острог, что домашнее кухонное подполье - все сливается в сознании интеллигентствующего невротика, мучающегося то ли оттого, что не видит приложения своим силам, то ли оттого, что этих душевных сил у него переизбыток, он в "конфликте" с обществом, что его породило, или в конфликте с собственным организмом и с собственными мозгами. Точнее говоря, в конфликте со всей окружающей нас физической реальностью. У каждого бывают моменты, когда понимаешь, что давно и старательно скатываешься в обыденность и повседневку, никогда не берясь за то главное, ради чего появился на свет, а хватаясь за второстепенное, потом за третьестепенное... Это просто попытка оградить себя от всего этого внешнего и внутреннего безумия, от этой лихорадки, этого горения, в котором рождаются и погибают миры, слишком много миров, слишком много пространства... А из всего этого пространства тщедушному телу нужен только жалкий клочок для своего собственного спокойствия, а говоря возвышенно, - Покоя, более того - бессмысленной, но возвышенной скуки... Организм уж так устроен, что всегда с успехом борется за свои права - то есть: спать, есть, рыгать, играть, бить морды, испражняться...

Лишний человек, подпольный человек... нудный мертвец, ссохшийся зомби... "Мы мертворожденные, да и рождаемся-то давно уж не от живых отцов, и это нам всё более и более нравится. Во вкус входим. Скоро выдумаем рождаться как-нибудь от идеи" (Т.4, с.550). Переразвитый такой "болезненно" Гамлет, затерроризированный Эпохой, "развитое и сознающее существо" (с.765) - рефлектирующий интеллектуал, давно и бесцельно "переигравший" тот шкап со всем его окружением, построение, государство и, говоря современным языком, программу (если угодно, даже - "Матрицу"), внутри которой он сам все это время на самом деле находился... Его старательное выдавливание из "настоящего" дела куда-нибудь "на периферию", только бы вон, - людей (и идей) от руля, тех, что еще полны энтузиазма, желания действительно что-то сделать, - то есть политиков и журналистов, пишущих на злобу дня, депутатов, должность которых, по сути, становится еще одной чиновничьей фикцией, как и вся новая структура чиновничьих партий. В такие моменты открывается истинная суть мироустройства и поведения окружающих индивидуумов, на самом деле это все оказывается слишком примитивным и "механистичным", чтобы всерьез, душой, а не телом играть в эти игры... И тогда вся эта банальщина представляется пустым подвохом, скрытой и ужасной бездонной тайной, разверзшейся на пустом месте.

"Нет, вас непременно нужно вылечить - ваша болезнь мне хорошо понятна, я сам страдал от нее немало... Самолюбие, ужасное самолюбие - отсюда и конфузливость... Вы боитесь впечатления, производимого вами на незнакомого человека, вы разбираете ваши слова, движения, упрекаете себя в бестактности некоторых слов, воображаете себе то впечатление, которое произведено вами - и непременно ошибаетесь: впечатление произведено непременно другое; а все это потому, что вы себе представляете людей гораздо крупнее, чем они есть; люди несравненно мельче, простее, чем вы их себе представляете..." (Вс.С.Соловьев, "Воспоминания о Ф.М.Достоевском").

Есть параллель на первый взгляд весьма странная. На нее можно набрести в довольно известной книжке Дмитрия Поспелова "Фантазия или наука: на пути к искусственному интеллекту" (М., Наука, 1982, сс.92-100).

"...Возможны и более глубокие формы взаимодействия, которые позволяют моделировать весьма сложные формы поведения коллектива. Примером может служить так называемое рефлексивное поведение, при котором автомат, прежде чем принять решение о своих действиях, прогнозирует, какие действия совершают другие автоматы в коллективе. В таких коллективах можно ввести различие между автоматами, характеризуемое различными рангами рефлексии. Под рангом рефлексии понимается уровень отражения в автомате глубины рассуждений других членов коллектива.

При нулевом ранге рефлексии автомат принимает решение о выборе действий только на основании сигналов от среды. При первом ранге рефлексии он предполагает, что остальные члены коллектива имеют нулевой ранг рефлексии, проводит рассуждение за них на основании описания общей ситуации, а затем на основании полученного прогноза принимает решение о выборе своего поведения. При втором ранге рефлексии автомат предполагает первый ранг рефлексии у остальных участников коллектива. Проведя предварительное рассуждение об их выборах, он опять принимает наилучшее при выполнении его предположений решение о выборе.

Таким образом, рефлексия связана с процедурой "размышления за другого"... Конечно, когда мы предполагаем в другом человеке наличие некоторого ранга рефлексии, мы можем и ошибаться... Поэтому и автоматы в коллективе, предполагающие наличие у остальных членов коллектива ранга, на единицу меньше того, которым они обладают сами, могут жестоко ошибаться... Однако если большинство автоматов имеет нулевой ранг, а часть автоматов - второй ранг рефлексии, то эта последняя группа автоматов будет проигрывать из-за "самообмана", так как она неправильно прогнозирует действия большинства автоматов. Коллективный выигрыш в такой ситуации также будет более низким, чем в однородном коллективе с нулевым рангом рефлексии".

Собственно, теперь мы можем наблюдать это и воочию со всеми теми "навороченными ботами" в компьютерных игрушках, которые обладают рефлексиями второго порядка и проигрывают, если думают, что остальные также рефлектируют... Печально сознавать, что такая простая модель как-то уж очень хорошо (подозрительно хорошо) описывает поведение человеческого сообщества...

