Российских оппозиции две. Одна - крикливая, эмоциональная и поверхностная. Бурлит в Фейсбуке, громогласно разоблачая чиновников - тут дача незадекларированная, тут диплом поддельный, тут “распилили”. Много коррупции, не работают законы!

Их достал персонально “нелиберальный” Путин и его окружение, но когда доходит до риска конфронтации, тихо прогибаются под власть в ее стремлении себя обезопасить. Как 10 декабря 2011 года, уйдя с площади Революции на Болотную и похоронив этим возможность мирной смены власти той же зимой. Чем лидеры этой оппозиции вроде Немцова или Гудкова отличаются от путинских министров, черт его знает, “те же яйца, только в профиль”. Пустят к кормушке - и разом забудут и про “распил”, и про политзеков.

“Другая Россия” - авангард народа. Мы понимаем, что в основе существования сегодняшней власти лежит узаконенное право сверхбогатых ежедневно грабить. Именно в их интересах путинской хунтой проводится антиродная внутренняя, внешняя и экономическая политика. Да там уже и не разберешь, где чиновники, где олигархи, все давно переплелись в один смердящий клубок.

Пока экономика в руках сверхбогатых, у них будет и власть. Требование пересмотра итогов приватизации 90-х - удар в самое сердце олигархической гидры. В самое сердце режима. Глупо бороться за “честные выборы” и независимый суд в отрыве от передела собственности в интересах большинства - иначе и суды, и политика останутся под контролем олигархов как бы ни менялась политическая верхушка.

15 февраля в Москве пройдет Марш справедливости. Требование пересмотра итогов приватизации поддерживает больше 90% наших сограждан. “Отобрать и поделить!” - вот революционный народный лозунг, за которым пойдут массы! Нужно всеми силами его популяризовывать, и Марш справедливости - первый шаг на этом пути.

Нужно быть обязательно!

Около девяти вечера 14 июня возле остановки на улице Рябцева было совершено нападение на активистов «Другой России» Александра и Екатерину Зайцевых. Четверо неизвестных в масках, напав со спины и нанеся несколько ударов оппозиционерам, схватили Александра и затолкали его в белый пассажирский микроавтобус с тонированными стеклами марки «Газель» или «Соболь». Екатерину, пытавшуюся помешать нападавшим, ударили ногой по ребрам. Перед этим один из нападавших выхватил у нее сумку с мобильным телефоном, лишив ее связи. Машина поехала в сторону Московского шоссе. Похищение происходило на глазах десятков людей, стоящих на остановке и отдыхающих в близлежащем кафе.

Факты

В машине Александра связали веревкой и скотчем, душили с помощью полиэтиленового пакета, привязывая его скотчем к шее, били руками и ногами по телу, стоя при этом на его голове. Своих действий неизвестные не объясняли, практически не разговаривали с Александром, однако сказали ему, что таких, как он, нужно убивать. Между собой неизвестные общались знаками и полушепотом, однако Александр услышал в их разговоре фамилию «Трифонов».

Ативиста привезли в лес, вынесли из машины на руках и привязали к дереву рядом с большим муравейником, верхнюю часть которого обрушили на него. Пытка продолжалась около 15 минут. Затем Александр услышал стук закрывающейся автомобильной двери и подумал, что нападавшие уехали. Он стащил с себя надетый на голову пакет и пытался освободиться от веревки. Тогда он услышал звук приближающихся шагов. Избиение продолжилось.

Другоросса еще раз связали веревкой — нейлоновым автомобильным тросом — и подвесили на дерево. В таком состоянии его продолжили избивать. После часа истязаний нападавшие обрезали веревку и оставили связанного по рукам и ногам активиста в лесу. Зайцев разгрыз связывавшую руки веревку, развязался и убежал, выйдя через некоторое время на трассу.

Остановившийся водитель вызвал «скорую помощь» и полицию. Оппози­ционер был госпитализирован в больницу скорой помощи Дзержинска с сотрясением мозга и переломом ребер.

Версии

Не надеясь на полицию и следственный комитет, другороссы начали собственное расследование событий 14 июня. На сегодняшний день уже можно говорить о рабочих версиях происшедшего.

Во-первых, стоит отбросить криминальные и бытовые версии. Александр — простой рабочий, никак не связанный с криминальным миром, не имеющий врагов и среди субкультурных группировок. Не переходил дорогу крупному бизнесу, не брал кредитов, не имеет долгов. Единственные враги Александра — «антиэкстремистские» спецслужбы, которые неоднократно пытались на него давить.

Во-вторых, на спецслужбы указывает характерный «оперской» почерк: пытка удушением с помощью полиэтиленового пакета, конспирация (номер автомобиля — К115 ВВ, 66 регион — Свердловская область), «работа» в масках и перчатках, общение знаками, характерное подвешивание за руки и удары по ребрам, сам характер травм — глубокие повреждения мягких тканей без травмирования внутренних органов, в то время как отбить почки или устроить разрыв селезенки можно одним ударом. А избивали четверо. Этому «искусству» доставлять максимум страданий, но не оставлять серьезных увечий, чтобы самим не сесть в тюрьму, тоже учат друг друга оперативники. И, опять же, изощренная пытка муравьями.

Очевидно также, что похищение и дальнейшие действия были спланированы заранее. Наверняка нападавшие специально подыскали и подходящее место в лесу, иначе на его поиски было бы потрачено дополнительное время. Похитители же во время движения не останавливались, потратив, по словам Александра, на дорогу до места дальнейшего избиения — леса под поселком Пыра — около сорока минут.

Нападавшие знали, где живет Алек­сандр, «работали» нагло, на глазах десятков людей. Были уверены, что все сойдет с рук. Имели четкую информацию о маршруте движения Зайцевых, знали, что Екатерину надо лишить связи, чтобы информация о похищении Александра не распространилась слишком быстро, для чего вырвали у нее сумку.

Вся эта акция с похищением и пытками не оставляет сомнений, что ее целью было не убийство или причинение увечий активисту. В противном случае нападавшие действовали бы по-другому. И Зайцева вряд ли оставили привязанным к дереву вблизи от трассы. Единственный логичный мотив нападавших — месть.

«Центр Э»

Провокациями нижегородской оппозиции «по профилю» имеют возможность заниматься всего два ведомства — ФСБ и «центр по противодействию экстремизму» (ЦПЭ) областного ГУВД.

В пользу ЦПЭ говорит фамилия «Трифонов», услышанная Александром от похитителей. Алексей Трифонов является начальником ЦПЭ и несколько лет назад лично пытался отправить Зайцева в армию, привезя его в военкомат на своей машине. Узнав о политической подоплеке, в военкомате отказались связываться с этим делом. Также Трифонов, по словам Зайцева, неоднократно угрожал ему различными карами за его политическую деятельность. 11 декабря минувшего года в квартире Зайцевых прошел обыск, инициированный письмом Трифонова следователю по «делу 15 сентября» Малахову.

Совсем недавно Трифонов, подошедший к активистам после первомайского митинга, сказал, что ЦПЭ очень интересуется Зайцевым. Отмечу, что пресса неоднократно писала о пыточных методах, которые используются в ЦПЭ для повышения показателей. Так, в декабре 2010 года в Комитет против пыток обратился Никита Данишкин, рассказавший, как у него пытались выбить с помощью пыток явку с повинной о преступлении, которого он не совершал.

«Из какого-то угла отдела ЦПЭ был извлечен толстый шнур, на обоих концах которого были металлически крюки. Один из милиционеров начал им связывать ноги Никиты чуть выше стоп. Затем подтянул ноги к туловищу, таким образом, что пятки оказались прижатыми к паховой области. Из двух свободных концов шнура он связал петлю (узел), которая находилась на уровне груди жертвы, чуть ниже шеи, и продел концы шнура через его шею и через наручники. Потом свободные концы троса милиционер стал тянуть вверх, поднимая Данишкина над полом так, что руки в наручниках стали выкручиваться, выламывая суставы, а грудь упиралась к стопам, петля сдавливала горло, перекрывая доступ воздуха. Подняв человека таким образом над полом, правоохранитель дергал в воздухе концы троса вверх-вниз, от чего его жертва складывалась, как «гармошка», нависая над полом. Затем он отпускал концы, бросая кричащего от боли Данишкина об пол. Страж порядка повторял эту процедуру несколько раз, пока задержанный не потерял сознание», — написано в аннотации к «делу Данишкина» на сайте КПП.

С другой стороны, сотрудники ЦПЭ боятся огласки и стараются удерживаться от прямого насилия в случае «работы» с активистами оппозиции. С оппозиционерами они могут бороться, фабрикуя на них административные дела за неуплату штрафов руками участковых, иногда — руками Следственного комитета — уголовные, с проведением обысков, впрочем, оканчивающиеся, как правило, ничем. Стиль «эшников» — мелкие пакости, но не открытое насилие, как в нашем случае. Фамилия же Трифонова могла быть произнесена специально, чтобы увести на ложный след. В противном случае это следствие крайнего непрофессионализма исполнителей. Странно, что такое могло произойти с людьми, которые общаются между собой знаками, скрывают лица и ездят на машине с номерами другой области.

ФСБ

ФСБ также имела мотивы для мести Зайцеву. 12 июня, в День России, прямо на заборе здания спецслужбы на Малой Покровской был вывешен баннер «С днем предательства Родины!». Видео акции распространилось по Сети. Уже на следующий день в штаб «Другой России» пришел полицейский в штатском, выглядевший сильно озабоченным. Он интересовался, где Зайцев и требовал передать ему повестку «для беседы» на утро 14 июня. Зайцеву надлежало явиться в отдел исполнения административного законодательства ОП № 5, имеющего репутацию ФСБ-шного. Это показалось другороссам странным: обычно вылавливанием активистов после акций занимаются участковые или тот же ЦПЭ.

14 июня помещение штаба целый день находилось под бдительным наблюдением людей в штатском. Вечером того же дня на Зайцева было совершено нападение. Явись он на «беседу», то наверняка был бы оформлен по административному делу как «мелкий хулиган» и отправлен в спецприемник. Однако узаконить наказание для него не удалось, и, допустим, был задействован «план Б». Возможно, активность полиции была отвлекающим маневром, усыпляющим бдительность.

В прошлом году, 21 июня, в ходе 15-суточного ареста за участие в защите от сноса дома № 98 по улице Большой Покровской, сотрудники ФСБ пытались отправить Зайцева в армию. Нацбола под конвоем двух участковых, возглавляемых офицером ФСБ, вывезли с территории спецприемника в военкомат. Однако в ходе осмотра психиатром, его смутили наручники, надетые на Зайцева, и присутствие ФСБ-шника в кабинете. «Призыв» не удался.

Можно вспомнить скандальное похищение сотрудниками ФСБ Ильи Шамазова и Евгения Лыгина накануне визита в Нижний Новгород Владимира Путина 14 февраля 2006 года. Нацболов схватили на улице и удерживали несколько суток в гостиницах Бора и Сергача.

Для ФСБ в целом характерен «наглый» и нахрапистый стиль. В контакт с политактивистами оперативники ФСБ входят редко, но метко. В случае с Зайцевым акция с баннером могла послужить спусковым крючком.

Сюда же стоит добавить, что не далее как 24 мая личному составу ФСБ был представлен его новый начальник Сергей Старицын, возглавлявший до этого УФСБ по Челябинской области. Какие методы борьбы с оппозицией привез с собой этот человек, мы еще не знаем. Известно, что в 2005–2006 годах Старицын занимал пост заместителя начальника УФСБ Свердловской области. Конечно, прямой связи со свердловскими номерами машины похитителей тут нет, они могут быть попросту поддельными, но пока исполнители не установлены, важным может оказаться любой факт.

