И время наше, и нравы наши, и либерализм наш, и наши свободы, и наше убеждение, что нет ничего более вредного, чем запрещенные фильмы и запрещенные темы, и запрещенные ситуации, - а я ничего не смогу написать про "Секретаршу" Стивена Шайнберга, если не скажу, что этот фильм - вредный, вредный, вредный, вредный. Вредный. Вот мне тоже странно, и пальцы промахиваются по клавишам (не правь, редактор), но "Секретарша", такая современная, такая смелая, такая всеми-наградами-задаренная * - это реально вредный фильм.

Когда о книге или о фильме говорят "вредная, вредный" - имеют в виду, что молодые умы могут неправильно понять. Что посмотрит кто-нибудь юный, незащищенный, как в каком-нибудь фильме ширяются чем-нибудь гнилым, или как без презервативов хлоп-хлоп, или как грабить банк, и потом девушку целовать с победительным видом, – и сами, сами так захотят, не знаю, как на самом деле все обстоит, не понимая, что никакой романтики, а только гноящиеся вены, ранняя смерть от воспаления легких и десять лет тюрьмы. И "Секретарша" - фильм вредный по тому же принципу, но только возрастная категория потенциальных жертв - другая. Очень вредный фильм для мальчиков и девочек старше тридцати. Ужасный. Может прямо жизнь разрушить и будущность загубить. Потому что это фильм про розовую, мыльную, слюнявую романтизацию серьезных человеческих страстей - не ути-пути-я-тебя-люблю-а-ты-женат, а темных демонов и тяжелых миров, которые нельзя, как пытаются в фильме нам изобразить, пройти насквозь, и выйти здоровеньким в шелковые объятия светлой супружеской горенки ко всеобщему умилению. Остаются большие шрамы и глубокие засечки, и горенка давит горло подушечками и в сердце норовит подсвечничек воткнуть.

И лишний раз заставляет вспомнить, почему ни одна полиция мира никогда не требовала запретить показ фильмов с детальными, прекрасно продуманными, гениально простыми схемами ограбления банков, после которых душка-разбойник ускакивает за горизонт на своем красном "феррари" с миллионом баксов в багажнике. Полиция не беспокоится, потому что всем, кто пробует повторить киношные ограбления в реальности, не удается даже выйти из этого бедного банка. Потому что в реальности все оказывается, ну, не совсем так, как в кино. WWF: don’t try it at home.

До некоторой точки фильм развивается на тонко отшлифованном, захватывающе остром стыке между драмой и очень черной комедией. Больная, дерганная, никогда и нигде ни дня не работавшая, едва ли не аутичная, не очень молодая, только что выписанная из психушки дочь алкоголика и неврастенички в ответ на любой стресс, на любое разочарование и на любую сложную ситуацию режет себя острыми предметами и успокаивается только от пришедшей боли. Носит с собой косметичку с йодом, пластырями и целым набором пыточных инструментов - от швейной иглы до маленькой пластиковой балерины с острыми ножками (молодость "Пианистки", да). Решает найти себе работу только ради того, чтобы не сидеть в четырех стенах, где отец бьет мать, а мать запирает от нее самой все ножи в доме - "на всякий случай". И попадает в контору адвоката по очень мелким делам - такого же дерганного, полоумного и неврастеничного, как она сама. Дальше медленно идет процесс обретания пары двумя девиантами, боящимися себя, людей и друг друга: его садизм и ее потребность в доминанте переживают золотой век, когда она ходит по офису, закованная в наручники, а он лупит ее по ягодицам до синяков за каждую опечатку в документах. Потом у нее начинается любовь к нему. А у него – ужас перед ситуацией, затягивающей его все больше и больше.

