В Музее космонавтики меня по-настоящему поразили не тюбики с космонавтскими пельменями и не модели скафандров разной степени мешковатости, а чучело собачки Белки в стеклянном кубе, с застывшей улыбкой на трудовой роже. Возможно, впрочем, это была Стрелка: одна из них, как сообщила тетя-экскурсовод с механическим голосом, сейчас на выставке в Англии, но я не запомнила, какая именно.

Я бы так и смотрела в Белкины стеклянные глаза еще долго-долго, думая: "И за что ж тебя, животину, при жизни мучили, да еще и помереть спокойно не дали?" - но тут тетя сказала такое, отчего у меня всякое сострадание к космической собачке пропало, сменившись глухой неприязнью. "Между прочим, - сообщила тетя, - вместе с Белкой и Стрелкой в космос летали сорок мышей, две морские свинки, множество насекомых и несметное количество растений, но об этом почти никто не знает". И мне сразу стало гнусно.

Растения - черт с ними, я к ним равнодушна, у меня даже хозяйская герань вон на окне мрет, одни корни торчат, хоть я ее и поливаю - пять литров в неделю, залейся, зараза. Насекомые меня тоже не слишком греют - по мне, знаете, или длинные усы, или нежные подкрылья, сочетаний я не люблю. Но мыши! Мыши! Слабые, трепетные зверьки, их выпуклые глазки и шелковые шкурки, их тонкие пальчики и невесомые хвостики всегда вызывали у меня болезненную, острую нежность. Бедные мои мыши, подумала я. Семнадцать раз облетели они вокруг огромного Земного шара, трясясь от ужаса в этой странной мышеловке, выблевывая крошечные желудочки в пугающую невесомость под лай собак и стрекот насекомых... И никто, никто не знает про их подвиг. И с ненавистью посмотрела я на Лайку, то есть Белку или Стрелку, которая теперь казалась мне грубым, могучим, бессмысленным амбалом.

Я не знаю, были ли у моих сорока мышей имена. Наверное, номера одни; но мы и их не знаем. Потому что брэнд "Белка&Стрелка" гораздо легче раскручивать, чем брэнд "Белка, Стрелка, м. свин. Машка, м. свин. Дашка, М00-М39, Ж001-Ж318, герань "Царскосельская", герань "Алый мак", кактус "Лямбда"..." Вам, может, кажется, что это одно и тоже; а ведь нет, нет! Я - маркетолог, я знаю.

Брэнд, с точки зрения маркетолога, должен быть звучен и запоминаем; желательно, чтобы он представлял собой отсылку к одной логической единице. Понимая это, даже те, кого никто не старается заставить скрыть имя, берут себе общую кепочку, под которой и живут одним подберезовичком, - "Генри Лайон Олди", "Козьма Прутков", "Андрей Давыдов", "Бустос Домек"... Одно имя легче раскрутить, чем два, простое имя легче раскрутить, чем редкое, имя книги легче раскрутить, чем имя автора - так возникает сиквел - но бог с ним, мы сейчас не об этом, мы о сочинителях. Так вот. Имя автора зачастую проще раскрутить, чем имя серии. Еще легче, конечно, раскрутить цвет обложки, что и делается преуспешно, но ведь имя автора там надо писать - так лучше уж одно, право, особенно когда целим мы в читателя незамысловатого - такого, который любимого автора выбирает один раз и на всю жизнь - или до тех пор, пока соответствующий издатель не разорится.

Это о тех, кто добровольно сбился в дружный коллектив, играет в АБС и в Кукрыниксов и понимает, что лучше "Фрол Морозов", чем "Исайя Рабинович, Димитрий Паромщик и Лада Восковых". А издатель понимает это еще лучше; и когда речь идет о необходимости выпускать на рынок 15-20 книг в год, каких-нибудь "Смертей Бешеных" или "Врагов Меченых", или, наоборот "Роз Страстных" и "Очей Томных", он создает коллективный псевдоним, как это делалось испокон веков. Псевдоним может поддерживаться трудом "негров" или трудом "белых". И в том, и в другом случае читатель не знает имени отцов любимого шедевра. Разница, скорее, концептуальная.

"Белые" сочиняют себе псевдоним и пишут под него более-менее равноправно; они - устоявшийся коллектив, участники которого свою принадлежность к брэнду не слишком афишируют (по соображениям коммерческим), но от ближних особо не скрывают. В народе (сиречь - среди читателей) существует легенда об авторе, о его поле-возрасте-характере-биографии-образе жизни, в нуждах промоушена народу показывают кого-нибудь в телепередачах и на обложках самих бестселлеров (иногда это кто-нибудь из самого коллектива, кто попрезентабельней, иногда - специально нанятый человек, с мордой, соответствующей велению момента). У "белых" все обычно тихо и мирно; разоблачение их не пугает, а так... утомили уже. Ну какая разница вам - кто? Читайте, не отвлекайтесь.