Наблюдать ужимки СК забавно. Суть вот в чем: по факту черепно-мозговой травмы Зайцевой, полученной от рук омоновца Лебедева на митинге 15 сентября, 18 сентября 2012 г. начата проверка №733 ск-2012 г. В материалах этой проверки содержится заявление прапорщика Лебедева о том, что Зайцева на него напала, его объяснения по этому поводу, в которых обо мне ничего того, в чем меня обвиняют, нет. Там же "подтверждающие" показания нашистки Исмятулиной В.В. и омоновца Борисова А.А. Они являются единственными свидетелями по моему делу, "видевшими", как я "причинял боль" Лебедеву. Однако тогда ни о какой "боли" они не говорили, как и Лебедев. Объяснения были взяты еще в конце сентября. 17 октября по данной проверке в отношении меня и Зайцевой был вынесен отказ в возбуждении уголовного дела. В этом документе присутствуют цитаты их объяснений.

После возбуждения уголовного дела №353739 показания свидетелей и потерпевшего под дудку Малахова резко изменились.

Согласно УПК РФ гражданин, чьи права и свободы затронуты принятым по результатам проверки решением следствия, имеет право на ознакомление с этими материалами. Вот я и решил своим правом воспользоваться - написал ходатайство об ознакомлении с проверкой №733 ск-2012 в связи с тем, что по ней был вынесен отказ в возбуждении в отношении меня уголовного дела.

Сегодня на руки получил предсказуемый отказ в ознакомлении (скан ниже) в связи с тем, что проверка не затрагивает мои права и свободы. Конечно он незаконный, конечно будет жалоба в порядке 125 УПК. Посмотрим, на каком основании Малахов+ откажет самой Зайцевой.

Доказательств фальсификации дела собрано уже немало, продолжаем копать. Это позволит в ходе суда не тратить на эти юридические мелочи время и сосредоточиться уже на политической части.

Дело Владимира Бойко, прапорщика полиции, известного под кличкой «Жемчужный прапорщик», который избивал мирных демонстрантов на акции «Стратегии-31» 31 мая 2010 года в Петербурге, известно всей стране. Как ни пытались его отмазать коллеги и следователи, он оказался на скамье подсудимых и получил три с половиной года лишения свободы условно. Уже 11 мая текущего года Бойко устроил стрельбу из ружья в кафе «Чебурек», лишь чудом никого не покалечив. Нижегородский аналог «Жемчуж­ного» — прапорщик ОМОНа Игорь Лебедев, избивший 15 сентября 2012 года участников митинга на площади Свободы, превзошел своего собрата по дубинке. Лебедев не только не стал подозреваемым, но является потерпевшим по этому делу.

Раскадровка видео, снятого 15 сентября 2012 года. «Полицейский, перед применением спецсредств, обязан сообщить об этом и потребовать прекращения противоправных действий. В случае применения спецсредств, обязан оказать первую медицинскую помощь» ст. 19 ФЗ «О полиции»

События, произошедшие в ходе митинга на площади Свободы 15 сентября минувшего года, шокировали не только нижегородцев. Видеокадры, на которых амбал-омоновец бьет дубинкой с оттягом девушку, стоящую к нему спиной, по затылку, показывали многие российские телеканалы. Один только ролик на YouTube с ударом Лебедева набрал более 400000 просмотров. Екатерина Зайцева после удара обратилась в больницу и была госпитализирована с сильнейшим сотрясением головного мозга. Однако не только она пострадала от действий взбесившегося прапорщика.

Перед тем, как напасть на Зайцеву, Лебедев избил школьного учителя истории Илью Мясковского, пришедшего на митинг фотографировать происходящее. Мясковский в митинге участия не принимал, но возмущался незаконными задержаниями его знакомых. После того, как Зайцева вследствие удара потеряла сознание, в ответ на вопрос журналиста Михаила Иосилевича о правомерности его действий, Лебедев просто сломал его камеру и спокойно пошел дальше.

Как объяснил журналистам руководитель оперативного штаба ГУВД по разгону митинга полковник Шмонин, Зайцева переволновалась и упала в обморок, поскольку поняла, что за организацию несогласованной акции ей придется нести административную ответственность.

Но каким бы ни было возмущение общественности, в России действует максима «полицейский всегда прав». Своих система не сдает, и если лебедевых начать судить по закону, то и так хлипкая власть может ухнуться очень быстро. Поэтому всякий раз, когда сотрудник силовых ведомств совершает преступление, его начинают отмазывать всеми возможными способами.

18 сентября из ОП № 5 в СК по Нижегородскому району поступил материал проверки, в котором помимо сообщения о преступлении по факту ушиба мягких тканей головы Зайцевой неизвестным сотрудником полиции, содержалось заявление Лебедева о нападении на него самой Зайцевой. Обычный в таких случаях ход: «Это на меня напали, а я защищался, я не виноват». В ходатайстве о продлении сроков проверки по этим сообщениям 27 сентября 2012 года лейтенант юстиции Сергей Малахов, которому поручили расследовать события 15 сентября, сообщает о том, что Зайцевой была применена физическая сила по отношению к Лебедеву, что выразилось в снятии с последнего шлема. Других фигурантов в материалах проверки на тот момент нет, как и других фактов.

Вскоре дело начинает обрастать новыми «кренделями». 3 октября из ФСБ в забуксовавшее на месте СК приходят записи двух видеороликов участников акции 15 сентября, скачанных контрразведчиками с американских серверов YouTube. Руководство ФСБ усмотрело на них ни много ни мало «кадры нападения участников публичной акции на сотрудников полиции». Например, такие: «мужчина в синей футболке (особая примета — носит усы), осуществляет попытку вырвать у сотрудника полиции резиновую дубинку» (речь идет об эпизоде избиения Мясковского, когда один из находившихся рядом граждан схватился за дубинку Лебедева, не давая ему наносить удары). Или вот: «мужчина в черной куртке и бежевом головном уборе пытается схватить сотрудника полиции за предметы амуниции». В подобных действиях ФСБ усмотрела применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, по отношению к представителям власти. Это ч. 1 ст. 318 УК РФ, до пяти лет лишения свободы. Усмотрела и переслала в СК два диска, по ролику на каждом, для расследования этих жареных фактов.

Как причинить боль

Под насилием, не опасным для жизни и здоровья, Уголовный кодекс понимает насилие, которое может выражаться в причинении легких телесных повреждений, не повлекших за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности. К разряду такого насилия относятся также побои и иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему лишь физической боли. Сюда же относятся незначительные скоропроходящие последствия, длившиеся не более 6 дней, слабые недомогания, не оставившие видимых следов (комментарий к ст. 161 УК РФ).

В ходе митинга ни Лебедеву, ни другим сотрудникам полиции никаких телесных повреждений не наносилось. И вряд ли 36-летний прапорщик ОМОНа, участвовавший в спецоперациях в Чечне, испытывал какое-либо недомогание после того, как ударил Зайцеву. Поразил цель, спокойно пошел дальше разбивать фотоаппараты журналистам. Какое уж тут недомогание или душевные страдания, работа же на воздухе, работа-то с людьми!

Несмотря на это, 19 ноября следователь Малахов по приказу своего руководства (начальник СО СК Нижегородского района — Сергей Пахтусов) возбуждает уголовное дело № 353739 по заявлению коллеги брутального прапорщика Лебедева — сержанта Алексея Борисова и испектора ОП № 5 Павла Пилявского по той же ч. 1 ст. 318 УК РФ. О том, что к ним применялось насилие, полицейские вспомнили в один и тот же день, по прошествии двух месяцев со дня митинга — 14 ноября 2012 года (случайно или нет, это был день моего тридцатилетия, который я провел в делах, давая объяснения в кабинете Малахова). Ранее, в том числе во время дачи объяснений в ходе проверки избиения Зайцевой, каких-либо претензий к гражданам Борисов не высказывал, а Пилявский вообще в деле не фигурировал.

Лебедев заявлений кроме первого, в отношении Зайцевой, не писал, однако 3 декабря был признан Малаховым единственным потерпевшим по делу. Поняв, что из снятого с головы Лебедева шлема дело не слепить, руководство СК решило найти хоть что-то похожее на насилие. Дело лепили из того, что было, из плохонькой видеозаписи и свидетельских показаний трех штатных «кивал». На ролике «Винтилово на митинге 15 сентября» запечатлено, как человек, похожий на меня, мешает избивать человека, похожего на Мясковского.

После нанесения Лебедевым трех ударов последнему, прикрывающему голову от ударов рукой, первый фигурант пытается встать на пути дубинки, затем, стоя лицом к Лебедеву, приобнимает его одной рукой сзади за плечи и делает вместе с ним несколько шагов в сторону. Никаких резких движений или ударов не производится, сами инкриминируемые действия происходят несколько секунд. Но ничего другого в распоряжении следствия, несмотря на двухмесячные попытки найти насилие в действиях участников митинга, не оказалось, и пришлось шить дело на изначально негодной с уголовно-процессуальной точки зрения фактуре.

В моей квартире 11 декабря по ходатайству Малахова прошел обыск, в ходе которого следователь искал доказательства моей вины в применении насилия к Лебедеву. Интересно, что он хотел найти? 26 декабря мне было вручено постановление о привлечении в качестве обвиняемого. В нем, в частности, значилось, что у меня возник «преступный умысел, направленный на применение насилия, не опасного для жизни и здоровья» Лебедева, реализуя который я и начал обниматься с прапорщиком.

В постановлении также указано: «От действий Старо­верова Ю.В. Лебедев И.В. испытал физическую боль». Как я писал выше, при отсутствии телесных повреждений, лишь причинение боли может являться квалифицирующим признаком насилия, не опасного для жизни и здоровья. Однако ранее ни в одних показаниях ни Лебедев, ни кто-либо другой не говорил о том, что прапорщик, избивавший граждан, испытал от действий участников митинга какую-либо боль. Возникла нестыковка, из которой молодой лейтенант юстиции вышел блестяще.

Малахов беззастенчиво опросил Лебедева на следующий день после вручения постановления. В дополнительных показаниях прапорщика появилась сакраментальная фраза: «также хочу дополнить, что от действий Староверова Ю.В. я испытал сильную физическую боль. От действий других лиц по отношению ко мне я боли не испытывал». Это позволило следователю закрыть тяготящие его проверки по всем эпизодам «применения насилия» к Лебедеву, а их фигурировало еще как минимум четыре, кроме эпизода с моим участием.

На обвинении именно меня за моральные страдания ГУВД и ФСБ категорически настаивало руководство Малахова. Я понимаю, что участвуя в организации протестных акций, я давно «напрашивался» на нечто подобное и готов к любому повороту событий. Но как же топорно и криво они «шьют»! Это удар по моему, если угодно, самолюбию.

Концы в воду

Хотя, «дело 15 сентября» это отнюдь не «дело Староверова». К нему относятся 3 факта превышения должностных полномочий сотрудниками полиции в ходе митинга, 5 проверок о применении к полицейским насилия, эпизод с избиением активиста НГД Глеба Калинычева в отделе полиции № 5 после задержания. Расследование такого обилия эпизодов просто не под силу рядовому следователю из районного отдела СК, этим должны заниматься профессионалы. Однако именно Малахов проводил все следственные действия по всем эпизодам. При этом самого расследования по существу, как вы понимаете, не проводилось.

Свидетели, которые заявлялись «Комитетом против пыток», проводящим общественное расследование событий 15 сентября, либо не допрашивались, либо допрашивались крайне формально. Многие давали показания, думая, что их спрашивают по поводу избиения Зайцевой, однако их показания шли в моё уголовное дело, других следователь пытался «поправить», и сказанное ими в протоколе записывалось совершенно иначе. Свидетели просили следователя исправить показания так, как говорили они.

К материалам проверки по заявлению Мясковского № 41 пр-13 так и не были приобщены медицинские документы, свидетельствующие о применении к учителю насилия. Когда под давлением свидетельских показаний следствие все же признало, что Лебедев бил Мясковского, в деле возник очередной «дополнительный допрос» Лебедева, в котором тот заявил, что бил Мясковского, поскольку тот отталкивал его «левой или правой рукой, хватался за форменное обмундирование». При этом в той же проверке содержатся объяснения полковника Шмонина, в которых тот сообщает о проведенном перед митингом с сотрудниками ОМОНа инструктаже: «Мной было разъяснено, что сотрудникам полиции допускается применять специальные средства только для обеспечения личной безопасности», — сообщил Шмонин, а Малахов записал.

