Типологически путинский режим весьма близок к авторитарно-олигархическим режимам, существовавшим в некоторых странах третьего мира во второй половине XX века. Таким, например, как диктатура Маркоса на Филиппинах или диктатура Сухарто в Индонезии на позднем этапе их развития. Тот же периферийный, компрадорский, сырьевой капитализм, та же коррупция как системообразующий элемент, та же имитация некоторых отдельных демократических процедур, но в весьма урезанном объеме.

Конец путинского режима также будет схожим. Он не сменится в результате выборов. Любые выборы, проведенные этим режимом, будут фальсифицированы. Он падет лишь в результате массовых уличных протестов, и новые выборы будет организовывать временное переходное правительство, получившее вотум доверия на улице. Какой-либо компромисс между кремлевской кликой и обществом, предусматривающий продолжение ее правления, исключен. Ей нечего предложить даже самой умеренной части оппозиции. Любые шаги в сторону либерализации приведут к быстрой потере как власти, так и собственности правящей силовой олигархией, совершенно неконкурентоспособной ни на свободном рынке, ни в условиях честного политического соперничества.

Поэтому сколько бы видные представители кремлевской "бригады" ни заявляли о желательности диалога с оппозицией, на деле режим будет наращивать репрессии и ужесточать репрессивное законодательство, постоянно давая новые поводы для протестов. И лишь убедившись, что сбить волну массовых уличных протестов репрессиями не удается, "бригада" пойдет на настоящие переговоры с оппозицией.

Но присутствие сотен тысяч людей на улицах не только вынудит "кремлевских" пойти на переговоры с оппозицией, но и не позволит любому возможному штабу протестных действий, даже самому умеренному, уклониться от требования немедленной отставки Путина. Завершившийся 12 июня первый этап движения протеста показал: люди не намерены забывать, что их тупо обсчитали на выборах, не намерены отказываться от требования возврата украденных голосов. Их будут мало интересовать рассуждения политологов на предмет того, возможно ли начало масштабной политической реформы при обновленном и просветленном Путине. Они будут руководствоваться невесть откуда взявшимся в нашем прагматичном до цинизма обществе убеждением, что человек, жульничеством присвоивший себе чужие голоса, не должен сидеть в Кремле.

Так что переговоры с Кремлем могут быть только переговорами о его капитуляции. О ее условиях: сколько "кремлевским" дадут на то, чтобы "добежать до канадской границы" - два месяца или 48 часов? Зависеть это будет в первую очередь от степени жестокости репрессий, которыми режим будет пытаться подавить движение до того. Если Кремль не успеет совершить "фатальной ошибки", Путин вполне сможет выторговать себе два месяца на назначение нового премьера, которому перейдут функции "временно исполняющего обязанности". Если успеет, у него останется лишь вариант "чемодан—аэропорт—джунгли Южной Америки".

При наиболее "спокойном" (и постепенном) развитии событий "бригаду" может дожать полгода ежемесячных 200—300-тысячных "согласованных" манифестаций в Москве, поддержанных десятками тысяч манифестантов в регионах. Однако слишком полагаться на столь "бархатный" вариант не следует. В промежутках между "большими" манифестациями будут постоянно происходить "малые" акции протеста, которые власти будут систематически "прессовать": запрещать, пресекать, к примеру, "за несоответствие лозунгов заявленной теме", хватать участников, осуждать их по "обновленному" законодательству. Это будет давать новые поводы для ответных акций, и нет никаких гарантий, что какая-нибудь такая "малая" акция не перерастет спонтанно в "большую". С массовым избиением людей и сотнями задержанных. Наконец, нет никаких гарантий, что при подготовке очередной "большой" манифестации власти в очередной раз не упрутся из-за маршрута, не обманут с условиями проведения, не нападут на самое что ни на есть согласованное шествие из-за "неправильных" лозунгов. Тогда кризис будет развиваться скоротечно. Для того чтобы режим "сломался", достаточно будет 100—200-тысячных спонтанных манифестаций с двумя-тремя тысячами задержанных несколько дней подряд. На четвертый-пятый день полиция откажется их разгонять просто потому, что ей станет некуда девать задержанных.

