Заседание Госсовета в Уфе на тему "О мерах по укреплению национального согласия", которое проводил сам президент Дмитрий Медведев, закончилось созданием еще одной бюрократической структуры - органа по координации работы министерств по вопросам развития межнационального сотрудничества, который будет возглавлять чиновник в ранге вице-премьера. Вместо того чтобы заставить работать существующие органы власти, создают еще один. Из конкретики можно назвать пожелание Медедева, чтобы СМИ не называли террористов "эмирами" и "шахидами", а их организации - джамаатами (может быть, даже соответствующий закон примут, но терактов от этого меньше не станет).

Министерству образования поручили внедрить в школьные учебники "современные практики воспитания в духе толерантности" и разработать закон о запрете преподавания лицам, осужденным за разжигание межнациональной розни. Помнится, совсем недавно в России успешно давили НПО, занимавшиеся пропагандой толерантности на зарубежные гранты, но боюсь, что уфимские декларации ситуацию здесь не изменят.

Минкомсвязи должно выделить государственные гранты "на создание медийной продукции, способствующей гармонизации межэтнических и межконфессиональных отношений". Вероятно, снимут несколько трогательных соцреалистических фильмов и сериалов о вековой и сегодняшней дружбе русских и чеченцев, башкир и татар, москвичей и гастарбайтеров. Минкульту поручили развивать культурный обмен между регионами, что, очевидно, выльется в проведение новых недель культуры национальных республик в русских регионах.

Президент также предложил "создать в регионах рабочие группы из представителей разных конфессий по урегулированию конфликтов на национальной почве". Но ведь далеко не всегда национальные конфликты носят межконфессиональный характер, и далеко не факт, что именно конфессиональные структуры будут наиболее эффективны в их урегулировании. Тем более что официальное руководство конфессий часто находится в жестком противостоянии с теми лидерами тех же конфессий, которые действительно популярны среди населения в зонах конфликтов.

Президент вдруг обнаружил, что есть "негласные ограничения" для представителей определенных национальностей на местах, и приказал - нет, не искоренить их, а только "подготовить предложения по их искоренению". Как будто от этого положение русского населения в республиках Северного Кавказа улучшится и будут реализованы прекраснодушные идеи полпреда Хлопонина о том, чтобы отток русских из этих регионов сменился их притоком. А заодно президент призвал не допускать к госслужбе тех, кто имеет судимость за "за преступления межэтнического или экстремистского характера". Поскольку экстремизм российское законодательство толкует в высшей степени расширительно, под этот запрет легко могут попасть любые представители внесистемной оппозиции.

В итоге все заседание Госсовета свелось к набору благих пожеланий. Никакой концепции национальной политики в итоге так и не было принято. Медведев жестко осудил заявления руководителей Англии, Германии и Франции о крахе политики мультикультурализма в этих странах. Из этого можно сделать вывод, что та национальная политика, которую сейчас пытаются осуществлять в Российской Федерации, ближе всего стоит к мультикультурализму, хотя формально так не называется и ни в каком законодательном акте подробно не прописана.

Президент также заявил: "У нас есть большая задача, касающаяся формирования будущей идентичности. Действительно, наша задача заключается в том, чтобы создать полноценную российскую нацию при сохранении идентичности всех народов, населяющих нашу страну. Только тогда мы будем крепкими". Он отверг ссылки на неудачу советского опыта: "Здесь нечего стесняться, улыбаться, говорить о том, что когда-то такую нацию уже пытались создать. Да, у нас не получилось до конца, но создание прежней нации было прервано развалом государства... Но у других-то стран получилось, и мы должны это сделать". Как можно понять, под идентичностью российской нации здесь имеется в виду все-таки осознание принадлежности к России как государству, а не к проблематичному российскому этносу.

Перед уфимским заседанием Госсовета выдвигались две концепции национальной политики. Согласно одной, которую особенно активно поддерживали ЛДПР и КПРФ, в Конституции России надо провозгласить ведущую роль русского народа в развитии страны. Согласно другой концепции, которую готовила рабочая группа Госсовета во главе с ростовским губернатором Василием Голубевым и которую даже предполагалось сделать официальной, в России надо развивать российскую идентичность, в идеале добиваясь, чтобы каждый житель России называл себя россиянином, при необходимости добавляя: татарского (башкирского, чеченского, армянского, украинского и т.д.) этнического происхождения.

Фактически обе эти концепции предполагают постепенную ассимиляцию нерусских народов России. В первом случае такая ассимиляция должна проходить путем постепенного включения отдельных представителей других этносов в русский народ, особенно в тех районах, где русские преобладают или по крайней мере сравнимы по численности с другими национальностями. Такая политика фактически проводилась при Сталине с середины 30-х до начала 50-х годов. Но такую концепцию Медведев отверг, заявив, что в России бессмысленно требовать, чтобы все культуры развивались в русле традиций и ценностей ведущего этноса: "Я считаю, что для нашей страны это было бы весьма существенным упрощением, несмотря на колоссальную роль, которую имеет русская культура".

Во втором случае речь тоже по сути идет об ассимиляции нерусских национальностей русскими, только прикрытой будто бы созданием новой нации "россиян". На самом деле россиянами себя сегодня называют почти исключительно русские. Авторы же концепции российской идентичности не скрывают, что хотят во многом повторить советскую политику в послесталинскую эпоху, когда всячески пропагандировалось создание новой исторической общности - советского народа и соответствующей советской идентичности, а проявления этнического национализма, как и при Сталине, всячески подавлялись. Но советскую идентичность как основную этническую идентичность удалось создать только среди русского и русскоязычного населения на окраинах советской империи, где она частично сохраняется и сегодня - в Эстонии, Латвии, Приднестровье и, возможно, в некоторых других регионах постсоветского пространства.

Замечу, что и в социалистической Югославии была сделана попытка создать югославский этнос. И этноним "югославы" в переписях был. Но называли себя югославами либо лица смешанного национального происхождения, либо сербы, жившие за пределами Сербии. Больше всего югославов, в 1981 году составлявших 5,4% всего населения СФРЮ, было зарегистрировано в Сербии и в сербских районах Боснии и Герцеговины. А с распадом Югославии число тех, кто причисляет себя к югославам, сократилось в 10-15 раз, что говорит об эфемерности этой этнической категории.

Опыт показывает, что любой политический проект превращения государственной идентичности в этническую обречен на неудачу. Этнос и этническое самосознание (идентичность) по заказу не создается. А никакого общественного движения за торжество российской идентичности не было и нет, и не стоит надеяться создать ее. Россиянами будут называть себя только русские, а также часть русскоязычных представителей некоренных национальностей в национальных республиках, но новая нация россиян все равно не возникнет, как не возникли советская или югославская нации.

А важнейшая причина того, что программа построения российской идентичности так и не была принята, заключается, я думаю, в том, что она потребовала бы, среди прочего, коренной перестройки административно-территориального деления. Пришлось бы упразднить национальные республики и разделить Россию на области или губернии без учета национального фактора. Сейчас республики существуют как основные территории, на которых проживают соответствующие этносы - татары, башкиры, чеченцы, буряты и т.д. Но как-то странно было бы сохранять республики для россиян татарского, чеченского или бурятского происхождения. Очевидно, осознание того, что столь радикальная мера способна только обострить межнациональные отношения, побудило Кремль отказаться от программы построения российской идентичности. Но и какой-либо внятный курс в сфере национальной политики до сих пор не выбран.