В проверке есть решение Нижегород­ского райсуда об отказе признать запрет митинга администрацией незаконным, но отсутствует последующее решение облсуда об удовлетворении требований организаторов. Есть показания Лебедева и Борисова из уголовного дела, которое было открыто через два месяца после начала проверки, но отсутствуют их изначальные объяснения, которые разительным образом отличаются от последующих показаний. В постановлении об отказе в возбуждении дела Малахов ссылается на документы, которые из проверки были выброшены. Например, объяснения активистки «Молодой гвардии «Единой России» Веры Исмятулиной.

Последняя является ключевым свидетелем обвинения в моем уголовном деле, поскольку видела даже больше, чем Лебедев или его коллега Борисов, не говоря о других «кивалах» — сотрудниках ЧОП, которых полицейские возят с собой на все митинги оппозиции. В момент избиения Мясковского и моего вмешательства в этот процесс, Исмятулина находилась на противоположной стороне сквера, скрытой памятником Героям и жертвам Революции 1905 года, и видеть ничего не могла. Показания же, целыми абзацами скопированные из показаний других свидетелей обвинения, по ее собственному признанию, Исмятулина составляла в соавторстве с Малаховым. Так вот, первоначальные объяснения такого ценного свидетеля следователь из материалов проверки перед ознакомлением с ними Мясковским выкинул без всякого стеснения, иначе выяснилось бы, что они, как и объяснения Лебедева и Борисова, в корне противоречат тому, что «кивалы» говорили несколько месяцев назад, когда Староверов еще не был назначен «крайним».

Приплыли

В общем, помимо лжесвидетельства, фильтрации доказательств в нужном для обвинения ключе, подлога, в деле по большому счету и нет ничего. Например, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого есть голословное утверждение следователя о том, что у меня возник преступный умысел на причинение Лебедеву боли, что само по себе отдает безумием и каким-то садизмом. В то же самое время все имеющиеся в деле доказательства, касающиеся мотивов обвиняемого, говорят об обратном — что обвиняемый не желал применять к прапорщику никакого насилия, зная об ответственности по ст. 318 УК. Но в СК плевать хотели на требования ст. 73 УПК, обязывающей следователей доказывать мотивы предполагаемых преступников.

На примере расследования «дела 15 сентября» в очередной раз можно убедиться в зыбкости существующей правоохранительной системы. Ведь ясно же, что Малахов всего лишь некомпетентный исполнитель. В данной истории главную роль играет отнюдь не очередной «жемчужный» беспредельщик, но те люди, которые вроде как посажены добиваться справедливости, привлекая виновных к ответу. Но сегодня справедливость как категория в государстве отсутствует.

В настоящее время дело состоит уже из трех томов. Основная часть материалов, собранных за 8 месяцев — какие-то выписки, переписки с ЦПЭ и ФСБ, распечатки кадров видео, на которых ничего криминального не видно, постановления по административным делам, характеристики, по сути же — почти ничего. Все эпизоды с нападениями на сотрудников полиции закрыты (кроме «моего»), по всем заявлениям граждан вынесены отказы. В постановлении об отказе в возбуждении дела по заявлению Зайцевой Малахов написал, что ударов дубинкой Лебедев по голове ей не наносил, что якобы даже отчетливо видно при замедленном воспроизведении знаменитой видеозаписи с ударом. 22 мая он закончил следственные действия по «моему» делу. Скоро оно пойдет в суд, а прапорщика Лебедева лишь перевели из приволжских ОМОНовцев в ОМОНовцы областные.

5 и 6 мая в Москве прошли траурные мероприятия по несостоявшейся мирной либерально-демократической революции. Ошибки лидеров "рассерженных горожан", которые привели к поражению протеста и последующей реакции, давно проанализированы. В основе поражения "болотного движения" лежит страх его лидеров брать на себя ответственность, отсутствие самого желания что-то менять всерьез, ожидание, что граждане уберут от власти группировку Путина без их участия. Оказалось, что выход десятков тысяч с белыми шариками и улыбками власть может только разозлить, но он не способен заставить ее что-то менять всерьез. Сегодня у нас "взбесившийся принтер". Сегодня у нас огромные штрафы за "несанкционированный" выход на улицу. Сегодня у нас "Болотное дело". Сегодня у нас непомерно раздутые от собственной значимости вожди улицы, и ведущие организаторы дают друг на друга показания и не считают предательство за предательство.

Многие же из вчерашних энтузиастов протеста разочарованы и деморализованы. Кто-то желает уехать (и уедет) "из этой страны", кто-то увел свой протест на кухню, сведя его до "фиги в кармане", кто-то ушел в "малые дела". Но многие остались и продолжают "выходить", пусть это уже и стало некой традицией и инерцией. Инициатива потеряна, партию ведет власть, "креативный класс" растерял свой креатив и сделал из протеста ритуал. Так никаких перемен не добиться.

Все было предсказуемо еще 10 декабря, когда протест стоял на развилке и пошел по "болотному" пути. Надо признать: этот путь оказался ошибочным. Лидерство в протестном движении (и вместе с ним его судьбу) наивные "рассерженные горожане" доверили совершенно неподходящим для этого людям. Так же, как наивные советские граждане доверились Ельцину и его команде, год назад симпатии "горожан" были обращены к Акунину, Быкову, Парфенову, Пархоменко и даже Собчак... Хотя это будет натяжкой. Граждане не хотели "лезть в политику", они просто выражали свою гражданскую позицию, кто там выступает на митинге - их не особо волновало. Куда, как и с чем идти, за них решал некий самозваный кружок из либеральных журналистов, блогеров и несмелых общественных деятелей, а не демократически сформированный орган или смелые протестные лидеры. Они сами себя навязали в качестве главных людей, будучи совершенно не готовыми к этой роли. "Креативный класс" много говорил о самоорганизации, о демократии в протесте, но добровольно и с радостью доверился людям, заведшим поезд протеста в тупик, не родив ничего стоящего и долговечного.

Перемены назрели и стали неизбежными. Протест не рассосался и никуда не делся, но меняет вектор, становится ближе к простым людям. Ясно, что менять "шило на мыло" (Путина на Навального), без серьезных перемен на благо большинства, граждане в своей массе не желают, но что могут ответить на это лидеры "болотного движения"? "Россия без произвола и коррупции"? Но коррупция и прозвол - всего лишь одно из не самых страшных следствий ужасающего экономического, социального, политического, морального расслоения в обществе. На какие-то 2000 семей с состояниями более 100 млн долларов работает практически вся экономика страны, они же контролируют и политику, чтобы обеспечивать сохранность и пополнение своих капиталов. Кущевка, натуральная Кущевка вместо государства.

Пусть не будет коррупции, но по совершенно легальным сегодня схемам 71% экономических активов страны продолжит владеть в своих интересах 1% населения, чего нет ни в одной стране мира. Опять же, по совершенно легальным схемам из страны ежегодно вывозятся дикие суммы национальных капиталов. Пусть удастся добиться честных выборов. Но кто платит, тот и заказывает музыку. Как не вспомнить уроки выборов 1996 г., когда дико непопулярного Ельцина путем массированной пропаганды и административных манипуляций "семибанкирщине" удалось снова вытащить в президенты? Даже с честными выборами политику и экономику продолжат контролировать те же самые олигархические кланы и проводить соответствующую политику, которую на нижегородской первомайской демонстрации окрестили "политикой грабежа и геноцида". Пусть либеральный клан олигархов не столь брутален, как "силовики", но по сути ничем от них не отличается. Бытие по-прежнему определяет сознание, и старик Маркс сегодня вновь актуален. Именно либералы призвали в свое время Путина и "силовиков", и сделают это снова, если почувствуют опасность для своих капиталов. Народ хочет 60-часовую рабочую неделю и пенсионный возраст в 70 лет в обмен на "честные выборы"? Сомневаюсь.

Прошедшие по всей стране первомайские выступления показали, что протест левеет и смелеет. Требования социальной справедливости и перераспределения экономических ресурсов нашей по-прежнему богатейшей страны в интересах большинства, наряду с требованиями политических преобразований в том же русле, станут вскоре стержневыми. Те оппозиционные партии и движения, которые это поймут и встанут на сторону большинства, получат симпатии и поддержку народа. Те, кто продолжат идти курсом на верхушечный переворот, без изменений базиса Системы, будет мельчать и постепенно уходить с протестной трибуны.

Надеюсь, что за этот год в России сформируется "оппозиция большинства", народная оппозиция. Но мало правильной политической платформы и лозунгов, необходимо еще и заслужить доверие граждан. Для этого потребуется как серьезная борьба за жизненные интересы простых людей, так и пропагандистская работа. Также надеюсь, что "рассерженные горожане" поверят, наконец, в свои силы, создадут соответствующие своим убеждениям организации и общие гражданские структуры и примкнут к существующим. По итогам "болотного" года им пора бы уже понять, что неорганизованной толпой может воспользоваться любой проходимец. Понять и начать формировать свою собственную повестку дня.

Выдвинутое против меня обвинение в применении насилия в отношении прапорщика ОМОНа Игоря Лебедева основано на показаниях самого Лебедева, а также трех свидетелей, двое из которых являются сотрудниками ЧОПов и "штатными" свидетелями по административным делам нижегородских оппозиционеров. Так, Оськин был свидетелем по 13 административным делам, оформленным в отношении участников митинга 15 сентября, Якимов - по двум. И это только по 15 сентября. "Кивалы", короче.

Третий свидетель дал наиболее полные и совпадающие по всем пунктам обвинения показания. Можно сказать, что этот свидетель для обвинения - ключевой.

Знакомьтесь: Исмятуллина Вера Вячеславовна.

19 лет, учится в техникуме ВГИПУ, активная участница группировки "Молодая гвардия "Единой России".



Вот Вера с самим губернатором:



На ее счету участие в лагерях пропутинской молодежи:



А еще командование лагерем "Школа молодого лидера", участие в заседаниях "Молодежной палаты" при Гордуме (Исмятуллина входит в ее кадровый резерв). Вот она после заседания с коллегами-нашистами:



А вот с собратьями по гламуру:



25 февраля 2012 г. Вера участвовала в провокации на акции против диктатуры Путина, проходившей на пл. Театральной в форме пикета. Я был его организатором. Несмотря на отсутствие согласования, все прошло спокойно, полиция отказалась задерживать участников - мы ментов, честно говоря, давно достали. Так вот, Вера пришла со своим несколько провокационным плакатом, из которого следовало, что собравшиеся спонсируются то ли Госдепом США, то ли сионистами. Но участники отнеслись к ней с юмором, трогать не стали, и задержаний не последовало.



Оказывается, Исмятуллина не только присутствовала на митинге 15 сентября, но и подробнейшим образом запомнила происходящее. Особенно, происходящее с Лебедевым, Мясковским, Зайцевой и Староверовым. Причем запомнила и изложила в своих показаниях в тех же формулировках, которые два месяца назад использовал потерпевший Лебедев:

"Задерживали мужчину на вид 40 лет, который был одет в черную футболку с белым кругом на груди и надписью "31" и в брюки или джинсы. У данного мужчины были короткие черные волосы с залысиной спереди, а также усы на верхней губе. Данный мужчина держал в руках древко с красным флагом и с символикой «Левый фронт» … Одного из сотрудников полиции, который задерживал Мясковского, оттеснили в сторону, а второго сотрудника полиции незнакомый мне мужчина, Староверов и Зайцева пытались повалить сотрудника полиции на землю. Оттесняя сотрудников полиции друг от друга, Староверов обхватил левой рукой сотрудника полиции за шею, а правой рукой прижал его шлем к своей груди и потащил в сторону, держа при этом за шею и голову. Зайцева Е. стояла перед сотрудником полиции и также пыталась снять с него шлем, сбить его с ног, навалившись на него сверху. .. Зайцева Е. с силой стащила с него шлем и сделала один или два шага в сторону. В это время сотрудник полиции смог освободиться из захвата, оттолкнув державших его мужчин, после чего попытался вернуть свой шлем, нанеся удар резиновой дубинкой по шлему. … Сотрудник полиции нанес удар по дубинкой по шлему. От удара шлем выпал из рук девушки. Удар дубинкой прошелся по касательной, в результате чего дубинка прошла по инерции  дальше и попала девушке по предплечью или в область шеи, этот момент я не запомнила. Я не видела, что сотрудник полиции наносил акцентированного удара дубинкой по голове Зайцевой" (показания Исмятуллиной от 1 февраля 2013 г.).

