Конечно же, хочется думать, что настоящий российский герой – Паратов. Красивый, богатый, удачливый, с заводами и пароходами, который берет все, что хорошо лежит, и отвоевывает то, что лежит плохо, который вместо цыган танцует с "зелеными человечками" на крымской набережной и дает тумаков заезжим иностранцам со смешными манерами и дурацкими акцентами. Мохнатый шмель – на душистый хмель, цапля белая – в камыши... Ну, дальше вы знаете.

Но настоящий российский герой – это не Паратов. Настоящий российский герой – Карандышев. Нудный, закомплексованный, вечно недовольный, обиженный на весь мир, не дающий своей несчастной Ларисе проходу, вечно подозревающий ее в неверности и неуважении.

Почему хочешь в Европу, Лариса? Зачем с американцем любезничаешь, Лариса? Отчего тебе Миссисипи приятнее Волги? Я ли не продавал тебе газ задешево? Я ли не покупал твои облигации? "Нет, у вас одна шайка, вы все заодно... Для меня нет теперь ни страха, ни закона, ни жалости; только злоба лютая и жажда мести душат меня". А-а, ты опять заглядываешься на приезжих?

Заглядывается - как не заглядываться-то? Паратов из России сбежал еще в 1917-м, в государстве Карандышевых ему места не было. И вот он приехал в составе делегации Госдепартамента и интересуется у Ларисы, как ей пришло в голову выходить замуж за такого истеричного ухажера, уже развалившего в ее родном доме все, что нельзя было унести. "Кохаю вас. Але ж як без газу..." – смущенно шепчет наша бесприданница, и мистер Паратофф не выдерживает и срывается на крик: "Господин Карандышев, да как же не стыдно? Зачем же вы обокрали доверчивую женщину? Крым вам понадобился? Да еще и диверсии, как же так? Где же ваша совесть? Вернитесь в правовое поле!"

Карандышев, как в лучших русских водевилях, пишет в Госдепартамент письмо. Если вам уж так полюбилась бесприданница – забирайте что сможете. Но отдайте потраченные мной 35 миллиардов! Зачем я тратился на скидки, когда она уйдет к вам со всем гардеробом, в монистах, купленных на вырученное от аренды флота, который стоял в моем собственном городе, о чем я не подозревал, потому прошу уплатить немедленно.

Декламируя этот текст, Карандышев продолжает гоняться за Ларисой с пистолетом – потому что фраза "так не доставайся ж ты никому!" должна прозвучать обязательно – никакого бегства бесприданницы наш герой, конечно же, не допустит, а мониста он уже определил в Оружейную палату. Но Карандышев нашего времени не спешит с контрольным выстрелом - потому что уверен, что не сегодня так завтра делегация из Госдепартамента прибудет в его резиденцию с 35 миллиардами и скальпом Паратова. В ожидании скальпа и денег он продолжает гоняться за Ларисой по обшарпанной сцене, думая, где применить фейерверк – в Донецке или Луганске и не устроить ли какой взрыв в Одессе или Николаеве. Он сам уже не знает зачем – чтобы Лариса отказалась от своих безумных мечтаний или же чтобы деньги принесли побыстрее, – но не выпускает пистолета из вспотевших рук.

Он уверен, что величественен в этом своем неразделенном любовном порыве к несчастной, – и аплодисменты почтеннейшей публики только усиливают его веру в собственное великолепие. Но на самом деле он удивительно комичен, это пытающийся выглядеть Паратовым Карандышев. А публика аплодирует просто потому, что он ее запер, и больше всего на свете она боится, что он разобидится на нее и в гневе сожжет весь театр своими пиротехническими экспериментами.

"Она сама виновата: ее поступок заслуживал наказания. Я ей говорил, что это за люди; наконец она сама могла, сама имела время заметить разницу между мной и ими. Да, она виновата, но судить ее, кроме меня, никто не имеет права, а тем более оскорблять. Это уж мое дело: прощу я ее или нет; но защитником ее я обязан явиться. У ней нет ни братьев, ни близких; один я, только один я обязан вступиться за нее и наказать оскорбителей. Где она?"