Станислав Дмитриевский превосходно показал Чулпан Хаматовой, что она предпочла. Надеюсь, в глубине души она признает, что с выбором поторопилась. Но меня, признаться, больше ее выбора огорчило само предположение, что между Северной Кореей и революцией есть выбор, что она и любой из нас может выбрать или не выбрать революцию.

Конечно, в 1991 году Чулпан было 16 лет, она училась в нормальной советской школе, и ей, как некогда мне, который на полвека ее старше, в школе объясняли, что Ленин и партия большевиков решили устроить революцию, и устроили.

А это неправда: революцию нельзя устроить, революция – это стихия, как наводнение или землетрясение, это катастрофа общественного строя. История революций, не только кровавых и жестоких, французской или русской, но и более компромиссных, нидерландской или английской, ужасна, не счесть погубленных жизней и разбитых семей. А можно было революции избежать. У французского короля Людовика XVI голова, которую ему потом отрубили, очень неплохо соображала, и, чуя, к чему идет, за пятнадцать лет до революции он назначил генеральным контролером финансов экономиста Тюрго, из просветителей, и тот начал реформы, но правящий слой встал на дыбы, и пришлось королю через два года Тюрго уволить, а реформы отменить. Тут и разразилась стихия, и казнили потом не только короля с семейством, всему правящему слою досталось. Пока на площади полторы тысячи, дубинки совладают, даже и сто тысяч - еще не революция. Но когда жить становится совсем невозможно - встают сотни тысяч и миллионы, и ничего не попишешь.

Про Ленина нам неправильно говорили - он не устроил революцию. Он, как гениальный политтехнолог, покруче Глеба Павловского или Владислава Суркова, ощутил в воздухе революцию, рожденную медлительностью Временного правительства, за восемь месяцев после Февральской не дошедшего до главного, не проведшего выборы, не поделившего землю, не освободившего колонии. И он возглавил новую, назревшую революцию. Ощутил, как стихия поднимается, говорил: «Сегодня рано, послезавтра поздно». К тому, что Ленин делал потом, можно относиться по-разному. Я не его поклонник, совсем даже напротив. Но он ощущал, что революция росла независимо от него, и сумел ее возглавить.

А росла она от того, что терпение людей иссякало. Терпение бывает полезно. Но все хорошо в меру. Сталин благодарил русский народ за терпение, за то, что терпел его тиранство, стерпел коллективизацию. А если бы ее не стерпел, может, и войны бы не было, и Гитлер бы по соседству не явился, а если бы и явился, до Волги бы не дошел. Мы терпим, но ругать народ за это нельзя, потому как народ видал и худшее, чем сегодня, потому что битый, и только первое непоротое, небитое поколение поднимается, которое может и не стерпеть, когда станет невмоготу. А при равнении на Северную Корею к тому идет быстрей, и все может случиться. Даже в Северной Корее, тем более у нас, если Чулпан поверят, что там лучше.

А когда революция совершится, когда ее ужасы обрушатся на нас и наших близких, иные спросят, а зачем равнялись на Северную Корею, уж лучше бы на Польшу, а еще бы лучше на Германию или Англию. И вспомнят замечательную актрису, которая присоветовала, и агитировала выбирать такого президента, который как раз на Корею и равняется. Потому Чулпан и надо знать, что предпочесть Северную Корею - это и означает в результате предпочесть революцию.