Сравните с показаниями Лебедева от 3 декабря 2012 г.:

"Нами были предприняты меры к задержанию незнакомого нам мужчины, который держал в руках флаг. Данный мужчина был одет в темные брюки, черную футболку с белым кругом, в котором была цифра "31". В дальнейшем я узнал, что фамилия данного Мужчины - Мясковский... Во время задержания Мясковского, Староверов обхватил меня за шею и голову, после чего пытался оттащить меня в сторону. То, что это был Староверов, я узнал также в ОП №5. Я смог вырваться из захвата Староверова, после чего продолжил задержание Мясковского. После чего я почувствовал, как со спины на меня навалился Староверов. То, что это был Староверов, я узнал после просмотра видеороликов в сети интернет. Староверов пытался оттащить меня от Мясковского, хватая за бронежилет сзади, после чего обхватил рукой мою шею. … Окружившие меня люди оттеснили меня от Мясковского, после чего данная группа граждан пыталась сбить меня с ног и повалить на землю. В это время Зайцева и Староверов пытались снять с меня защитный шлем, применяя физическую силу. Я пытался поправить его, но Зайцева сорвала с меня защитный шлем. Подняв голову, я увидел что именно Зайцева сорвала с меня шлем, так как он был у нее в руках и во время борьбы она кричала, чтобы с меня срывали шлем. После того как с меня сорвали шлем, я сразу же высвободился от захвата и увидел, что Зайцева сделала несколько шагов в сторону и сделала замах правой рукой, в которой держала шлем. Я, действуя с целью сохранения вверенного мне имущества, обеспечения личной безопасности, предотвращения дальнейших противоправных действий Зайцевой, руководствуяь п.п. 1-3 ст.21 ФЗ «О полиции» применил в отношении Зайцевой спецсрество — ПС, нанеся удар данным спецсредством по шлему, который держала Зайцева в правой руке, выбивая данный шлем у нее из рук. Из-за того, что Зайцева сделала замах и повернулась, данный удар прошел не по шлему, а по запястью и предплечью, выбив его из рук Зайцевой."

Разбор этого бреда последует в дальнейшем.

Интересно, была ли вообще Исмятуллина на митинге? Пересмотрел много фотографий с акции, нашел даже одного из свидетелей-чоповцев в кустах, откуда он видеть происходящее не мог, но с Верой пока безрезультатно...



Впереди еще много угара, продолжаю ознакомление с делом. И снова прошу большой репост. Дадим стране угля!

Краткое содержание: 15 сентября 2012 г. в сквере на пл. Свободы проходил мирный несогласованный митинг (позже его запрет был признан незаконным Нижегородским областным судом). Начальник ОООП ГУВД по Н/О полковник Андей Шмонин отдал распоряжение сначала глушить выступления громкой дискотечной музыкой, потом запустил ОМОН для задержаний. Прапорщик Лебедев стал избивать дубинкой учителя истории и фотографа Илью Мясковского, который в акции не участвовал, что крайне возмутило участников акции. Лебедеву стали мешать избивать Мясковского, связывая его движения. Поскольку ОМОН был без каких-либо опозновательных знаков, о применении силы и спецсредств не предупреждал, с Лебедева сняли шлем, он оказался в руках организатора акции Екатерины Зайцевой. Лебедев целенаправленно долбанул ее по затылку, вследствие чего Зайцева получила ушиб головного мозга и была госпитализирована. Была начата проверка по превышению должностных полномочий Лебедевым, однако через несколько месяцев из подозреваемого прапорщик стал потерпевшим. Обвиняемым стал один из защищавших Мясковского от избиения - я.

С подробностями дела можно ознакомиться здесь.

В Нижнем Новгороде расследуется дело, аналогичное "Болотному". Речь идет о якобы имевшем место нападении участников мирного митинга 15 сентября на сотрудников ОМОНа. Первоначально проверка проводилась по факту избиения прапорщиком Лебедевым организатора акции Зайцевой и фотографа Ильи Мясковского, однако в настоящее время дело по этим эпизодам закрыто. Лебедев, напротив, стал потерпевшим, а я - нападавшим на него.

В основе отказа в возбуждении уголовного дела лежат следующие показания И.В. Лебедева: «Я, действуя с целью сохранения вверенного мне имущества, обеспечения личной безопасности, предотвращения дальнейших противоправных действий Зайцевой, руководствуясь п.п. 1-3 ст.21 ФЗ «О полиции», применил в отношении Зайцевой спецсредство — ПС, нанеся удар данным спецсредством по шлему, который держала Зайцева в правой руке, выбивая данный шлем у нее из рук. Из-за того, что Зайцева сделала замах и повернулась, данный удар прошел не по шлему, а по запястью и предплечью, выбив его из рук Зайцевой. О том, попал ли я Зайцевой спецсредством по голове, я сказать не могу, так как не видел. Все мое внимание было обращено на шлем, так как без него моему здоровью угрожала опасность в случае повторного совершения в отношении меня противоправных действий со стороны участников несанкционированного митинга».








Вот видеозапись данного эпизода:


В результате Зайцева получила ушиб головного мозга.

То, что п.2 ч.1 статьи 22 федерального закона "О полиции" запрещает использование спецсредств для разгона незаконных публичных мероприятий, не нарушающих общественный порядок, а п.2 ч.1 той же статьи запрещает нанесение человеку ударов палкой специальной по голове, шее, ключичной области, следователя СО Нижегородского района С.С. Малахова нисколько не смутило.

На раскадровке видеозаписи четко видно, по какому место лупил Лебедев и на что было направлено его внимание:

Давно замечено, что в Нижнем провокации против оппозиции зарождаются, как правило, где-то на периферии и руками людей "малых". Наше нашумевшее в 2008-2009 гг. дело об участии в экстремистской организации по ч.2 ст. 282.2 было возбуждено в Арзамасе, там же штамповались постановления об обысках. Дело об уклонении от службы в армии Дениса Мазина - в Сормово, заурядным следачком, мое дело об оскорблении Трифонова - какой-то вчерашней студенткой-дознавателем ОП-7. Многие годы ЦПЭ пользует Дзержинск (развалившееся дело о подготовке вооруженного восстания квачковцами с подбросом патронов, сейчас судят книгу Дмитриевского), доходит информация из других городов. Да взять хоть последний роман между Крохиной и Филимоновым с арестами нижегородских активистов по неуплаченным штрафам, кто такая Крохина? Так, никто особо.

Непосвященным в тонкости недалеким карьеристам проехать по ушам не трудно. Приезжает этакий бравый майор, а то и сам полкан спецслужбы из самого ГУВД в пыльный обезьянник, где про таких и слыхом не слыхивали, да и как светанет корочками... И речь заводит важно, с намеком: "В результате ОРМ было установлено, что на подведомственной Вам территории произошло преступление экстремистской направленности..." Расскажет об опасных и коварных экстремистах, о тяготах, о приоритетах борьбы с ними, попросит помочь: "На тебя вся надежда, никто работать не хочет, дерзай, лейтенант! За Россию!" А тот уже потек от собственной значимости, важностью распираемый, и капитанские погоны - вот они, кажется, на расстоянии руки... Хватай удачу! И невдомек, что развели как лоха чтобы использовать и выбросить на раз.

Большинство подобных начинаний заканчивается для их зачинщиков позорно - развалом и закрытием дел, скандалом в прессе, жалобами... Максимум что иногда удается, выжать административки с арестами да обыски выдавить, на допросы потаскать. Ну если нет состава преступления, то откуда же ему взяться? А фальсификациями теперь мало кто готов заниматься, шумно, скандально, опасно. Вот разве что по моей 319-й девочка, горячая была, ничего не стеснялась. И где она теперь? Давно не работает, на службе долго не задержалась. Собственно, заявление "об оскорблении" написал лично Трифонов, хотел отменить таким образом действующий на тот момент условный срок. Но не выгорело, потому что все делает через одно место. В результате суд приговорил меня к смешным 4 000 руб. штрафа, в ходе процесса обвинение полностью развалилось. Но у нас в России не оправдывают.

Сами эшники делать ничего не умеют, все их судебные "победы" построены на выбивании показаний. Как правило в их "экстремистских" делах фигурируют малолетки, которых даже бить не надо - сами на себя все берут в охотку.  А если вдруг попадается более-менее тертый калач, то тут же всплывают нелицеприятные подробности об оперской рутине.

Вот и остается окна бить оппозиции, да в твиттерах малафиться. Но на понтах перед еще более мелкими дознавателями, следователями, участковыми и приставами как-то до сих пор выезжают, "без лоха и жизнь плоха". С каким пафосом молоденький прапорщик, задержавший меня за расклейку листовок перед "Маршем регионов" рассказывал, как они с САМИМ "Центром Э" меня "от дома вели", все-то видели, и меня-то он поймал (правда, когда я все почти расклеил, а напарников так и вовсе многомашинная кампашка упустила)... Ектеть, для того тебя и подтянули, филиппка-простофилю, чтоб самим не мараться в очередной позорной истории с нулевым выхлопом, и кто ты после этого?

Но схема работает, ведь начальству олухов ничего не грозит: облажается - уволим, выгорит дельце - премию получим. Суды привычно штампуют любую ересь и на пару с прокуратурой прикрывают их задницы.

Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Намедни всплыло письмо начальника нижегородского ЦПЭ, основываясь на котором, у меня и в квартире Зайцевых 11 декабря 2012 г. прошли обыски в рамках дела о "применения насилия, не опасного для жизни и здоровья". Других оснований суду по сути представлено не было, а само заседание длилось 10 минут по стандартной схеме: "Исследование материалов закончено. Вопросов нет. Дополнений нет. Реплик нет." Некий судья Магнутов!

Но даже одно письмо раскрывает методу "работы" всей этой следственно-оперской шарашки.

Начинается с казуса: письмо получено 28 ноября, а отправлено, как следует из автоматической отметки факса, 6 декабря, акурат за день перед судом. После этого веселья на мелочи, вроде того, что первый лист пришел почти на час позже двух других (время получения 10:28, у других 9:34), уже и не особо реагируешь. Ну болваны криворукие, все делают через задницу и даже факс отправляют задом наперед, в этой части никаких открытий.

О чем говорит штемпель о приеме факса 28 ноября? О разном. Например, о лейтенанте юстиции Малахове С.С., бегающем по кабинету за день до суда. Продолбал оригинал факса, ЧТО ДЕЛАТЬ? Да без него все рушится, никаких других обоснований ходатайства об обыске нет. Сорвется обыск - сорвутся погоны! Пошел на служебный подлог, приболтал гражданку делопроизводителя Терехину С.А. поставить подпись о приеме задним числом, уболтал "исполнителя" Филю отправить факс повторно. Ну или скорее Трифонов машину времени держит в конторе у себя, разные есть предположения. Одно ясно: документ недействительный.

Дальше собственно идет рассказ о страшном экстремисте, о чем вопиют характерные обороты: "по факту применение насилия в отношении сотрудников правоохранительных органов" (даже и применил как-то не по-русски), "установлена причастность", "неоднократно попадал в поле зрения сотрудников ... как организатор несанкционированных акций экстремистского характера на территории г. Н.Новгорода и регионов России, за что привлекался к административной и уголовной ответственности..." Узнаю о себе новое, интересно в первую очередь что я там в "регионах России" наорганизовывал, но никаких фактов в обоснование не приводится. И что за "уголовная ответственность", где у меня хоть одна уголовка за акцию?! Впрочем ниже и уголовки мои частично приведены, ни в одной не фигурирует "экстремистский характер" или организация мной каких-либо акций. То же самое и к административкам относится.

