Забавно теперь, особенно теперь, об этом вспоминать, но первую "путинскую" речь, задолго до мюнхенской, валдайских и прочих, произнес Андрей Козырев. Четверть века назад, в Стокгольме, на конференции Совета министров иностранных дел СБСЕ. Из его выступления потрясенные западные дипломаты узнали, что Москва резко меняет свой внешнеполитический курс.

Андрей Владимирович сказал мало, но он сказал смачно.

Во-первых, сообщил он, мы отчетливо сознаем, что наши традиции во многом, если не в основном, в Азии, а не в Европе. Во-вторых, пространство бывшего Советского Союза... это по сути постимперское пространство, где России предстоит отстаивать свои интересы с использованием всех доступных средств, включая военные и экономические. В-третьих, все, кто рассчитывает, что можно не считаться с этими особенностями и интересами, что Россию ожидает судьба Советского Союза, не должны забывать, что речь идет о государстве, способном постоять за себя и своих друзей.

Собственно, никакого Путина тогда, в декабре 1992 года, в политической природе еще не существовало. Поэтому власть в стране была демократической и слабой, в Москве уже снимали с должности Егора Гайдара, а министр иностранных дел РФ закошмаривал своих европейских коллег в целях сугубо воспитательных. Насладившись произведенным эффектом, он минут через сорок вновь вышел к микрофону и постарался их успокоить. Открылось, что министр пошутил и курс не меняется, но может измениться, если к власти придут сторонники имперского реванша. Какие-нибудь, допустим, красно-коричневые с чекистом во главе. И ненадолго погруженные в этот кошмар европейцы с облегчением переводили дух и протирали глаза. С опаской поглядывая на оратора и гадая, вероятно, о том, что он им скажет еще через полчасика. Однако Козырев больше ничего иностранцам не сказал, и речь его, вошедшая в анналы под названием "шоковой дипломатии", краткосрочных последствий не имела.

Оттого шутку они по достоинству не оценили, скорее отреагировали с раздражением. К тому же данную хохму министры уже знали, еще с горбачевских времен. Когда прогрессивное советское руководство в требовательном тоне обращалось за деньгами к Америке, Европе, МВФ и иным ротшильдам, указывая, что в противном случае власть в СССР захватят страшные консерваторы и это обернется для прижимистого Запада гораздо более серьезными тратами. Призывы с прежней силой зазвучали в ельцинские времена, найдя отражение и в декларации Козырева, а узкие специалисты до сих спорят, как надо было помогать России, чтобы не пришел Путин. Впрочем, точного ответа не знает никто, и непонятно даже, располагают ли банковские хранилища человечества столь крупными средствами в валюте и золотых слитках. Есть точка зрения, что человечество замучилось бы пыль глотать по хранилищам, желая спасти себя и нас от того, без которого нет России.

Четверть века спустя шутку Козырева можно наконец оценить по достоинству. И не только потому, что все сбылось, причем буквально. В строгом соответствии с текстом, который министр сочинил в самолете на пути в Стокгольм, в порыве тайновидческого вдохновения. Это как раз не сенсация, поскольку языком шутника-демократа в Кремле на полном серьезе заговорили давно, еще при раннем Путине, а воплощать слова в поступки ростом с шар земной начали уже в 2008 году. Любопытно наблюдать, как закольцевался сюжет и как они внезапно встретились в заочной дискуссии: экс-министр и президент РФ. Дипломат и чекист, как бы порожденный буйной фантазией мистификатора. Волна и камень.

Испытанный друг России эстонец Рейн Мюллерсон, член КПСС с 1972 по 1990 гг., сильно переврав цитату, напомнил Путину про Козырева, как тот якобы говорил экс-президенту США Никсону, что "у России нет национальных интересов, есть только общечеловеческие интересы". Реакция Владимира Владимировича была предсказуемо грубой, ибо перед ним дважды помахали красной тряпкой, донеся на Козырева и упомянув универсальные ценности. Недоверчивого Никсона Путин похвалил, типа Никсон - это голова, а вот у господина Козырева, как выяснилось, голова, к сожалению, отсутствует. Коробка есть черепная только, но головы как таковой нет.

Вообще это был, надо признать, идеальный вопрос - Путину, про Козырева, на Валдае... Необычайно тонкий и точный пас национальному лидеру, который всегда рад свести счеты с ельцинской эпохой и самыми яркими ее представителями. Козырева, льстящего американцу, выкатили ему на ногу, и он с ходу ударил прямо по голове. Радуя и себя, и публику.

На том игра могла бы и закончиться, поскольку про бывшего министра известно, что он живет в Майами и про политику вспоминает редко. Правда, пару лет назад Андрей Владимирович опубликовал в The New York Times довольно резкую статью, посвященную Путину и путинской России, был заклеймен у нас как "прислужник" американцев и снова забыт. Тем не менее он счел необходимым ответить президенту и опять был краток, хотя на сей раз не шутил. Никсону я говорил то же, что и другим, - уточнил цитату Андрей Козырев. - Национальные интересы России, как и других демократий, в принципе согласуются с общечеловеческими. И мы создавали СНГ, не воевали с братской Украиной, дружили с наиболее развитыми странами Европы и Америки, не были под санкциями. Россияне не умирали, воюя на стороне диктатора в Сирии. "Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты". И есть ли у тебя голова. Интересы России противоположны интересам режима, у лидеров которого черепная коробка повернута назад, в КГБ, - заключил эмигрировавший министр, и на том его полемика с Путиным завершилась. Вничью, что было результатом неожиданным, ибо силы противников казались неравными.

Что же касается наших зрительских впечатлений, то они противоречивы. Вчуже сочувствуешь обоим - и бывшему либеральному вельможе, и российскому вождю. Козырева жалко, потому что из своего пусть и безопасного далека он в течение многих лет вынужден лицезреть, как сбываются самые дикие его пророчества. Страшилки, в которые он сам не верил, пугая Запад. А за Путина душа болит, когда думаешь о том, как же тяжело было ему, бедняге, жить на руинах великой империи и с какой тоской, должно быть, внимали тогда он и ему подобные издевательским козыревским речам. Как-то даже за него радуешься, что впоследствии крупнейшую геополитическую катастрофу удалось избыть, все кошмары общечеловеков облечь в жизнь и в смерть, как по писаному, и обратиться в азиатов, и взять реванш и Крым, и мир поставить на уши.

Но это чувство радости мимолетно. Видно же, что человек до сих пор мучается, злится и отчаивается, словно догадываясь о том, что существует внутри бредовой речи, выдуманной ради прикола и сочиненной на коленке. Как и вся страна, а пройдет немного времени, по историческим меркам, - и демиург опять взойдет на трибуну и скажет, что это была хохма, а теперь шутки кончились. И шутки кончатся.