Отечественная литературная жизнь подчинена строгому календарному циклу: главный пик активности, приходящийся на сентябрь и начало октября (в сентябре Московская Международная книжная ярмарка открывает официальный книжный сезон после летнего затишья, а в первых числах октября объявляют букеровский шорт-лист), ко второй половине октября сменяется определенным спадом. И новый всплеск обычно приходится лишь на декабрь — месяц книжной ярмарки "Нон-фикшн" и предновогоднего выброса на прилавки подарочной (в самом широком смысле этого слова) литературы.

Однако в этом году незыблемый, казалось бы, распорядок вещей нарушился появлением сразу двух крупных и амбициозных литературных премий. Детская премия "Заветная мечта" (450 000 рублей за первое место, 300 и 150 тысяч — за второе и третье), несмотря на приторно-слащавое название, представляет собой проект понятный и вполне осмысленный. Ситуация с отечественной литературой для детей, гибнущей под натиском качественной переводной продукции с одной стороны, и омерзительного отечественного "палпа" — с другой, давно вызывала беспокойство в самых разных кругах. Сильнее всего тревожила она, как выяснилось, корпорацию недвижимости "МИАН", в конце октября объявившую о создании первой крупной литературной премии за детские книжки.

Достаточно вменяемым выглядит и жюри во главе с Эдуардом Успенским (сколько бы глупостей он ни понаписал в последние годы, создатель Чебурашки и кота Матроскина честно заслужил себе место в пантеоне детских классиков): в его составе Борис Грачевский, Владислав Крапивин, Марина Москвина и несколько старшеклассников-книгочеев из крупных провинциальных городов.

Всех этих добрых слов пока, увы, не скажешь о второй литературной награде, замаячившей нынешней осенью на российском книжном горизонте. Премия "Большая книга", очевидно, претендующая на звание главной литературной награды России, появилась на свет при участии рекордного числа учредителей — начиная от Федерального Агентства по печати и массовым коммуникациям и заканчивая ВГТРК, "Газпромом" и Издательским домом "Комсомольская правда". Однако, несмотря на серьезный состав организаторов и немыслимо огромный премиальный фонд (в этом году денежный эквивалент премии будет равнятся трем миллионам рублей за первое место, полутора — за второе, и одному — за третье), делающий "Большую книгу" самой большой после "нобелевки" литературной наградой в мире, затея эта пока вызывает по большей части недоумение.

Идеология премии крайне размыта — к рассмотрению принимаются как оригинальные произведения, так и переводы, а единственный критерий отбора (кстати, никак не прописанный в Уставе премии, но неоднократно упоминавшийся ответственными лицами из числа организаторов) — это физический объем текста. Сложнейшая, многоступенчатая система судейства с участием какой-то специально для этого дела учреждаемой Литературной Академии (не путать с Академией Русской современной словесности — АРС’С), Совета экспертов, Совета попечителей (не путать с учредителями) и еще нескольких загадочных институтов предполагает максимальную непрозрачность на всех этапах отбора. Впрочем, окончательно ситуация с "Большой книгой" прояснится к середине весны — именно тогда все вышеуказанные участники конкурсного процесса определятся со своими предпочтениями и представят на суд публики "длинный список" премии.

Урожайными оказались осенние месяцы и на книжные новинки. Главным российским хитом столичной книготорговли стал, как нетрудно догадаться, новый текст Виктора Пелевина "Шлем ужаса", опубликованный издательством "Открытый мир" в рамках международного проекта "Мифы". Взявшись в соответствии с идеей проекта пересказывать классический миф своими словами, Пелевин остановил свой выбор на истории Тесея и Минотавра. Однако ни пресловутого критского быка, ни тем более его храброго афинского победителя в книге нет — их место занимает бесконечное и довольно унылое скитание по построенному писателем интеллектуальному лабиринту, причем философский итог процесса заранее ясен любому: все в мире иллюзорно, ничего реального нет и быть не может, а сами мы — не более, чем плод чужой (или собственной — какая разница?) фантазии. "Шлем ужаса", построенный в формате интернет-чата, представляет собой наиболее чистую, дистиллированную версию всего пелевинского творчества — одна сплошная мысль без какой бы то ни было развлекательной фактуры.

Увы, в качестве абстрактного мыслителя Виктор Олегович не дотягивает не только до своего духовного прародителя Артура Шопенгауэра, но и до светил куда меньшего масштаба. Впрочем, не следует забывать, что "Шлем" — вещь в действительности не новая (как помнят те, кто пристально следит за литературной жизнью России, она фигурировала еще в лонг-листе премии "Национальный бестселлер" за 2003 год), и после нее Пелевин выпустил, в частности, блестящую "Священную книгу оборотня". Так что объявлять о выходе Пелевина в тираж заведомо преждевременно — для того, чтобы утратить свою культовую репутацию, фигуре такого масштаба, как Пелевин, потребуется нечто куда более серьезное, чем одна — будем надеяться, случайная — осечка.