Что касается "экстремистского характера", то тут прямой повод для судебного наезда: в судебных решениях не содержится и намека на экстремизм, а решать что экстремистское, а что нет прерогатива суда.

Но автора несет дальше: "...применив действия, направленные на насильственный захват власти...". Это о моей первой уголовке. Но в приговоре ни слова об этом нет!

"Ранее Староверов Ю.В. являлся лидером Нижегородского региональною отделения «Национал-большевистской партии»" - снова ложь, чего не могло быть, того быть не могло. Проходил свидетелем по уголовному делу об участии (не организации) деятельности экстремистской организации вместе с двумя десятками людей, однако и участия доказано не было. Дело, инициированное тем же Трифоновым, бесславно развалилось и до суда не доползло, похоронив под собой полтора года работы целого штата оперов, следователей, экспертов. Развалилось потому, что доказательства были того же уровня, что и в последующих делах - тухлые подтасовки. Что ж не указал вместе с делом о мордовском терроризме? Стыдно вспоминать свой позорный провал, а ведь к успеху шел.

"Привлекался" по пятку уголовок в разных качествах, таких же вот из пальца высосанных, всяких "Алешек" хватало. Та же мордовская ст. 205 возникла за день перед Маршем несогласных в марте 2007-го, когда Илью Шамазова и меня как организаторов акции решили упрятать из города на этот день, обвинили в изготовлении некой террористической книги в Саранске и отвезли на ночевку в местный ИВС. На следующий день "вина не подтвердилась", высадили на Московском вокзале.

"...по имеющимся сведениям изготавливает листовки экстремистского содержания..." - по моим сведениям, Трифонов на работе чем-то постоянно ширяется, психика сдвинута, логика отсутствует, но возможно виновен врожденный психоз. Вот зачем он приплел работу? Не иначе скандала ради, "Новая газета" все-таки зубастая и влиятельная.

"...тем самым подрывая авторитет органов власти в глазах населения..." - что есть, то есть, и чо? Запрещено? Обыск надо проводить чтоб статьи не писал? Рассчет глупый, статей от таких действий будет только больше.

"...Староверов Ю.В. и Зайцева Е.И. хранят агитационную продукцию экстремистского содержания с призывами осуществления массовых беспорядков на территории г. Н.Новгорода в адресах своего проживания, а так же символику и атрибутику запрещенной организации «НБП»..." - шизофреники вяжут веники. Где хоть один массовый беспорядок на территории Н.Новгорода? Зачем такое хранить дома? Или это листовки "Стратегии-31" имеются в виду? Так они на обыске никого не интересовали, как и листовки на нижегородские акции, то же 15 сентября. Никаких подобных призывов при обыске не обнаружено, опять разводка. И при чем тут символика "НБП", если дело возбуждено по ст. 318?

И финальный аккорд: "Кроме этого, на стационарных компьютерах Староверова Ю.В. и Зайцевой Е.И. находящихся в адресе их проживания хранится информация, доказывающая факты причастности членов организации, к указанному выше преступлению, а именно видеоролики и фотографии с акции 15 сентября 2012 года, переписка в социальных сетях и посредствам электронной почтой с активными членами общественных организаций экстремистского толка."

Единственное, что тут относится к уголовному делу, это фотки и видеозаписи с акции. И как раз с этим вышел полный облом, ввел в блуд Алексей свет Викторович суд, прокуратуру, а следствие поставил в щекотливое и неловкое положение - ходатайство-то об обыске малаховское. Следователь что, репрессиями удумал заниматься? Или все же доказательства искать пусть по изначально сфабрикованному делу, но в процессуальных рамках? Подбил следователя на превышение должностных полномочий. Да и что это за повод для обыска вообще - поиск фотографий и видео с акции? У людей, которые проходят в качестве свидетелей? Без каких-либо подтверждений "причастности", кроме голословной брехни? При том, что фото и видео с акции весь интернет забит во всех деталях?

И замечу, что это один из десятка примеров, показывающих, что ЦПЭ профессионально умеет только одно: мелко подгадить и создать своим несчастным "коллегам" - прокурорам, следакам, судьям, очередной безвылазный геморрой. Те же подметные письма без аргументации использовались Трифоновым раз пять только в отношении меня. Ну или вот что он писал по делу с подбросом патронов, тот же самый оголтелый гон. Насколько мне известно, дело полностью развалилось, люди сейчас добиваются компенсаций. Ну а вообще тут конечно три гуся (222 УК РФ), да еще и превышение полномочий, да группой лиц у которых одиозный и ретивый не в меру начальник, а еще там и пытки, и вовлечение малолетних, и хулиганство, и кражи, и порча имущества, самые разные незаконные ОРМ, да много еще чего. Беспредельная гоп-шарашка. И конечно сегоня прокуроры да судьи срам прикроют и в обиду не дадут, но все меняется, копилочка-то наполняется, никуда не денутся.

Закрывать нужно ЦПЭ, и дело с концом. Во всех смыслах закрывать.

31 января в Нижнем Новгороде на площади Свободы проходила традиционная акция Стратегии-31. Было заметно, что полиция крайне не настроена связываться с массовыми задержаниями, из-за чего их и не произошло. Хотя поводов было более чем достаточно - проводился митинг, с плакатами и выступлениями. Уведомление не подавали.

В разгар Cтратегии, 31 июля 2011 года, задерживали и сажали на 5 суток за Конституцию в руках и цифры "31" на майке. И можно было списать на праздник отсутствие задержанных 31 декабря, но после сегодняшней акции это уже система. Полиция не способна уже обеспечить выполнение ЦУ сверху. Это усталость железа. И вот шальная мысль: может, и ЦУ уже не доходят? А ведь легко, во всяком случае, в одном шаге.

Здесь и неудачная попытка арестов через неоплаченные штрафы. Все трое, на кого сегодня были составлены протоколы, на свободе, включая задержанного ранее учителя Илью Мясковского (скандальная история). Трифонов хотел арестов и все руками опера Филимонова и подруги Крохиной из ФССП для этого делал, но вот обломался.

Поживем - увидим, к чему это все, но пока есть поводы утверждать, что ветры дуют в правильном направлении и мы двигаемся куда надо. Сегодня любая протестная традиция, любое планомерное наступление, может добиться многого, важно спокойно продолжать движение. Государство непоследовательно, съезжает с катушек, принимает законы, которые ментам невозможно контролировать. Да и государство лишь кажимость, и при столкновении с реальной общностью, которую не в состоянии перемолоть, дает сбои и идет вразнос. В результате вся система начинает сыпаться, и можно демонстративно нарушать самые разные запреты. Ну штрафы увеличили, ну стали паковать нас пачками, но получили только головную боль, пропорциональную степени давления. Может, ну его? И вот начался обратный ход маятника.

А главное, если вдруг начнется жесткий крепеж, все посыпется еще быстрее, резьба на винтиках уже стерлась. И те же эшники вместо проведения обысков и фабрикации уголовок, как всего-то несколько лет назад, спускают пар в твиттерах и бьют стекла. Каждая последующая инициатива будет опускать репрессивный аппарат все ниже. И это тоже симптом. Туда и дорога.

Как водится, менты во избежание случайностей и накладок привозят на следственные действия своих понятых хотя по закону понятые должны быть людьми случайными и не заинтересованными. На моем обыске 11 декабря было двое молодых людей - «юристов». Из их разговоров было понятно, что к обыску их подготовили, а со следователем и эшниками они на короткой ноге, со следователем Малаховым вообще на «ты». Один из них хвалился, что недавно участвовал в каком-то другом обыске.

Явно с ними проводилась некая идеологическая обработка. В ходе обыска понятые фактически встали на сторону следствия и начали рассказывать, что некое видео свидетельствует о моей виновности в нападении на полицейских 15 сентября. Когда я спросил, показывали ли им это видео оперативники или следователь, начали съезжать: «А может, мы по телевизору увидели». На вопрос, зачем им это(сотрудничество с ментами, участие в политических обысках) нужно, последовал ответ: «А зачем вы к нам лезете?». «К кому - вам?» - «К обществу!» На это мы посмеялись и сказали, что менты никогда еще не объявляли себя обществом.

Ребята эти учатся в ННГУ на юрфаке, вот их страницы:
https://vk.com/pan_deulin
https://vk.com/ilyamaksimenko

Такие вот веселые ребята, поют песни и танцуют, помогают ментам искоренять несогласную заразу, а потом из них вырастают малаховы и трифоновы. Думаю, западло учиться на юрфаке ННГУ. :)

Судя по страницам ребята хоть и молодые, но уже определились с судьбой, метят то ли в СК, то ли в ФСБ.

Нешуточная полемика внутри московского КС - из противостоящих лагерей летят убойные аргументы, дошло до обвинений в сотрудничестве с режимом. Похоже, негласный руководящий принцип политкорректности, действовавший до этого среди организаторов акций Болотного движения, был нарушен, плотину прорвало.

Анализировать позиции и повторять давно звучавшие доводы смысла не вижу. Интереснее взглянуть на это со стороны и подумать о причинах, породивших серьезные проблемы у только что созданного сообщества медийных индивидов.

1. Не надо раскалывать лодку

Систематически замечаю, что в дискуссии оппозиционеров по самым острым и насущным вопросам довольно часто вклиниваются доброхоты, которые говорят, что эта полемика на руку Путину, поскольку "раскалывает оппозицию". Именно раскалывает. Дело не в оскорблениях и переходах на личности - это уровень личных разборок, раскол же предполагает разделение групповое и идейно мотивированное. Речь идет о базовых вопросах: насколько перспективно ждать "миллиона у Кремля", что произошло 10 декабря, на каких принципах нужно объединяться и пр.

В вопросе о том, куда и как идти протесту, истина кроме как в спорах родиться сегодня не может. Ну, нет у нас Ганди (Навальный, извините, никак не тянет), а чтобы им не стал, допустим, Лимонов, на организационном уровне было сделано все возможное и невозможное. И других кандидатов не видно. Соответственно, сегодня выработка общей стратегии возможна только через спор, но как только он начинается, с ходу раздается "давайте не раскалывать лодку". В результате накапливается критическая масса нерешенных вопросов, но вода дырочку всегда найдет. Полемика Собчак и Пионтковского прорвала плотину политкорректности, но это всего лишь симптом куда более серьезных системных проблем, которые ждут московский КС.

2. Не с того конца

В основе любых сложных процессов лежат банальности. Когда вы собираетесь с кем-то делать серьезное дело, то сначала вы встречаетесь, обсуждаете идею, затем конкретику - что и как, и только потом делаете, верно? По отношению к общественным объединениям действуют те же законы - разве что процесс обсуждения гораздо сложнее.

Еще в декабре прошлого года появилась знаковая статья Андрея Илларионова, предложившего протестному движению свои тезисы. Но обсуждать их нашему политбомонду было некогда - пребывали в благостной эйфории по поводу болотных и сахарных многотысячников. А позже телега протеста вместе со всеми, кто там оказался, уже катилась по наезженной колее и выбором направления как-то тоже не заморачивались: куда кривая вывезет, едем, покуда фартит. Дофартило до 6 мая, палки в колеса и по спинам стали попадать все чаще... Ребята решили сделать ребрендинг, назвали телегу КСом, чтоб солиднее, подсадили еще "людей хороших" для компании и покатились дальше. Движение - всё...

Но телега замедляет ход, инерция толчка, полученного протестом в результате выборов 4 декабря, ослабла. Теперь надо думать, надо рулить по российскому бездорожью, а то и из колдобин вытягивать по колена в грязи. И тут выясняется, что щуки с лебедями, противоестественным образом объединенные в одно целое, стремятся в противоположных направлениях. Трепещет лань-Собчак, конь-Пионтковский бьет копытом. Ей - на лужок, на солнышко и травку, ему - поле пахать, пни да коренья корчевать. Это противоречие неустранимо, и покуда они скованы в одной упряжке, и не вспашем, и не расслабимся.

Думаю, ясно, в чем проблема. Перед тем как объединяться, надо сформулировать цели и условия объединения, из которых следует уже все остальное. Отсыл к требованиям московских митингов не работает - там нет собственно политической платформы, есть лишь набор лозунгов. Рекомендую перечитать илларионовские тезисы.

