Инициатива двоих депутатов от КПРФ об амнистии обвиняемым по Болотному делу, уже поддержанная одним депутатом-справедливцем, возможно, действительно отражает собственную позицию части депутатов от обеих системных партий. Но столь же вероятно, что одновременно она является инспирированной Кремлем разводкой. Прямо или косвенно инспирирована эта разводка, выполняют ли депутаты прямое поручение администрации или их подтолкнули к этому исподволь - неважно.

Кремлевских не может не беспокоить радикализация значительной части умеренно-либеральной интеллигенции, в том числе и достаточно статусной. Их не может не беспокоить все чаще раздающиеся из этой среды призывы не фотографироваться рядом с диктатором и не принимать из его рук награды, даже заслуженные. Говорят, что Кремль легко может себе позволить полностью игнорировать мнение всей интеллигенции, так как он сделал ставку на поддержку консервативных низов. Но утверждающие это не понимают разницы между левым и правым популизмом.

Это левопопулистский режим в Венесуэле может длительное время удерживать власть, несмотря на явную оппозицию всей бизнес-элиты и большей части среднего класса. Может, потому что он имеет реальную активную поддержку вполне самоорганизованных социальных низов. И даже может позволить себе проводить выборы, несравненно более честные, чем в России. Правопопулистский путинский режим опирается на пассивную покорность патерналистски настроенной, зависимой от любого начальства, неорганизованной, разобщенной массы. Но активно защищать режим эта масса не сможет и не будет. Реальная сила путинской власти в сохранении лояльности большей части крупного капитала и среднего класса. В конформизме большей части культурной элиты, которая в значительной степени определяет культурные ориентиры общества в целом. И если режим начнет вызывать решительное эстетическое отторжение у всего сколько-нибудь культурного и образованного, он долго не устоит.

Наша статусная интеллигенция, увы, никогда не отличалась стойкостью. И сейчас в ее среде найдется немало доброхотов, которые призовут "не дуть на Кремль", не злить его - а вдруг он действительно прощупывает почву на предмет спуска на тормозах Болотного дела на условиях значительного ослабления давления со стороны оппозиции?

Понятно, что решение вопроса об амнистии всецело находится в руках Кремля. Депутатов от ПЖиВ, имеющих ворованное большинство в Госдуме, не понадобится исподволь подводить к "правильному решению". Им просто напрямую укажут, как голосовать. Понятно также, что объявленная "парламентом" амнистия – это самая удобная возможность для Кремля отыграть ситуацию назад почти без потери лица. Кремль смертельно боится показать, что он уступает давлению. А если это будет выглядеть не как уступка давлению, а как барская милость? Так, может, попросим все вместе о милости?

И начнут просить. Кремлевские паханы будут долго куражиться: "А вы попросите нас получше. Тогда мы подумаем. А теперь еще спляшите. А теперь еще покукарекайте". Подержав ситуацию в подвешенном состоянии, они максимально используют ее для оттягивания от оппозиции части умеренных со статусом. Вызовут в ней новые расколы, взаимные обвинения, склоки. Добьются ее ослабления, а в итоге кинут. Потому что нельзя не кинуть фраера. Хотя бы для поддержания собственного статуса.

Возможно ли в принципе, что в Кремле уже принято или будет принято решение устроить шоу с демонстрацией доброй воли? Безусловно, там будут взвешивать все "за" и "против". С одной стороны, если Кремль все же пойдет на амнистию, это снизит накал противостояния власти с обществом. В оппозиции громче зазвучат голоса "лоялистов", которые будут доказывать что с Кремлем все-таки возможен диалог, что его можно убедить отказаться от реакционной, репрессивной политики и "встать на путь исправления". С другой стороны, первая видимая уступка воодушевит оппозицию на более активное выдвижение дальнейших требований. Она покажет павшим духом, что это дело отнюдь не безнадежное. Требования освобождения девушек из Pussy Riot, Таисии Осиповой, юкосовцев, других узников, которых значительная часть общества считает неправосудно осужденными, - эти требования никуда не денутся. Никуда не денутся и требования отмены репрессивных законов. Как не денутся никуда требования признания фальсификации итогов выборов 2011 и 2012 годов. Потому что, выражаясь несколько витиеватым языком членов президентского совета по правам человека, часть общества, считающая эти выборы сфальсифицированными, "далеко не мала и политически активна". И она, эта часть, не забудет и не простит.

Таким образом, амнистия на какое-то время укрепит режим, приведет к частичной временной "разрядке напряженности". Она как минимум притормозит назревание социального взрыва и, если кремлевская клика не натворит чего-нибудь еще, вернет утерянные на настоящий момент шансы на ее сравнительно плавный и мягкий уход. Но вставать на этот путь кремлевским имеет смысл лишь в том случае, если они в принципе готовы на дальнейшие уступки. О том, есть ли такая готовность, мы узнаем тем скорее, чем скорее удастся заставить Кремль продемонстрировать хоть какую-то реакцию на инициативу об амнистии.

В любом случае амнистия – это последний шанс для Кремля вернуть политический процесс в мирное, ненасильственное русло. Это также последний шанс для достопочтенных системных либералов оправдать свое присутствие в прикремлевских квазиобщественных структурах. Отмыться от обвинений в том, что они лишь легитимизируют и подпирают преступную власть. Продемонстрировать способность настоять хоть на чем-то. Заставить власть хоть в чем-то к ним прислушаться, а не вытереть в очередной раз о них ноги, что власть только и делала все последнее время. Найти в себе силы дать Кремлю понять, что это действительно уже последняя черта. Что отказ от амнистии неизбежно будет означать полный отказ от какого бы то ни было дальнейшего сотрудничества с ним в рамках его советов и палаток. Даже для самых умеренных и самых системных.

Это и последний шанс для обеих партий думской полуоппозиции хотя бы частично вернуть себе репутацию, столь легкомысленно растранжиренную ими после выборов. Но для этого надо не стыдливо прятаться за как бы в частном порядке выдвинутую отдельными депутатами инициативу, а открыто и громко поддержать предложение об амнистии на уровне высшего партийного руководства.

Что же касается оппозиции подлинной, то ее требования были и остаются прежними: немедленное освобождение узников Болотной и привлечение к ответственности представителей власти, виновных в беззаконном насилии над мирными демонстрантами. Какая юридическая форма должна быть найдена для выхода из тупика, в который загнала ситуацию власть, – это проблема не оппозиции, а власти. Один совет я все же могу ей дать – не жалко. Если Кремль все-таки надумает провести через Думу амнистию, оговорить, что она распространяется на всех участников столкновений на Болотной площади. На всех – это значит на обе стороны. Не только на "узников Болотной", но и на омоновцев, избивавших демонстрантов, и на их начальников, отдававших приказы. Как в 94-м году, когда Дума амнистировала одновременно и тех, кто был посажен, и тех, кто их сажал. Можно опять же вспомнить и опыт пиночетовской диктатуры, которая, прежде чем начать, огрызаясь, отползать от власти, подстраховалась тем, что заблаговременно сама себя амнистировала. Пригодится ведь.