Заранее просим прощения за еще одну вольную аналогию, но помнится, Киселев во времена раннего Ельцина играл в одну занятную игру (увлекая за собой и подавляющую часть нашего населения). Он пытался объяснить судорожные и малоосмысленные действия президентской администрации какими-то чрезвычайно далеко идущими соображениями, нам пока не совсем ясными, о которых мы можем только строить догадки одна парадоксальнее другой. Как мы теперь понимаем, "ранг" тех самых рассуждений оказывался неизменно выше, чем истинное положение дел.

Сейчас мы тоже вовсю играем в эту самую игру, принимая участие, например, в ряде известных забав под общим названием "теории заговоров" или рисуя в своем больном воображении всеведающие и все заранее просчитывающие Органы, самым ярким представителем которых является, понятно, наш нынешний президент, а также вечно ищем каких-либо сверхспособностей у "специально обученного" доблестного спецназа (подобные легенды активно поддерживает телевидение и кино со всеми этими многочисленными художественными и документальными сериалами о милиции и братве, публицистическими передачами из спецчастей и даже китайскими боевиками с летающими воинами - "ветрами" и "дождями").

Террористы, кажется, нас пытаются изо всех сил от всего этого "отучить", доказывая, что всеведение "специалистов" легко оборачивается обыкновенной тупостью и ленью засидевшегося не на своем месте бюрократа. Однако мы тотчас же додумываем, как и это можно похитрее объяснить - либо особым коварством Органов, допустившим терроризм для достижения собственных целей (может и так, но вот чтобы всей вселенной всегда двигала одна и та же демоническая рука - это вряд ли) или, наоборот, демонизируем в свою очередь уже террористов - вчерашних провинциальных чеченских милиционеров и вороватых и тщеславных комсомольских работников...

Проехавшийся-пронесшийся в очередной раз по нашим телеканалам новый сериальный "Идиот" под ручку с не менее нашумевшим и не менее модным "Даун-Хаусом" с Федором Бондарчуком и Иваном Охлобыстиным (2000, режиссер Роман Качанов), Федора Михайловича, вроде, забывать не дает. Не дают о нем забыть даже слова "преступление" и "наказание", поставленные рядом. Но как ни странно, не дают забыть о Достоевском даже всякие прибывающие с Запада очередные "Матрицы" и "Королевские битвы".

Характерно, что с точки зрения жизни внутри "Матрицы" теракты против мирного населения не только имеют свой четкий смысл (проникновение в очередную узловую точку псевдореальности), они даже по-своему гуманны - "освобождение" разумных существ, находящихся в плену у иллюзии. Освобождение несет "спасительную" смерть и покрывает землю сетью своего рода террористического братства в "Королевской битве-2" (ох уж эти непостижимые "цивилизованные" японцы!), то есть массовое сознание постепенно переваривает заброшенную ей такую новую наживку, пока, правда, еще не особо хорошо приготовленную и удобоваримую для страдающего организма и пока еще в сладкой облатке из фантастики, компьютерных мифов и захватывающих приключений... "Будут сытые бунты", - грозил, помнится, покалеченный Изя президенту Фрицу - любителю порядка (как и всякий германофил), - в "Граде обреченном" Стругацких... Раньше облатка была левацкая, "коммунистическая" (романтика построения нового общества; ради крушения мира прежнего, якобы, надобны бомбы и "коктейль Молотова"), а теперь она абстрактно-террористическая - с набегами в "Матрицу" и освобожденную от лжи "глобализма" реальность, - жизнь обнажила новую порцию своих изъеденных плесенью веков нервов.

Многим, может быть, будет стыдно признаться, как незабываемым 11 сентября в прямом эфире они с "честными" слезами на глазах испытали какое-то странное переживание, близкое к оргазму - произошло нечто, пробившее стены реальности, причем решительно и бесповоротно. И вот той щели, из которой так сквозит чем-то Неведомым, еще долго предстоит затягиваться внутри нас, если она вообще затянется когда-нибудь. Это, наверно, чем-то сродни религиозному чувству - экстаз, пляски с бубном и с АКМ... В "Матрице-2-3", вероятно, был очень большой соблазн как-то перетрактовать в таком духе гибель Близнецов ("Бедный Усама... Лихо ты развел его со штатовцами..." - Виктор Точинов, Александр Щёголев, "Новая инквизиция"), но это братьям-режиссерам Вачовски, понятно, все равно бы не позволили сделать. Обошлись другой ахинеей - бездарными проповедями Морфеуса, обилием в подполье азиатов и негров-антиглобалистов, и, наконец, отчетливым привкусом новой религии - ох, не даром запретили "Матрицу" в Египте... Впрочем, с фундаменталистами как-то не очень вяжется "Зион" (по сути Сион или даже, как у нас промаркировали компьютерный процессор "во избежание" - "Ксион"). Впрочем, кто сказал, что все стоят по разную сторону баррикад в этой самой виртуальности?!

Начиная свой очередной странный побег из реальности в поисках реальности еще более "полной", позволяющей подчеркнуть все существо подлинной жизни, современные "подпольщики" используют старый прием - испытание жизни в ее самых крайних, экстремальных, довольно неестественных и доселе невиданных проявлениях с тем, чтобы все-таки взглянуть с этой новой "точки сборки" на оставленное "средоточие". Только бы перегородка не оказалась слишком тонкой, чтобы выдержать последнее разделение между фантастикой и действительностью...

Ссылки:
Федор Михайлович Достоевский (1821 - 1881). Собрание сочинений в пятнадцати томах - Русская виртуальная библиотека
Федор Михайлович Достоевский - в библиотеке Мошкова

Окончание