История с жалобой на постановку оперы "Сон в летнюю ночь" совершенно не исключительная для нашего культурного контекста. Такие кляузы на развратные действия на сценах страны стали в последнее время национальной забавой. Достаточно вспомнить, что другой крупной музыкальной площадке столицы - Большому театру - вчинено два иска: зрительница требовала компенсировать ей моральные страдания от просмотра "Руслана и Людмилы" в постановке Чернякова, а православная общественность ополчилась на "Золотого петушка" Серебренникова.

С жалобами от зрителей есть совсем комические истории. Например, в провинциальном театре некий юрист посетил спектакль "Гамлет" и потребовал возместить ему деньги за билет и компенсировать моральный ущерб. В спектакле Гамлет и Офелия совокупляются на рояле. Истца возмутил не сам факт совокупления, а то, что это происходило на рояле - инструменте, которого в то время еще не было.

Для европейского контекста требование запрета спектакля - совершенно невозможная вещь. Та же постановка Кристофера Олдена была неоднозначно воспринята и в самой Англии. Мнения критиков разделились. А бывает, что и мнения зрителей резко разделяются: после спектакля половина зала кричит "бу-у-у", а другая половина - "браво". Но не встает вопрос о запрете постановки!

Для европейского сознания пространство искусства, в том числе сценическое пространство, не подлежит налогообложению в виде этикета. Это пространство свободы. Когда европеец покидает пространство театра, он как раз ведет себя по правилам - платит налоги, не мусорит на улице, не сбивает детей на пешеходном переходе и так далее. Но в театре он готов к самым неожиданным кульбитам. У нас наоборот: человек в пространстве жизни ведет себя гораздо менее культурно, но как только приходит в театр - тут возникает просто удивительная "нормативность".

В связи со скандалом вокруг постановки Олдена возникает вопрос - почему мамы хористов не забрали их раньше? У нас по ТВ в прайм-тайм показывают такое, что я бы не хотела, чтобы мой ребенок, случайно включив телевизор, это увидел. А театр всегда имеет возможность написать, что спектакль содержит такие-то сцены, не рекомендуется для просмотра до такого-то возраста. Это всегда выбор. Не хочешь - не ходи. Почему надо что-то запрещать? Вот это параноидальное явление - запретить, не пущать - стало набирать обороты именно в 2000-е годы. Разве в конце 80-х - начале 90-х можно было представить себе иски театрам? Это часть общей фашизоидной паранойи - борьба с гомосексуалистами, с безнравственностью на сцене, погромы выставок современного искусства.

Не исключаю, что в данном случае это еще и сведение личных счетов. Не знаю деталей, но вполне это допускаю. Но это не отменяет главного - это общая фашизоидная паранойя. У нас неправедные суды, проворовавшееся чиновничество, наверху сидит жуткая камарилья. Но все это население не беспокоит. Оно обеспокоено тем, что испоганили классику и устроили разврат на сцене!