Конечно, сами чеченцы никак не могут воспринимать подобные демарши Кадырова как шутку. Они лучше русских знают, что это может означать. В Москве плохо знают о том, как работают сегодня чеченские медиа, в частности, потому, что там все по-чеченски. Мало кто следил за тем, что происходит в сегодняшней Чечне. И когда вдруг Рамзан Кадыров заговорил по-русски и с нами, мы ужаснулись!

Однако, если посмотреть чеченское телевидение, там постоянно кого-то запугивают, кому-то угрожают, кого-то поучают. Конкретных людей регулярно называют "врагами чеченцев", "врагами ислама". По телевизору показывают, как сам Кадыров или его подчиненные публично отчитывают родителей боевиков или иных "отступников", которых для этого специально к нему привозят. Недавно, к примеру, так отчитывали женщину, осмелившуюся в интернете критиковать чиновников ЖКХ за незаконные поборы. Кадыров уже давно призывает запретить пользоваться интернетом женщинам.

Такие публичные унижения людей транслируются постоянно. Это противоречит национальной эгалитарной ментальности, во многом построенной на понятиях достоинства и чести. Там никогда не было, чтобы один человек был на голову сильнее остальных. Чеченская власть пытается объяснить такую систему традицией или исламом, но это не так.

Конечно, в Чечне есть люди, поддерживающие сегодня власть. Это во-первых, те, кто встроен во власть. Не бюджетники, а именно имеющие доступ к власти и распределению каких-то благ, кроме зарплаты. Во-вторых, это молодое поколение, которое просто не видело иного и для которых Рамзан - воин, герой. В-третьих - старики, помнящие СССР, для которых важно, что Чечней руководит чеченец. Поддерживают и некоторые "ичкерийцы". Ведь сегодня Чечня обладает реально большей независимостью, чем при Дудаеве или Масхадове. И надо понимать, что Чечня перенесла две войны, более смертоносных, чем Вторая мировая для СССР, в относительных величинах. Многие люди долго считали, что такой, пусть ужасный, мир лучше, чем война. Что постепенно все исправится.

Сейчас все начинает меняться. Кризис уменьшает доходы и барыш, делает суровее поборы, закрывает возможности работы на стройках или "отходничество". Формула "деньги в обмен на лояльность" перестает работать. Поэтому усиливается жесткость подавления. И от того, что Кадыров начал вести себя в отношении Москвы так же, как внутри Чечни, многие там пришли в ужас. Люди начинают понимать, что "переходный период" не сменится. Что эта его экспансия вовне обернется еще большим ужесточением террора в Чечне.

Сообщения о том, что боевики Северного Кавказа единодушно присягнули лидеру "Исламского государства" Абу Бакру аль-Багдади, выглядят сомнительно. Трудно себе представить, что все боевики могут договориться и принять единое заявление, - для этого они слишком разрознены. "Имарат Кавказ" - это зонтичная организация с низкой степенью централизации. Все находятся в подполье, пользоваться открытой связью нельзя, контроль силовых структур очень жесткий.

Однако общая тенденция обозначается четко.

Процесс начался около полугода назад. Отдельные командиры боевиков в Дагестане объявили, что присягнули "Исламскому государству". После этого лидеры всех вилаятов - подразделений Дагестана, Чечни, Ингушетии, Кабарды, Балкарии и Карачая - заявили о своей присяге аль-Багдади. Последним был амир чеченского вилаята Хамзат. И то, что произошло несколько дней назад, - это продолжение процесса. Эксперты ожидали, что после смерти Кебекова - амира "Имарата Кавказ" - позиции ИГ на Северном Кавказе укрепятся. Кебеков был против методов "Исламского государства" и оспаривал его легитимность.

Пока мы не видим, как реагируют официальные власти Чечни. Недавно Рамзан Кадыров заявил, что из Чечни никто в "Исламское государство" не выезжает. Однако это противоречит тому, что он говорил прежде. На чеченском телевидении регулярно выходили сюжеты о людях, уехавших в Сирию и вернувшихся оттуда. Мы знаем, что отток людей из Чечни есть - более пятисот человек. То же происходит и в других республиках. При том, что общая численность джихадистского подполья оценивается в несколько сотен человек.

Понятно, что с Северного Кавказа стали уезжать в ИГ раньше, чем из других мест России: это регион с готовым джихадистским подпольем, и здесь люди готовы воевать. Раньше бывало, что этнические русские (и вообще не кавказцы), принявшие ислам, уезжали воевать на Северный Кавказ. Но в последние пятнадцать лет тамошняя война была периферией "мирового джихада", и люди, желавшие сражаться за "халифат", ехали не туда. Ценность смерти на пути джихада гораздо выше, если ты погиб в святых землях - Палестине или той же Сирии. "Исламское государство" - халифат, которого не было почти сто лет, - это крайне привлекательная идея для многих мусульман. Новейшая технология пропаганды, яркие съемки жестоких сцен, размещенные в интернете, - это привлекает радикально настроенную молодежь.

Некоторые наблюдатели считают, что российские власти даже были рады отъезду боевиков с Северного Кавказа в Сирию. Наблюдалось резкое снижение активности подполья, число жертв в прошлом году сократилось вдвое по сравнению с позапрошлым.

А на фоне последних заявлений некоторые наблюдатели предполагают, что проекта "Имарат Кавказ" фактически больше нет. Хотя он и прежде был исламистским и джихадистским, но оставался региональным, провозглашая идею шариатского государства на территории Северного Кавказа. Теперь с этим, похоже, покончено.

Исходя из всего того, что раньше происходило, Ходорковскому и Лебедеву вынесут обвинительный приговор. Но скорее всего дадут не полный срок - не столько, сколько просит прокуратура. Что-нибудь такое "лояльное", в пределах девяти лет.

У меня сегодня за день было, можно сказать, два процесса. Я не была на суде Ходорковского сегодня, ходила только на общественные слушания, но была на суде Орлова-Кадырова. Процесс тоже совершенно политический, где тоже понимаешь: будет то, что скажут, несмотря на всю смехотворность, на то, как смешно выглядит представитель Кадырова. Все это было и на предыдущем суде. И все равно произошло то, что должно было быть. Приговор был обвинительный, но чуть мягче, чем просили.

Мои друзья, которые когда-то работали в "ЮКОСе", потом плавно расползлись по каким-то нефтяным компаниям. И все они считают, что такого, как было там, больше нет. Те, кто работает в ТНК-BP, рассказывают, например, что это только формально называется "Бритиш Петролеум", реально там не осталось никого из иностранных специалистов – всех вытеснили. Нет таких условий больше в стране. Нет нормальной работы для специалистов-нефтяников, которые занимаются в том числе и наукой в этой отрасли.

Я сама из Томска, где "ЮКОС" очень активно работал. Я помню, что "Газпром" не делал ничего, а "ЮКОС" строил дома творчества, открывал школы, выплачивал стипендии, строил дороги и так далее. И это все было очень ощутимо. Я помню, когда Ходорковский был еще под арестом, у нас проходили какие-то митинги, в которых участвовала молодежь, студенты, которые получали юкосовские стипендии. Потом все это утихло.

Непонятно, когда и как эта история закончится. Я боюсь говорить о том, что будет. Конечно, очень хотелось бы, чтобы всех, кого нужно посадить, посадили, а тех, кого нужно оправдать, оправдали. Но я настроена ужасно пессимистично.