Картинка из далекого прошлого: молодой круглолицый человек в телестудии, его минута славы, час расплаты, время заявить о себе, чтобы не арестовали и не расстреляли. Удивительное вообще время. Гласность торжествует всюду, включая жизнь первого советского легального миллионера, который за месяц срубил три миллиона деревянных и теперь должен спасаться. Ибо эпоха капитализма в России еще не наступила, да и самой России пока нет, а в СССР вполне могут приговорить к высшей мере по статье, карающей за хищение социалистической собственности в особо крупных. Однако могут и отступиться, если гражданин, честно заплативший налог на бездетность, придет в программу "Взгляд" и поделится с народом своими мыслями о происходящем в стране.

Тогда и потрясенный телезритель проникнется государственными заботами добропорядочного налогоплательщика, и о соблазнах рынка в сравнении с опостылевшим реальным социализмом призадумается. Он станет символом нарождающегося капитализма - живой настоящий буржуй, причем на свободе. Он станет первым, Артем Тарасов.

Первым, кто соединит в себе эти два несоединимых вроде предмета: отчаянное вольномыслие и немыслимые деньги. Первым, кто попытается приподнять капитал над властью, вступив в дискуссию с самим Горбачевым и обвинив того в тайном умысле продать японцам Курильские острова. Первым, кто эмигрирует в Лондон - еще в начале 1991-го, когда грядущие олигархи только начинали обживать территорию обреченной империи. Первым, кто вернется, причем дважды. Первым из знаменитостей перестроечной эпохи, кого забудут при жизни.

Мне он сперва очень понравился, Артем Тарасов. Открытое лицо, связная речь, бесстрашие в столкновении с тем существом, которое мы спустя десятилетия будем величать Левиафаном. Речь про изменника Горби вызвала недоумение. Мелкие новости из жизни изгнанника возбуждали любопытство. Бывший кооператор-депутат не запомнился почти совсем. Потом я про него тоже забыл, и лишь теперь, когда он ушел, с некоторым трудом припоминаю, что Артем Михайлович прошлой осенью баллотировался в парламент от "Яблока" и вместе с этой партией, конечно же, проиграл. Выяснилось также, что во главе "Института инноваций" Тарасов поддерживал всяких разных изобретателей, среди них и Петрика, очень интересовался "технологией продления жизни", занимался и геополитикой. В частности, активно выступая против российско-украинской войны, предлагал ООН немедленно вмешаться в конфликт и ввести опеку над спорными территориями Крыма и Донбасса. Понятно, никем услышан не был.

Биография выпавшего из времени увлекает тем, что в его судьбе чудится некий шанс, который мы вместе с ним прохлопали. Мерещится строй цивилизованных кооператоров, которые сперва под угрозой расстрела, а после уже и по привычке платят налоги и партвзносы, суммой превышающие доходы трех, что ли, тысяч средних советских граждан за всю их горемычную жизнь. Мнится медленное, щадящее, без шоковой терапии вхождение бывших строителей социализма в семью цивилизованных народов. Представляется победоносное шествие либерализма по стране, где капиталистический труд на благо отчизны есть дело чести, славы, доблести и геройства. Видится Россия, которую мы потеряли, - без Путина и его олигархов, силовиков, губернаторов, судей, крадущих миллиарды чуть ли не каждый день.

Мирная и довольно процветающая страна грезится, хотя и не лишенная определенных амбиций. Взять те же Курилы, которые Артем Михайлович не желал отдавать. Ну, имел право.

Разумеется, это все только мечты, погруженные в прошлое, в историю, которая не знает сослагательного наклонения. Но ведь потому, собственно, и не знает, что главам государств, министрам, миллионерам, отдельным активным гражданам и целым народам свойственно допускать ошибки и даже совершать преступления. А эпоха перестройки была не только временем огромных надежд. Теперь, оглядываясь назад, можно твердо сказать, что Россия тогда вступила на правильный путь, и многие люди, которые прославились в конце 80-х, составляли цвет поколения, и Артем Тарасов был среди самых заметных.

Если же попробовать обозначить основные черты этого перестроечного поколения, к которому отчасти принадлежали и постаревшие шестидесятники, и их дети, то следует прежде всего выделить две: идеализм и авантюризм. Без отчаянной веры в себя и свою страну невозможно было решиться на крутой разворот к свободе. А без авантюрной жилки кто бы рискнул довериться властям, объявившим курс на реформы, и заняться, к примеру, бизнесом в государстве, где еще не отменены были подрасстрельные статьи и валютчикам, и цеховикам.

В сущности, не надо удивляться, что в итоге мало что получилось и страна вернулась в авторитарное стойло. Поражаться надо, что нашлись десятки тысяч советских граждан, посмевших уйти в политику и в бизнес и самостоятельно делать историю. Свою личную и историю большой страны. Рэкетиры, а также чекисты прочухались чуть позже или много позже, когда уже было кого пограбить, покошмарить, поубивать, вытолкнуть из страны.

Безусловно, идеализировать идеалистов не нужно, тем более Артема Тарасова, который довольно быстро вспомнил, где живет, и обогащался уже в соответствии с принятыми канонами, и правил деликатного взаимодействия с карательными органами, вернувшись, старался не нарушать. Оттого, вероятно, и выжил, и пережил свое время, и был благополучно забыт, что и к лучшему, поскольку забвение охраняло от насильственной смерти. А дожить мечтал до 200 лет. С этим не задалось, но след он оставил яркий, и если у истории русской свободы есть продолжение, то имя Артема Тарасова будет вписано в нее большими красивыми буквами. Шутка ли, пионер в советском космосе, первый при коммунистах легальный миллионер, до таких высот человек поднялся. Подвиг, сравнимый с полетом Юрия Гагарина.