Еще одна приметная отечественная новинка, появившаяся в продаже осенью, это мемуары Иосифа Кобзона, претенциозно озаглавленные "Как перед Богом". Тот удивительный факт, что книга эта, представляющая собой, по сути дела, сборник интервью певца, вышла без имени подлинного автора — журналиста Николая Добрюхи — на обложке, можно объяснить только исключительной скромностью последнего. И, тем не менее, именно диалогическая форма придает этому солидно изданному тому изрядную долю полемической заостренности и провокативности. В "Как перед Богом" Кобзон не только размазывает по стенке всех деятелей современной поп-культуры по алфавиту, но и с большим размахом лепит собственный гипсово-величавый образ. Оказывается, именно Кобзон некогда баюкал на руках умирающего Шостаковича, а нынче подсказывает самые смелые решения российским парламентариям и московским властям. Поверить в такую самотрактовку достаточно сложно, но кое-что в картонном образе "трагического баритона эпохи" с неизменной накладкой на лысине она меняет.

Издательство "Эксмо" стартовало осенью с забавным и познавательным, хотя, скорее всего, обреченным на провал проектом — в рамках серии "Иной формат" начали публиковаться театральные тексты раскрученных и модных молодых драматургов. Уже вышли "Культурный слой" братьев Дурненковых, "Кухня" Максима Курочкина и "The Best" братьев Пресняковых. Очевидно, уловив колоссальный коммерческий потенциал, скрытый в театральной прозе Евгения Гришковца, маркетологи крупнейшего отечественного издательства бросились искать аналоги — и просчитались. Единственные авторы, чьи тексты худо-бедно могут быть прочитаны на бумаге, — это Пресняковы, да и те при переходе из летучей театральной субстанции в суховатую и конкретную книжную производят впечатление некоторой "капустниковости" и невнятицы, заставляя с новым уважением взглянуть на вышеупомянутого Гришковца.

Тем не менее, гуманитарный смысл этого начинания трудно переоценить: теперь познакомиться с прогрессивной молодой драматургией могут даже те, кто по тем или иным причинам в театр не ходит и спектаклей по пьесам Дурненковых, Пресняковых и Курочкина никогда не видел и вряд ли увидит.

По части переводной литературы особенно заметными оказались новинки жанра нон-фикшн. В том же "Эксмо" свет увидел первый том знаменитой автобиографии Боба Дилана "Хроники". Эта книга, задавшая в свое время каноны жанра "нонконформистских мемуаров", непременно должна быть не только в библиотеке каждого меломана, хотя бы единожды прослушавшего песню "Like a Rolling Stone", но и вообще любого человека, интересующегося судьбами англоязычной прозы ХХ века. Впрочем, даже в отрыве от всех этих важных культурологических аспектов история превращения еврейского мальчика Роберта Циммермана в идола американской фолк-рок культуры содержит в себе немало интересного и поучительного.

А издательство "КоЛибри" познакомило российскую публику еще с одной необыкновенно заметной (хотя и практически неизвестной у нас) фигурой, оказавшей в свое время колоссальное влияние на ход развития мировой культуры — в серии "Жизнеописания" вышла книга Франсуаза Жиру "Лу. История свободной женщины". Биография Лу Саломэ — выдающейся интеллектуалки, а также подруги, музы и равноправной собеседницы трех великих людей начала ХХ века — Фридриха Ницше, Зигмунда Фрейда и Эриха-Марии Рильке, читается как авантюрный роман, и единственное, что может всерьез огорчить читателя — это более, чем скромные размеры книжки. Остается утешаться тем, что во всем мире уже опубликовано несколько десятков биографий этой удивительной дамы, так что, вероятно, в скором времени мы можем ожидать появления по-русски и более объемного рассказа о ее жизни.

Впрочем, какими бы яркими и неожиданными ни были осенние месяцы этого года, очевидно, что главные новости ожидают нас впереди. Уже в следующую среду в ЦДХ на Крымском Валу стартует ярмарка "Нон-фикшн", а буквально в спину ей дышат еще два немаловажных события — объявление лауреата Букеровской премии и (в этом месте, по идее, должны раздаться фанфары) выход по-русски долгожданного шестого "Гарри Поттера". Так что следите за новостями.