Системные проблемы у московского протеста возникли 10 декабря, когда не относившаяся до этого к оппозиции группа лиц благодаря манипуляциям с участием представителей власти влезла в организаторы протестных акций. Выборы в КС эту проблему только усугубили, поскольку их процедура предполагала приоритет раскрученных СМИ кандидатов над остальными и все писатели, блогеры и журналисты успешно омандатились, обскакав оппозиционных политиков. Раскол, порожденный 10 декабря, никуда не делся, поскольку породившие его причины не устранены. Более того, он усугубился и разорвал даже зачищенный от полемики Оргкомитет (дискуссия по акции 8-9 декабря).

3. Процедурный вопрос

Объединиться - это значит взять на себя добровольные обязательства следовать общим принципам, каждый участник должен принять такое решение. Московский КС не является объединением, поскольку общие принципы пока даже не обсуждались. А с этого надо было начинать. Совместное нахождение в одних помещениях, участие в беседах и голосованиях еще не говорит о том, что люди пришли к согласию. Можно создать видимость единства путем пресечения внутренней полемики, но это лишь усилит разрушительный эффект в будущем.

Нет не только общих принципов - нет и самого органа. Выбирали в абстрактный "Координационный совет", у которого ни функций, ни структуры до сих пор не прописано. Избранники являются фактически инициативной группой без каких-либо утвержденных полномочий, которая называет себя "Координационным советом оппозиции". Им только предстоит создать процедуры принятия решений, описать задачи и структуру органа и доказать оппозиции, что они способны и достойны ее координировать. У каждой группы депутатов в голове свой КС, совмещение картинок и попытки их реализовать на практике обрушат и то немногое, что есть сегодня, либо породят усредненное неработоспособное нечто. Вариантов развития ситуации только два: раскол или стагнация. Эффективной работа КС не будет.

Представьте, начнется обсуждение функций КС. Быть исполнительным органом, реализующим инициативы снизу (или сверху)? Быть координационной площадкой для различных оппзиционных объединений? Быть альтернативным органом власти, протопарламентом? Быть круглым столом", ожидающим ключи от Кремля или экспертным сообществом, разрабатывающим программу переходного периода? Даже если подавляющее большинство выберет какой-то один вариант, останется несогласная часть, шедшая туда с другими целями и вынужденная отныне подчиняться диктату большинства или выйти вон. Это создаст организационные проблемы и будет обваливать и без того невысокую легитимность собрания. Подобным образом "заминированы" буквально все существенные вопросы.

Учитывая, что организаторы болотных акций, сумевшие оседлать не только протестную волну, но и выборы в КС, удивительно близки по ментальности с их "не надо раскалывать лодку" сами-знаете-кому, будущее у КС незавидное. Если же правдами и неправдами некий манифест и регламент КС будут приняты, то после этого нужно будет проводить перевыборы. Поскольку выбирали-то не в орган, даже проекта не было, голосовали за раскрученных медиа персон по странной методе, с неясными целями. А демократия - это процедура, праймериз можно проводить как угодно, но это не выборы.

Между тем поиск консенсуса - не красивое пожелание, а четкая и необходимая процедура. Коллега Сергей Кузнецов подробно рассказал о ней на примере принятия базового документа НГД. Пока здравый смысл и такой подход к формированию органов оппозиции не возобладает, будут топтание на месте и дальнейшие поражения. Занятно, что мы сделали, хоть и не в той мере, те же самые ошибки, что и КС. Кризис был преодолен путем создания другого органа на здоровых принципах, старый почил в бозе, несколько человек в новый не вошли. Зато с тех пор ничто не мешает вести дискуссии по самым острым вопросам и находить общие решения, каких-либо заметных конфликтов между участниками самых разных взглядов не замечено.

PS. Только собирался опубликовать статью, как появился проект декларации КС. Первые предложения зацепили, чувствуется рука Пионтковского, все четко и по делу, вплоть до слов "с требованием ухода нелегитимной власти". Дальше писать ничего не стоило. В конце уже идет реклама "Демократии-2" (Навальный пролоббировал?), предложения регистрироваться на каких-то формумах... Может быть это нечто важное, но надо понимать что писать в политическом манифесте стоит, а что нет. Кто ЭТО вам насоветовал? Тоже большинством голосов принимали? Ребята, это никуда не годится. Почитайте хотя бы этот документ.

P.P.S. Только что и доводы ч.1 статьи, про "не надо раскалывать лодку" получили железное подтверждение. Умеренные предложили ввести запрет на полемику по острым вопросам внутри КС и установить диктатуру большинства. Никакого диалога они устраивать не намерены. Один в один то же самое происходило в нижегородском НГС в ходе обсуждения регламента. Предлагали ввести запрет на критику, не раскалывать лодку и организовывать что хотим параллельно. Недемократичный регламент продавили большинством, с огромным скрипом. Организовали НГД. НГС с тех пор больше ни разу не собирался.

Любая общественная кампания - уравнение со многими неизвестными, просчитать которое и прийти к успеху — нетривиальная задача. А уж в таком вопросе, как организация мирной антикриминальной Революции в России, и подавно.

Организация крупной публичной акции - верхушка айсберга оппозиционной работы, наиболее ответственная ее часть, съедающая колоссальное количество ресурсов. Перед тем как браться за такое дело, необходимо взвесить силы, ресурсы, все «за» и «против» и предусмотреть все возможные последствия. При этом необходимо отталкиваться от целей и задач, которые нужно решить акцией. Они диктуют форму и сценарий мероприятия.

Каждая нижегородская акция следовала внутренней логике развития протеста, результатом чего стало проведение Марша регионов. Его основные цели - демонстрация активистам протестного движения России другой, эффективной парадигмы протестных действий и стимулирование регионального протеста, выдвижение новых актуальных требований - были достигнуты, наши зерна упали на благодатную почву.

Само собой, нижегородцами двигало не местечковое самолюбие, а тревога за будущее протестного движения. Долгое время мы наблюдаем так называемый «слив протеста», который выражается в отсутствии стратегии и неверной тактике, ошибочных решениях, которые заводят уличный протест в тупик и угрожают оппозиции полным разгромом, продлевая агонию режима.

Так, одним из прямых следствий «согласованного протеста» стали события 6 мая и последовавшая вслед за этим реакция. Привыкшие к отсутствию противодействия полиции участники акции были совершенно не подготовлены к каким-либо внештатным ситуациям, что стимулировало власти на организацию провокации силами ОМОНа и последующие репрессии. Работа над ошибками до сих пор не проведена, значит, провокации и новый виток репрессий могут повториться в любой момент.

В то же время прорывы оцепления - совершенно нормальная протестная тактика, которая в Нижнем Новгороде применялась еще 10 марта. Тогда на прорыв пошло около половины всех участников шествия против узурпации власти, около 90 было задержано. 15 сентября с сотрудников ОМОНа, избивающих граждан, активисты снимали шлемы, благодаря чему была установлена личность сотрудника, напавшего на организатора митинга Екатерину Зайцеву и фотографа Илью Мясковского. 4 ноября в ходе Марша регионов было несколько прорывов, очень помогли дымовые шашки. У активистов не было страха перед полицией, поскольку задержания и даже аресты - неизбежная часть борьбы с полицейским государством, с другой стороны, активистами не было нанесено полицейским никаких телесных повреждений. Результат: ноль уголовных дел, деморализованная власть, крохотные сроки арестов и огромный эффект небольшими силами. Более сотни сообщений в электронных СМИ, не считая блогосферы - это уровень сильной федеральной акции. Да, сравнимый с тем эффектом, который был у мероприятий на Болотной и Сахарова. Силами трехсот человек, из которых активистами было человек 150.

Собирать миллион на Красной площади (пока его нет - потренируемся на Болотной) - путь тупиковый. Массы не «выводят» и не «собирают», они выйдут, когда сложится благоприятная ситуация, как 5, 6 и 10 декабря, сами. Причем это произойдет не по решению КС, а, вероятно, вопреки ему. Сейчас количество выходящих на улицу «умеренных», которые составляют основную массу на акциях, закономерно сокращается и продолжит сокращаться вплоть до следующего всплеска уличной активности (предыдущий был порожден возмущением результатами выборов 4 декабря). Но даже миллион при сегодняшнем качестве организованного протеста не окажет существенного давления на власть. Напомню, что в 90-е на Манежную выходило до полумиллиона граждан, однако режим Ельцина никуда не делся. Более того, путинская «суверенная демократия» с имитацией выборов и тотальной полицейщиной - прямое следствие поражения протестного движения 90-х. Следовательно, начинать надо не с масс - массы никуда не денутся, а с организационной работы с активистами, стратегии и тактики.

Теперь собственно о «нижегородском опыте».

Перед тем как городские активисты объединились в рамках Нижегородского гражданского движения, инициативная группа договорилась об общих принципах, на которых это объединение происходит, а также о структуре НГД. Документы обсуждались около двух месяцев, после чего были приняты консенсусно (единогласно!). Базовые документы НГД разрабатывались коллегиально. В ходе максимально широкого обсуждения, положения, которые мешали создать максимально приемлемую для большинства активных участников протестного движения (а не неопределенно широкого круга граждан) платформу, перерабатывались или удалялись.

На что в документах следует обратить внимание: участником НГД может стать 1) лишь человек, который считает органы власти РФ незаконными (Леониду Волкову в участии было бы отказано); 2) гражданин, учитывающий, что надежды на постепенную эволюцию правящего режима в сторону демократизации оказались необоснованными; 3) действующий на основе общепризнанных норм и принципов международного права мирными ненасильственными методами (из чего напрямую следует возможность применения альтернативного официальному законодательства, вот уже действующий пример). И еще: «Принципы участия в деятельности НГД: НЕ мешать, НЕ заставлять, НЕ оскорблять друг друга» и «Основной формой принятия решений в органах НГД является метод прямой демократии (общим собранием)». Все это и предопределило успехи нижегородцев. А жесткие действия полиции только способствовали развитию НГД.

НГД лишь формализовало стихийно возникшее сообщество участников весенних акций, позволило активистам напрямую, минуя всякие самозваные оргкомитеты, участвовать в принятии организационных, а позже и политических решений, предлагать и реализовывать самые разные инициативы. При этом статус и права всех участников, включая местных лидеров оппозиции, одинаковы: один человек - один голос. В общем, НГД - воплощение принципов самоорганизации, в чем и кроется секрет успеха нижегородского протеста. Когда перед очередной крупной акцией создается ее оргкомитет, то в нем могут участвовать ВСЕ желающие оппозиционеры на равных условиях. В таком подходе есть и свои минусы, но плюсы пока их значительно перевешивают.

К слову, до перехода к Движению в Нижнем Новгороде действовал такой же, как и во многих регионах, самозваный орган протеста с типичными проблемами легитимности и легитимации, преследовавшими, в частности, московский Оргкомитет. НГД был создан параллельно самозваному НГС, после чего последний просто перестал функционировать, скончался за ненадобностью. А здесь почитайте доводы в пользу перехода в форму движения.

Основываясь на этих принципах, НГД, начав с решения второстепенных организационных вопросов, вскоре стал самым крупным политическим субъектом протеста в городе, а Нижний Новгород при этом превратился в протестную столицу России.

Собственно, НГД был создан затем, чтобы принимать решения, с которыми согласны все. Да, они по своей природе компромиссны, но это позволяет консолидировать и организовать для решения общих задач многочисленных разрозненных активистов, мотивировать их более плотно участвовать в протесте, что на сегодня является важнейшей задачей, стоящей перед протестным движением. С ростом и накоплением авторитета структура сама по себе начинает притягивать все новых людей. Да, приходится мириться с таким неизбежным злом, как «говорильня», включая многочисленные голосования по второстепенным вопросам. С опытом эффективность структуры растет, дел в сухом остатке все больше, переливания из пустого в порожнее - все меньше.