По сравнению с жизнью "негров" эта ситуация - рай. Коллектив "негров" обычно возникает тогда, когда известный автор получает от обеспеченного издательства предложение издавать несколько романов в год. Скажем, четыре. Или пять. Хорошо бы шесть - по одному в два месяца. Автор пускается в подсчеты, холодеет и испуганно говорит, что он с такой скоростью не может (или, наоборот, кумекает и с понимающей улыбкой говорит, что он с такой скоростью не может - с таким иметь дело просто.). Издатель поясняет: а если Вам помогут? Скажем, черную работу, писать детали... Вы же талантливый человек, Кирилл Семенович (Аркадий Юрьевич, Екатерина Сергеевна), неужели вам не жалко сил и времени? Ведь сколько, наверное, замыслов еще не реализовано, а? Автор немедленно поддается соблазну помечтать - нереализованных замыслов у любого нормального автора более чем достаточно.

Не бойтесь - никто вам ничего диктовать не будет, творческой свободы вашей не заденет. У вас же фантастическая голова, пишите сюжеты, создавайте такие завороты... перипетии... У вас же небось на шесть романов в год набирается! (Цифра не случайна, но автор, пребывая в облаках, говорит: "Да... а то и больше... эх, мне бы еще десять рук...") Ему немедленно предлагают искомые "десять рук". Так возникает коллектив из пяти "негров".

(Предыдущая сцена, положим, есть чистое романтизированное вранье; автор выглядит у меня этакой голубоглазой неваляшкой, как он стал "довольно известным" - вообще непонятно. Не обращайте внимания на детали. Идея ясна?)

Существование "негров" объявляется строжайшей коммерческой тайной. Проболтавшийся "негр" может начинать всерьез бояться за свою шкуру (и ведь боятся, и ведь интервью давать отказываются даже анонимно). При этом коллективе Автор зачастую оказывается не более чем редактором: создает сюжеты, следит, чтобы стиль каждой новой фиговины не слишком отличался от предыдущих, где-то даже что-то дописывает, переписывает, поправляет, выбирает названия и, наконец, подписывает результат. Негр получает свою пару сотен баксов, издатель получает роман, автор получает гонорар и (не всегда, впрочем) некоторые угрызения совести. Выбирается новый сюжет, назначается новый срок, начинается работа. Возможны варианты схемы, но принципы ее неизменны.

В результате позиция Автора относительно книг, выпускаемых с его именем на обложке, схожа с позицией фотомодели, выбранной "лицом" той или иной модной фирмы. С ним будет ассоциироваться у читателя выпускаемый на рынок ширпотреб; он вкладывает в изготавливаемый продукт свою привлекательность и известность, издатель - свои деньги и инфраструктуру распространения, "негры" представляют собой ту безликую массу, которая в три смены производит у грохочущего конвейера блестящие тюбики с "самой популярной в Америке" жуткой тушью "Мейбеллин". Да, у читателя может возникнуть подозрение, что Синди Кроуфорд пользуется не только косметикой фирмы "Ревлон". Но он его обязательно отгонит. Как не отогнать?

Ибо "лицо" марки должно быть "культовым". Над этим работают пиарщики, рекламисты и маркетологи; Автор появляется в передачах и на презентациях, дает интервью, ходит на банкеты, елозит задом в светской хронике, колется, спивается, зашивается, лечится, женится, воюет в Чечне, рожает детей - словом, гибко соответствует такому имиджу, который нужен, чтобы "его" книги воспринимались читателем как книги "из жизни". Чужой, но захватывающей. Так надо, так важно. Ибо образ автора в восприятии читателем литературного текста бла-бла-бла-бла-бла-бла.

И поэтому институт "литературных негров" - прекрасный институт... хотя мышей я им никогда не прощу. Он дает нам возможность читать нашего Культового Автора всегда. Запоем. Только его. Я мечтаю об институте кинонегров, честно. Не просто дублеров там на крайний случай, но настоящих "негров", имя которым - ... ну уж нет, - число коим тьма. Лично для меня, пожалуйста, - брэнд "Шон Коннери"? А? Шесть фильмов в год, в восьми точках мира, двадцать восемь Оскаров, тридцать четыре Золотых Глобуса - и это все о нем. Ну что вам стоит? Потешьте девичье сердечко. Мы уж докапываться не станем.