И вот тут все становится плохо, потому что с этого момента автор фильма, кажется, начинает испытывать ужас перед ситуацией, затягивающей его все больше и больше, - и история начинает стремительно и постыдно превращаться в какую-то дамскую похабщину серии "Арлекин". Ладно, нехорошо делается при непристойно, невыносимо избитом голливудском приеме, когда в ходе развития любовной истории уродина в рваной юбке начинает - "незаметно для зрителя", как почему-то принято писать, - превращаться в такой розанчик, в такую конфеточку, что уже непонятно - что ж это у нее раньше все в жизни было так хреново? Но это бы ладно** - весь ужас в том, что в последней четверти фильма вдруг - внезапно - ни с того, ни с сего - начинает происходить чудовищная профанация сюжета, достойная такой попсовой галиматьи, как "Моя большая греческая свадьба" - но, безусловно, недостойная сильного, стыдного, остро пахнущего трагикомического начала картины. Секретарша приходит к боссу в кабинет и заявляет о своей любви, - естественно, ни много и ни мало, прямо в подвенечном платье босиком из-под алтаря сбежавши. Босс, трясясь от волнения, говорит: сядь. Положи руки на стол и не двигайся, пока я не приду. И уходит на три дня - думать о своих чувствах.

А она сидит - и зрителю делается дурно от юмористических потуг режиссера. Все друзья, родственники и прочие заинтересованные лица приносят ей книжки о феминизме и что-нибудь поесть. Кинутый жених смиряется со своей судьбой и вместе со всеми пирует на ковре в кабинете, где происходит дело. Пастор рассказывает ей, что любовь бывает и такой, дочь моя, господь терпел и нам велел. А папочка-алкоголик, трезвый, как стеклышко, читает ей из домашней Библии о терпении, и она благодарит его с ангельской улыбкой и со слезами на глазах. И писает под себя, что напоминает о юморе подростковых комедий и романов Дарьи Донцовой. И наш герой-любовник наконец приходит, уносит деточку на ручках в теплую ванну и пирком да за свадебку "впервые открывает ей, что она – красива!" И она уже ну дивно хороша к этому моменту. И семейная жизнь, тихая горенка, нежности голубиные. Ну то есть счастье.

Мне сделалось нехорошо уже в тот момент, когда я представила себе, что вот - моя дочь, три месяца назад выписавшаяся из психиатрической лечебницы, где доктора кололи ей, что не жалко, из-за ее мазохистских наклонностей; дочь, от которой я запирала все ножи в доме на велосипедную цепь; которая настолько недотыкомка, что с трудом отвечает на телефонные звонки; которая только что сбежала с собственной свадьбы к человеку, о котором я знаю, что он - садист - сидит в два часа ночи в кабинете своего босса, положив руки на стол, и мочится под себя. А я приношу ей баночку и говорю: "Деточка, вот горшочек..." И не вызываю санитаров. Как можно ждать от зрителя, что он поверит в то, что хоть кто-нибудь даст тридцатилетней женщине с таким анамнезом трое суток просидеть неподвижно, писаясь под себя, - и не вызовет скорую? Как можно ждать, что зритель нормально воспримет супружеские сюси-пуси двух людей с совершенно патологическим подходом к вопросам контроля и ответственности? Как можно ждать, что никто не подумает: "Если человек способен реагировать на стресс, только причиняя страдание себе или другому, он никогда не сможет сублимировать это страдание полюбовными садомазохистскими играми; он будет стремиться к этому страданию, провоцируя реальные, а не эротические, конфликты, и брак этот станет адом"?

Вредно все это смотреть, вредно. Вредно для взрослых. Потому что маленьких интересует любовь как средство для раскрытия новых горизонтов, ух. И остальное они промаргивают, пропускают мимо глаз. А вот больших как раз интересует любовь как средство для заращивания старых ран. Потому что вот им, большим, хочется верить, что любовь спасает из ада, из психбольницы, из раскола личности, из неспособности адекватно реагировать на реальность, из патологии и боли, из одиночества, накопленного с годами, как солдатская соль. Большим хочется верить, что любовь стоит там, в конце адского алого тоннеля, изображенного бритвой на внутренней поверхности бедра, и машет лапкой: приходи, приходи, тут порез твой будет сделан не тобой из ненависти к себе, но другим - из любви к тебе, и будет сочиться виноградным соком и малиновым вареньем. Большим хочется надеяться, что любовь побеждает болезнь, а смерть отодвигает на необозримое расстояние. Большим легко поверить, что любовь - Спасительница.

А любовь - Сука.

*"Санданс", "Лучший фильм года по мнению критиков онлайн-изданий", две номинации на "Золотой глобус" и много чего поменьше.

** Мэгги Джилленхал действительно обладает такой внешностью, что ни в одном кадре нельзя точно сказать, уродлива она или вполне хороша собой.

"Секретарша" (официальный сайт фильма)