Еще один аспект - участие в общегражданской деятельности политических организаций. Может показаться, что создание некой новой структуры создает конкуренцию партиям, поскольку вместо них беспартийные активисты приходят в «общую» структуру. А политические активисты, в свою очередь, тратят силы вместо решения партийных задач на непонятное «общее дело». Однако практика показывает, что общегражданские структуры, напротив, являются самым настоящим «инкубатором» для политических активистов, многие из которых, имея возможность близко взаимодействовать с политическими активистами из разных организаций и сравнивать их плюсы и минусы, в конечном итоге примыкают к одной из них. И чем активнее политическая организация участвует в общегражданских процессах, тем большую «отдачу» в виде притока членов и роста влияния в протестной среде она получает. Здесь можно ознакомиться с более подробным анализом. Иными словами, участие в общегражданских структурах требует от политических организаций некоторых вложений ресурсов, однако они с лихвой «окупаются».

Итак, слагаемые «нижегородского опыта»: «фильтр» на входе в протестную структуру, открытость, четко сформулированные организационные принципы, приоритет самоорганизации.

На сегодняшнем инфантильном уровне развития федерального протеста он обречен на поражение. Нужен переход на качественно новый организационный уровень, который дает применение наработок нижегородцев, показавших свою эффективность.

Для тех, кто хотел бы создать у себя в регионе гражданское движение, НГД проведет подробные консультации. Обращайтесь в эту или эту группы.

Отказ городской администрации в согласовании общегражданской акции оппозиции 4 ноября вполне традиционен, но на этот раз мы наблюдаем в действии новые механизмы ущемления свободы собраний.

В отличие от большинства предыдущих отказов, где администрация занимала "баранью" позицию, ссылаясь на "запрет" проведения в тех местах, которые не "разрешены" рекомендательным постановлением администрации 2007 года, на этот раз была организована целая операция с привлечением центра "Э", сотрудников полиции и служителей коррумпированной российской Фемиды. Но по порядку.

Организатором шествия и митинга, указанного в уведомлении о проведении Нижегородского гражданского марша, выступила активистка "Другой России" Екатерина Зайцева, бывшая организатором митинга на площади Свободы 15 сентября. Во-первых, дело об избиении Зайцевой жителем Дзержинска, омоновцем Игорем Лебедевым явно спускается на тормозах и к нему необходимо привлекать внимание общественности; во-вторых, среди ведущих нижегородских активистов осталось мало людей без двух судебных постановлений по статьям 19.3 или 20.2 КоАП, что значительно сужает круг возможных организаторов публичных мероприятий. У Екатерины с момента вступления в силу путинских поправок к закону о собраниях была всего одна административка, что позволило ей, в частности, выступить в качестве организатора пикета в защиту политзаключенных 30 октября.

После избиения Лебедевым активистка была увезена с площади Свободы на скорой помощи с ушибом головного мозга, в результате чего никаких протоколов в отношении нее составлено не было. Затем в течение двух дней перед госпитализацией она подавала заявления о преступлении, давала объяснения в Комитете против пыток и Следственном комитете. 17 сентября после выхода из СК Зайцева была поймана на улице сотрудниками центра "Э", ей была вручена фальшивая повестка о вызове на допрос по уголовному делу, после чего активистка была отвезена в ОП-5. Никаких следственных действий, тем более допросов в ОП-5 в отношении Зайцевой не проводилось и не планировалось, что вскоре подтвердилось.

В отделе на Зайцеву был составлен протокол по ч.5 20.2 КоАП за "нарушение установленного порядка проведения публичного мероприятия"; в чем выражалось это нарушение со стороны Зайцевой, сотрудники полиции пояснить не сочли нужным. Как указано в протоколе без свидетелей, Зайцева "принимала участие в несанкционированном митинге, порядок проведения которого не был согласован с органом местного самоуправления". Каким образом это нарушило порядок проведения митинга (регламент), пояснено не было.

Затем оппозиционерка из-за ухудшения состояния здоровья госпитализировалась в больницу №39, где проходила лечение вплоть до начала октября. 4 октября Зайцева получила судебную повестку о рассмотрении дела по ч.1 ст.19.3 КоАП. Протокола по 19.3 в отношении нее не составлялось. Выяснять, откуда взялось новое административное дело, Зайцева приехала на следующий день. В суде сообщили, что действительно такое дело в природе существует, однако 8 октября никаких судебных заседаний в отношении Зайцевой проводиться не будет. Можно предположить, что, как нередко бывает, задним числом в отношении Зайцевой был составлен еще один протокол, по ст. 19.3, но судья Шкинина рассматривать материал из-за слишком очевидных фальсификаций отказалась.

После этого активистка стала готовиться к будущему суду по 20.2, регулярно при этом проверяя почту на наличие каких-либо судебных писем. Но больше их не было. Затем Зайцева участвовала в качестве организатора в уведомлении о митинге в защиту политзаключенных, намеченного на 30 октября на пл.Свободы. Уведомление подано 15 октября, в ответе администрация традиционно акцию запрещает, сославшись на "перечень мест", никакой речи о наличии у организатора двух административок нет.

И вот 19 октября подается уведомление о проведении Нижегородского гражданского марша, начинается широкая агиткампания. Областные и городские власти понимают, что резонанс в случае разгона акции будет широчайший и пытаются себя подстраховать. Тут и возникает постановление от 8 октября. В материалах дела остались следы фабрикации - исправленный номер статьи с 19.3 на 20.2 на повестке, которая якобы вручалась Зайцевой. Почтовые документы, сопровождающие повестку, не оставляют сомнений - это копия той, что получала Зайцева, но по другому делу - "несуществующему", по 19.3. Таким образом, даже в случае судебной ошибки (статью попутали) Зайцева не была должным образом извещена о рассмотрении дела. Но в этом случае ошибку бы исправили в суде 5 октября, однако, напротив, Зайцеву успокоили отсутствием судебных заседаний 8 октября.

То есть либо суд намеренно собирался рассмотреть дело в отсутствие обвиняемого, либо планы по судебному заседанию 8 октября действительно были отменены. Судебное постановление также не было выдано на руки Зайцевой или послано по почте. Право на защиту нарушено в любом случае, а в случае написания постановления задним числом имел место еще и служебный подлог - это уголовное преступление.

Но даже для нижегородских судов дело, в котором кроме протокола без свидетелей нет ни одного доказательства персональной вины гражданина, - это слишком. Видимо, поэтому и решили подписать постановление задним числом, не извещая обвиняемого о каких-либо действиях. Когда он узнает о решении - поздно будет что-либо обжаловать. А что не известили - так то "Почта России" виновата, сами знаете как работают.

Правонарушения не возникли бы без вмешательства администрации. После подачи уведомления об акции городскую администрацию начали бомбардировать звонками журналисты, интересующиеся, готовы ли чиновники пойти на компромисс с российскими законами и на переговоры с организаторами. Администрация отмалчивалась больше обыкновения, за это время, видимо, и был исполнен план, формально снимающий с Олега Кондрашова и Марии Холкиной ответственность - мол, сами нарушили.

Как бы там ни было, и закон ФЗ-54 "О собраниях...", и постановления в отношении Зайцевой противоречат базовым правам и свободам граждан России, закрепленным в Конституции и международных соглашениях РФ. В настоящее время все подобные нарушения нижегородской оппозицией фиксируются, так что следователям не придется долго собирать доказательства.

Как написали в своем ответе городской администрации нижегородцы, "...участники ОПГ из числа сотрудников администрации города Нижнего Новгорода отвечают за незаконный запрет мирных собраний. Для достижения общей преступной цели группы они систематически незаконно отказывают организатором мирных собраний в согласовании времени и места их проведения, что de facto означает запрет, создавая тем самым условия для применения в отношении мирных демонстрантов незаконной силы".

Разумеется, Марш регионов пройдет как намечено

Сегодня Екатерина Зайцева - один из организаторов, указанных в уведомлении о шествии и митинге оппозиции, приуроченных к 400-летнему юбилею освобождения России от оккупантов, активистка "Другой России", - получила ответ администрации Нижнего Новгорода на поданное уведомление.

Согласно письму за подписью заместителя главы администрации Марии Холкиной, в проведении шествия по ул. Б. Покровской и митинга на пл. Минина у памятника Минину отказано.

На этот раз поводом для отказа послужило письмо главы ГУВД Нижегородской области Ивана Шаева, в котором он сообщил, что Зайцева с момента вступления в силу последних поправок к Федеральному закону "О собраниях..." привлекалась два раза к административной ответственности, а именно: 18 июня 2012 г. и 15 сентября 2012 г.

18 июня Екатерина Зайцева участвовала в защите уничтожаемого памятника истории и архитектуры - дома купца Чеботарева, за что вечером того же дня была подвергнута судьей Китаевой по ст. 19.3 КоАП РФ административному аресту сроком на 15 суток. Однако никаких судов в отношении нее 15 сентября не проходило. 15 сентября Зайцева была избита на митинге за отмену лимита на 39 поездок на пл. Свободы, после чего была увезена на скорой помощи в больницу №39 в тяжелом состоянии. По этой причине в отношении нее не было составлено даже административных протоколов.

17 сентября активистка была доставлена сотрудниками ЦПЭ в отдел полиции, где на неё оформили протокол по 20.2 ч.5 КоАП РФ. 5 октября, после выписки из больницы она ездила на судебный участок №1 мирового суда Нижегородского района (судья Шкинина), который рассматривал все дела за 15 сентярбя, чтобы выяснить ситуацию с административным делом. В суде активистке предложили ознакомиться с его материалами. На тот момент никаких судебных постановлений вынесено не было. Позже каких-либо повесток либо постановлений Зайцева не получала, хотя регулярно проверяла почту.

Тем не менее сегодня, после получения ответа администрации, Зайцева позвонила в суд, и ей сообщили, что решение по административному делу в отношении нее было вынесено еще 25 сентября! Таким образом, похоже, суд сфальсифицировал постановление, написав его задним числом. Вероятно, оно было написано вчера или сегодня.

Таким образом, отказ администрации в согласовании акции 4 ноября не может считаться законным и обоснованным. Похоже, служебный подлог имел цель вывести из-под критики за очередной незаконный отказ в согласовании акции главу администрации Олега Кондрашова.

Отметим, что администрация Нижнего Новгорода всякий раз находит повод для отказа в согласовании акций протеста. Отказ в согласовании последнего митинга, проходившего 15 сентября, был обоснован постановлением городской администрации от 2007 г., которое признано судом имеющим рекомендательный характер. Лишь одна общегражданская акция протеста - шествие по ул. Б. Покровской с митингом на пл.Минина 1 мая, была согласована. Предшествующую акцию, проходившую по тому же маршруту 10 марта, полиция попыталась пресечь, в ходе чего было задержано почти 90 человек. Однако ее участники все равно прошли по заявленному маршруту и провели митинг у памятника Минину.
Сбор участников акции 4 ноября - в 15:00 у кинотеатра "Октябрь" на Б.Покровской.

В ходе предсказуемой полемики после этого поста мой товарищ по НГД Михаил Рыжков написал замечательный и знаковый ответ. Не могу не отреагировать, поскольку в его посте есть три тезиса, на которых строятся выводы большинства людей с близкими точками зрения.

1. Народ плохой

Самое печальное - это низкая общественная и политическая активность граждан, что выразилось в повсеместно низкой явке на муниципальные и региональные выборы.

Недоумение: разве низкая явка на заведомо фальшивые выборы как-то свидетельствует о низкой активности общества? Никак. Напротив, граждане наконец-то поняли, что играть с шулером по его правилам бесполезно, и перестали биться головой о стену "суверенной демократии", выразив ей вотум недоверия - ногами. Это можно только приветствовать. Разве после 4 декабря и 4 марта не ясно, что результаты выборов - в руках Системы и у общества есть силы лишь рассказать о масштабах фальсификаций, но нет возможности кардинально повлиять на них? Я уж не говорю о всех российских выборах начиная с 1996 года. Если поначалу можно было хоть чего-то добиться, в наше время - никак и ничего.

