Вчера г-н Путин в очередной раз заявил общественности, что Михаил Ходорковский не является политическим заключенным, поскольку это якобы сказал Европейский суд по правам человека в мае 2011 года. Такое заявление может свидетельствовать либо о том, что г-н Путин не информирован о действительном содержании решения ЕСПЧ от мая 2011 года, либо что президент сознательно вводит аудиторию в заблуждение.

В связи с этим мы хотели бы объяснить закончившему юрфак г-ну Путину, в чем заключалось решение ЕСПЧ по первой жалобе Ходорковского, чтобы на будущее мы могли бы версию с недоинформированностью главы государства даже не рассматривать.

ЕСПЧ не оценивал исход «дела Ходорковского», то есть не рассматривал наличие политической мотивации в вынесении приговора Мещанским и Басманным судом. Первый судебный процесс и приговор в отношении Ходорковского являются предметом жалоб, решение ЕСПЧ по которым еще не вынесено и предрешать их г-ну Путину не пристало. В решении ЕСПЧ от мая 2011 года по первой жалобе Михаила Борисовича по поводу его ареста и содержания под стражей в период 2003-2005 гг. ЕСПЧ согласился с заявителем по большинству аспектов незаконности его ареста и содержания под стражей.

ЕСПЧ никогда не заявлял об отсутствии политической мотивированности в деле Ходорковского. Наоборот, в решении от мая 2011 года говорится, что «дело заявителя может вызывать определенные подозрения в отношении реальных намерений властей». Однако в соответствии с новым правилом, сформулированным ЕСПЧ в этом деле, судьи заявили, что им все равно требуются «неопровержимые и прямые доказательства», демонстрирующие, что вся российская система правосудия была политически использована в связи с арестом Ходорковского и содержанием его под стражей в период 2003-2005 гг. Заявляя, что решение ЕСПЧ может быть понято как означающее, что Ходорковский сегодня не является политическим заключенным, г-н Путин игнорирует признание Судом подозрений в отношении реальных намерений властей и неверно истолковывает требование ЕСПЧ о дополнительных доказательствах. И все это касается периода с 2003 по 2005 год, в то время как на дворе уже 2012-й!

К этому стоит добавить, что Михаил Ходорковский и Платон Лебедев в 2011 году отбыли восьмилетние сроки, назначенные им по результатам первого процесса, а теперь отбывают сроки, назначенные им во втором процессе в 2010 году. Ходорковский и Лебедев являются узниками совести (которыми их признала в 2011 году авторитетнейшая международная организация Amnesty International) по результатам процесса, который ЕСПЧ еще не рассматривал и на рассмотрение которого может уйти еще несколько лет.

Будем считать, что президент свое мнение высказал: кто не подает ходатайство, тот не подлежит помилованию. Это грубая юридическая ошибка, которую, вероятно, исправить в ближайшее время будет невозможно. Потому что, по всей видимости, и Путина, и Медведева учил один и тот же скверный преподаватель.

Медведев этой резолюцией сокращает свои собственные полномочия. Для примера рассмотрим абстрактный случай. Президент ведь получает информацию, в том числе и о судебных делах, из разных источников. Он нормальный человек, он может смотреть телевизор, читать газету. И его может заинтересовать информация о том, что где-то женщина, имеющая нескольких несовершеннолетних детей, была осуждена на очень большой срок и приговор вступил в силу. И что, президент скажет, что ничего не может сделать, потому что у него нет обращения этой женщины с просьбой о помиловании? Чушь!

В Конституции России, там, где перечисляются компетенции президента, говорится, что «президент осуществляет помилование» (статья 89). Точка. Что из этого следует? Что это собственное право президента и никакими условиями оно не ограничено. Если взять другие функции президента, прописанные в той же Конституции, то там написано, что он не назначает судей Конституционного суда, а представляет кандидатуры на утверждение Совета Федерации. Или представляет кандидатуры губернаторов на утверждение законодательных собраний регионов.

Те, кто имеет иную точку зрения, ссылаются на статью 50 Конституции, где говорится, что «каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, а также право просить о помиловании или смягчении наказания». И вот в это «имеет право просить о помиловании» они упираются.

Но это права не пересекающиеся. Конечно, осужденный имеет право просить о помиловании. Но где сказано, что для помилования должны быть выполнены оба условия? Если бы компетенция президента была сформулирована иначе, скажем, было бы написано: «Президент рассматривает ходатайства осужденных о помиловании и принимает по ним решения», - я бы сдался и сказал: да, эти статьи корреспондируют одна с другой. Осужденный имеет право подать ходатайство, а президент имеет право рассмотреть и принять решение. Но ничего этого нет. Это два независимых права.

Но с президентом кто ж поспорит? Да еще с президентом, который как бы чуточку президент, а по большей части не президент. И до 4 марта он таким был, а уж сейчас тем более.

Зачем он ограничивает свои полномочия? Да потому что ему совершенно ясно одно: без согласия Путина никакого решения принять он не может. А признать это вслух он никогда не сможет, поэтому находит любые отговорки.

Очень похожим образом поступил на днях Следственный комитет. Они отчитались президенту, что проверили по его поручению дела, которые были указаны в списке политзаключенных, где было также дело "ЮКОСа". И вдруг «установили», что эксперты, которые проводили экспертизу по второму делу "ЮКОСа", получали гранты от «Открытой России» - организации, получавшей деньги от "ЮКОСа". Это вранье в чистом виде, и это опровергли и Морщакова, и Федотов. И на сайте президентского совета можно найти заключения независимых экспертов, которые понятия не имели ни о какой «Открытой России» и изучали материалы независимо друг от друга уже после вынесения второго приговора. Что может сказать Следственный комитет – что они все наврали и все заключения неправильные? Значительно легче привести другой аргумент – все эксперты купленные!

То же самое и с Медведевым. Ему значительно легче дать отрицательную резолюцию на заключение об институте помилования, чем объяснять, что он просто никто. Что он не может осуществить никакого помилования, потому что Путин этого не разрешил. Это не медведевское дело, а путинское.