Для того чтобы такое количество людей забыло мантру "все равно митингами ничего не добиться" и преисполнилось решимости отложить на время личные дела и выходить на улицу вновь и вновь, несмотря на все риски, протестное движение должно выйти на новый уровень как массовости, так и "рассерженности". Для этого в движение должна быть вовлечена та часть недовольных режимом, которая до сих пор в уличных протестах задействована практически не была. Я говорю в первую очередь о миллионах традиционных избирателей КПРФ и "Справедливой России".

Именно их на последних выборах обокрали в наибольшей степени. Причем на думских выборах у них отняли несомненную законную победу. Однако именно этот контингент наиболее тяжел на подъем по части уличных протестов. В значительной степени потому, что он не доверяет буржуазному "среднему классу" и его лидерам. Действительно, требования "белоленточного" движения лишь в минимальной степени затрагивали социальные проблемы, наиболее значимые для этих слоев. "Средний класс" пока умеет говорить лишь "о своем".

Тем не менее практически все аналитики прогнозируют на осень изменение повестки дня протестного движения с чисто политической на социальную и вовлечение в него тех слоев, которые в первую очередь почувствуют на себе результаты очередной серии "непопулярных реформ", спешно запускаемых правящей клептократией. Естественный процесс расширения социальной базы протестного движения могли бы существенно облегчить и ускорить лидеры либеральной оппозиции, если бы время летнего перерыва в масштабных акциях они использовали для подготовки широкого политического соглашения с руководством думских оппозиционных партий.

В этом соглашении в первую очередь должна быть четко проговорена альтернатива кремлевским "реформам" в сфере ЖКХ, образования, здравоохранения. Альтернатива, которая устроит коммунистов, "справедливцев" и их избирателей. И либеральная оппозиция должна взять на себя публичное обязательство поддержать такую альтернативу.

Далее. Лидеры либералов должны недвусмысленно заявить, что, так же, как после Февральской революции, власть после ухода Путина должна перейти к партиям думской оппозиции. По праву их фактической победы на последних выборах. И ради сохранения конституционной правопреемственности, что особенно волнует умеренных либералов. Вхождение в правительство представителей либералов может быть предметом переговоров, но в любом случае в первом послепутинском кабинете ведущую роль должны играть КПРФ и "Справедливая Россия". А так посмотрим на их поведение.

Наличие такого политического соглашения белоленточников и думской оппозиции, включающего и общую программу на переходный период, и в целом согласованный партийный и персональный состав переходного правительства, само по себе будет мощным стимулом роста протестного движения. Его участники избавятся от многих фобий и обретут четкие ориентиры. И вот тогда обществу надо будет очень внимательно следить за руками кремлевских наперсточников. Когда вопрос об отставке Путина встанет практически, соперничающие за влияние на правителя придворные группировки "силовиков-опричников" и "либералов-рыночников" наверняка попытаются перехватить инициативу, сбросив соперников на колья народного гнева. И те и другие будут выступать под совершенно одинаковыми лозунгами борьбы с олигархами, коррупцией, беззаконием. Бия себя в грудь, они будут заявлять, что всегда были за самую широкую демократию, просто говорить об этом открыто не могли. В первую очередь они будут пытаться провести своего человека на пост переходного премьера, который должен будет стать временно исполняющим обязанности президента. Но победа одной группировки приведет лишь к усилению государственного рэкета, победа другой - лишь к очередной порции "непопулярных реформ". И любая тактическая поддержка какой-то частью оппозиции одной кремлевской группировки против другой будет прямым предательством дела освобождения России. Поэтому, люди, будьте бдительны!