В общем, рост гражданского самосознания налицо. Граждане оказались куда радикальнее умеренных политиков, цепляющихся за выборы как за соломинку. Хотя многие еще год и более назад призывали объявить тотальный бойкот системе фальсификаций, выбить у власти из рук козырь "избранная народом". Наконец-то этот призыв услышан, вернее, жизнь подтвердила его правильность. А гражданская активность продолжает расти повсеместно, чему есть масса примеров. И вот вам статья уважаемого мной радикала Пионтковского, между прочим, члена "РПР-Парнас".

2. Народ не готов

Поймите, мои уважаемые друзья, что не может большая масса людей (сотни тысяч) за несколько месяцев от почти полного спокойствия дойти до требования революции, свержения власти.

Михаил забывает, что происходило в Москве 5 и 6 декабря. С требований "Россия без Путина!" и "Долой жуликов и воров!" и начались зимние протесты. Это позже острые лозунги подменили ванильным "Мы за честные выборы!" ("И мы! И мы!" - сказали жулики и воры). Начиная с 10 декабря мы наблюдаем в Москве отнюдь не радикализацию, напротив - "пингвинизацию" протеста. И в этом кардинальное отличие от того же Нижнего, который как ни в чем ни бывало "держит марку". Анализ явления и выводы здесь.

Далее, как мы знаем по митингу 24 декабря в Нижнем Новгороде, достаточно и десятой части активистов относительно всех участников, чтобы стать примером для остальных. Такое количество 10 декабря было, но в качестве потенциальных "провокаторов", а не движущей силы. Иначе все бывает, когда активисты находятся в ведущем положении.

Вот свежий пример: 15 сентября пенсионеры, большинство из которых в наших акциях никогда не участвовали, устроили ни много ни мало несанкционированное шествие через весь центр города, через Кремль, когда большую часть активистов уже забрали. Не надо считать народ трусливым и не готовым к смелым поступкам. Он-то готов, давно ждет, когда "начнется". Но как только "начинается", какие-то проходимцы обычно все "заканчивают".

В декабре не было и в помине "почти полного спокойствия". Страсти кипят, и если они стихийно выливаются на улицы - это уже почти предел, дальше русский бунт. И никогда страсти не кипят долго, надо использовать момент, когда они горячи. Таких моментов было два: 10 декабря и 5 марта, между ними - плавное остывание, а не нагрев.

Во-вторых, "сотни тысяч", способных изменить ситуацию, - это миф. Как мы знаем по нашему опыту, 20 человек способны парализовать судебно-репрессивную систему целого города-миллионника, 50 человек - захватить суд и добиться освобождения задержанных, 500 человек способны взять нижегородский Кремль. Главное - сплоченность, решительность и единство действий. В Москве 10 декабря хватило бы и десяти тысяч решительных, поскольку власть была слаба как никогда. Такое количество было.

В общем, тезис о невозможности "радикализации за несколько месяцев" не выдерживает никакой критики - москвичи были настроены весьма радикально изначально, их намеренно "успокоили", объявив "провокаторами" всех, кто настаивал на более решительном давлении на Систему. Разделили изначально гремучую смесь на безопасные для власти по отдельности фракции, разрядили бомбу.

В Москве мы наблюдаем ситуацию "хвост виляет собакой" - роль ведущих играют представители класса ведомых, слабо представляя куда и зачем. Уже одно это предопределило поражение. А радикализация возможна и за час, не то что за неделю, все зависит от обстоятельств. Кстати, 6 мая это показало.

В политике, как известно, ошибка хуже преступления. Всепрощение - прекрасная черта национального характера, но без работы над ошибками мы так и будем ходить по трясине до следующих выборов, а затем снова и снова, как это происходило все годы путинского правления. Хватит уже.

3. "Какая уж ни есть, но ведь оппозиция..."

Если мы начнем (точнее, продолжим) размежевывааться сейчас, то Путин и его хунта не уйдут никогда. Римский принцип - "разделяй и властвуй". Поэтому заявления в стиле "нам тут московских ВИПов не надо" очень опасны.

Что делать, если в кабину нашего протестного поезда село несколько (подчеркиваю, несколько) пассажиров, которые не очень представляют, куда и как ехать, но очень любят порулить? Они уже направили поезд по ветке, которая заканчивается тупиком. И вот кондуктор по имени Михаил ходит и успокаивает: "У поезда должен быть водитель. Уж какой есть, потерпим, может, и не разобьемся. В момент опасности надо быть вместе. Да, едем не туда, но ведь едем же!" Я считаю, что надо попросить граждан в кабинке сесть обратно в салон и ничего не трогать. Займите места, граждане, без вас разберемся. И пусть себе организуют выборы, митинги - кто против? Дело хорошее. Но перестанут навязывать себя, а главное, свои сомнительные политические принципы в качестве основополагающих для всей протестной России.

Что до популярности наших "федеральных политиков", то она сильно переоценена. С цифрами в руках: автопробег "Белый поток" в Нижнем Новгороде, заявлено участие организаторов московских митингов (Гудков, Чирикова, Удальцов, Немцов...), согласованный митинг в центре города. 50 человек, большая часть из которых партийные активисты. Для сравнения: 25 июля, пикет в защиту политзаключенных Болотной - те же 50 человек. "Белый поток" едет обратно - 20 человек. Зима: Немцов, Бакиров, Попова, Пономарев в кинотеатре "Октябрь" - пустой зал, те же несколько десятков человек. Какой-нибудь Мавроди собрал бы полный. Это именно что московские политики, в остальной России популярные слабо.

То есть у "федеральных политиков" есть, разумеется, по десятку, а то и по два десятка последователей в городе, которые и так везде участвуют, но не более того. Большинству протестных активистов на них плевать.

Людей привлекают на акции не организаторы, не шоумены, а возможность выразить протест, сказать свои мысли о власти ей в лицо, почувствовать, что ты такой не один. Не надо считать граждан за массовку, публику, которую нужно "заводить" и "выводить", - выходим мы сами, и если надо будет, на место кого надо поставим.

Итого

Рассмотрено три популярных у недавно вышедших на улицу, а потому легковерных, заблуждения, внедренных с чьей-то легкой руки в массовое сознание. С помощью СМИ сделать это несложно. Да, они играют на человеческих слабостях - психологически проще верить в "добро" и что "все получится", вместо того чтобы брать на себя ответственность и действовать на свой страх и риск.

По сути, "радикал" отличается от "умеренного" только отсутствием радужных и неcбыточных иллюзий.

Ну что, друзья-мечтатели, взяли власть посредством выборов? Что, в суд? Отменим результаты? Даешь перевыборы, мать их!

Искренне удивляют люди, которые уже после 4 декабря и 4 марта говорят, что можно "добиться перемен" путем участия в чуровских выборах. Есть и такие, которые говорили, что "зимой-то жесть была, сейчас лучше". Намного хуже! С чего бы после провала зимних протестов власти чего-то стесняться и либеральничать? Они поняли, что никто их не остановит, и выжимают максимум: "Что, съели, суки?! Нате ваши честные выборы!"

У шулера нельзя выиграть, редкие исключения это подтверждают. Идти кандидатом на выборы стоит для того, чтобы продемонстрировать полицейский характер системы, как снятый с выборов в Химках кандидат в мэры Медведев, наблюдателем - чтобы наглядно показать, что выборы фальсифицируются и как они фальсифицируются. Это бьет по мозгам, открывает глаза, на результат же даже самое массовое наблюдение влияет слабо, силы неравны. Идти ли голосовать - вопрос уже спорный, на этот счет есть разные мнения. Я не хожу, чтобы не увеличивать собой процент "доверия" априори незаконной процедуре.

Конечно, комфортно верить, что, не затратив усилий и времени, не подвергнув риску свое здоровье, можно просто поставить галочку в листе бумаги и все изменится, или выйти на согласованный митинг, постоять и, натусовавшись, в приподнятом настроении пойти домой, чтобы увидеть, как Путин убежал. Но так не бывает.

Сегодня такие иллюзии вредны, поскольку мешают осознать очевидное - за Свободу нужно бороться. Бороться, рискуя личной свободой и личным здоровьем. Ничто не дается без борьбы. Выиграть можно только на улице, не в чуровских избиркомах, их выборы - фарс.

Давно пора пересмотреть подход к уличному протесту, что в нашем городе произошло естественным путем буквально с первых акций. Хватит бояться и врать самим себе о "достижениях болотных митингов" - нет никаких достижений, есть имитации уступок, ложь и реакция. Далее см. эпиграф.

5 марта на митинге после путинских выборов у меня спросили, что теперь. Я сказал, что теперь будет Революция, а не "Перестройка-2". Другого пути у России не осталось, его власти выбрали, нарисовав Путину более 60 процентов. После митинга мы даже эту Революцию прорепетировали (был так называемый "штурм Кремля"). Технически это очень просто делается. Когда власть слаба, народу достаточно подойти к стенам старой символичной крепости, в которой заперлась власть, выбрать делегацию и направить внутрь на переговоры. Менты, как и 5 марта, будут изображать лояльность барскому сапогу, но при этом иметь неестественно бледный вид и их движения будут плааавными, словно воздух превратился в воду и они плавают каждый в своем аквариуме (такими же они были 10 декабря в Москве). Делегация договорится об условиях сдачи, пришлет гонца с доброй вестью. А у народа будет большой праздник. То же самое можно было сделать в Москве еще 10 декабря, без всякого насилия. Или 5 марта. Теперь же оппозиции предстоит долгая позиционная война, власть придется взять измором. И вскоре речь зайдет о массовых политических стачках и гражданском неповиновении - вот к чему надо готовиться, а не популярность в интернетах измерять.

4 ноября в Нижнем Новгороде мы предлагаем перелистнуть историю протеста на следующую страницу. В этот день будет отмечаться 400-летие освбождения Москвы первой российской оппозицией - ополчением Минина и Пожарского. В Нижнем пройдет межрегиональная акция протеста с главными требованиями: разогнать незаконные органы власти и переизбрать их на честных выборах, снизить федеральные налоги ("Хватит кормить Москву!"), перераспределить сырьевые доходы в пользу граждан, провести судебную реформу (начать с роспуска текущих составов Конституционного и Верховного судов) и другими. Кажется мы впервые договорились о включении демократических, социальных и национальных требований в одну резолюцию, при этом не было даже намека на ругань. Мы не намерены смиренно просить и ждать, что нас услышат, - нас прекрасно слышат, нужна смелость, решительность, чтобы чего-то добиться.

У нас нет "випов" с "особым статусом", у нас нет ресурсов, и не ожидаются десятки тысяч протестующих - им просто неоткуда взяться. Но качество во многих случаях важнее количества. Резонанс от нашего митинга 15 сентября, в котором по самым смелым оценкам участвовало до 500 человек, был сравним с резонансом московской акции. В организации наших акций участвуют все желающие, скидываются на листовки и на дачки будущим задержанным "в шапку", а потом - вместе на несанкцию. Если собираем много людей, нас не задерживают - боятся (и правильно делают), собираем мало - пытаются задерживать, что бывает сделать непросто. 10 марта половина(!) от общего числа участников акции пошла на прорыв ОМОНа, причем без всякого насилия. В результате было задержано почти 90 человек. Какой процент пытался прорваться 6 мая в Москве и что из этого вышло? Отбивали своих, захватывали суды, штурмовали Кремль, с весны получили приговорами больше 200 суток ареста и знаем - нас не сломить, потому что мы держимся друг за друга, несмотря на разницу в убеждениях. Мы хотим, чтобы другие города переняли наш опыт, он результативен - это то, чего не хватило для победы московским акциям.

Акция, как и предыдущие, с 90-процентной вероятностью будет несогласованной, где бы мы ее ни заявили, но Нижегородский гражданский марш пройдет по лучшему городскому маршруту - к памятнику Минину под стенами Кремля. Мы просим активистов из других регионов нас поддержать. Зовем и москвичей, и новгородцев, и питерцев - купно заедино. Не зовем только московских "випов", затаскавших протест по болотным. Впрочем, со мной не все согласятся, это моя личная позиция, поддержанная рядом организаторов. Но поверьте, без них будет гораздо лучше, будет слышно представителей регионов, которым есть что сказать и чей голос заглушается микрофонами Болотной. Пусть эта акция станет первым Маршем регионов.