Если бы не люди - есть такой стишок у Ганса Магнуса Энценсбергера, немецкого поэта, в переводе Льва Гинзбурга. Воистину, понимаете ли, великолепны великие замыслы: рай на земле, всеобщее братство, - все это было бы вполне достижимо, если б не люди, если б не люди. Если б не люди... Всеобщее братство недостижимо, ибо человечество в массе своей является негодным материалом для построения эдема.

Люди упираются и, даже покинув ад и очутившись в местах, отдаленно напоминающих рай, обращают его в бардак. По образу и подобию тех мест, откуда бежали сломя голову. Примерно так читается сегодня это стихотворение.

Сообщения из Кельна однообразны и безутешны.

Сперва была новогодняя ночь, в ходе которой толпы граждан "африканского и арабского происхождения" всласть пограбили местных девушек и поглумились над ними. Потом начались разбирательства, и тут скоро выяснилось, что власти потрясены случившимся и растеряны не меньше самих пострадавших. Иначе не объяснить глупые речи кельнской градоначальницы и тот факт, что полицейское руководство поначалу пыталось скрыть от общественности, откуда взялись гопники на площади возле центрального вокзала. Понятно же было, что эта "тайна" сама собой раскроется в считанные часы.

Потрясенных и растерянных можно понять. Так называемые европейские ценности подразумевают деятельную помощь людям, бегущим из кризисных регионов. Например, из Сирии, где в ходе гражданской войны уже погибло четверть миллиона человек. Так называемые европейские ценности диктуют необходимость принятия беженцев. Так называемые европейские ценности не оставляют выбора правительствам цивилизованных государств. И если чуть ли не вся Европа, кроме немцев, забывает об этих ценностях, то фрау канцлерин просто вынуждена им следовать - и миллионная волна новых мигрантов обрушивается на Германию.

Про них мало что известно, включая происхождение, поскольку "сирийцами" готовы назвать себя все, кто добрался до немецкого парадиза. Им помогают, их обустраивают, сбиваясь с ног, местные чиновники и добровольцы-волонтеры. Однако не дремлют и другие неравнодушные граждане. Устрашенные и обозленные наплывом непрошеных гостей, они выходят на демонстрации протеста, вступая в драки с полицией, а самые неравнодушные поджигают общежития. Плюрализм такого рода неизбежен на первых порах, и остается лишь надеяться на то, что поджигателей призовут к порядку и они угомонятся, а плавильный европейский котел переработает и эти бесчисленные толпы беженцев, и дети благодарных мигрантов тоже, как говорится, станут европейцами.

Как в Америке, хоть она и не Европа. Как в той же Германии, где обустроились миллионы людей, приехавших сюда из разных стран по разным причинам. Порой беженцев довольно липовых, бежавших не от войн и бомбежек, как сирийцы, но от бытовых неурядиц. Дело привычное.

Теперь эти надежды если не утрачены, то под большим сомнением. Ситуация отчасти напоминает тот эпизод из булгаковского "Собачьего сердца" (точнее, сцену из фильма), когда превращенный в человека Шариков выступает перед профессорами и прочей нарядной публикой. Куплетики, сочиненные Юлием Кимом, воспроизводят кельнский сюжет дословно: Эх, яблочко ты мое спелое! А вот барышня идет - кожа белая. Кожа белая, а шуба ценная! Если дашь чего, будешь целая. Ну и старый немецкий стишок, произведение живого классика, тоже вспоминается. Про людей, которые только мешают, путаются под ногами, вечно чего-то, чего-то, чего-то хотят. От них одни неприятности, от них одни неприятности, ах, если б не было людей...

Все это нехорошо и даже совсем плохо, поскольку самая гостеприимная, демократичная и цивилизованная из европейских стран погружается в страх. И дело не только в том, что пробуждаются старые фобии и под разными знаменами поднимают голову неонацисты. Это не самое печальное, да и с наследием автора известной книги, недавно переизданной, в Германии все-таки покончено навсегда. Куда грустней, что у людей нормальных, не желающих впадать в грех обобщения и мазать черной краской всех новых мигрантов, становится все меньше аргументов в дискуссиях с активистами "Пегиды", "Альтернативы для Германии" и другими ксенофобских сообществ. Они, активисты, сегодня утверждаются в своей правоте, и с ними нелегко спорить. Закрадывается также мысль, что демократии можно повредить, точно исполняя демократические нормы и принимая подряд всех, кто запросил убежища.

Слишком уж убедительна картинка, которую нам показали в Кельне. Вот европейцы, пришедшие отпраздновать Новый год. А вот дебилы, в больших товарных количествах, которые словно для того и явились на площадь, чтобы послужить живой иллюстрацией для расистов. Доказать Ангеле Меркель и тем, кто ее до сих пор поддерживает, что ни черта у них не выйдет и политика открытых дверей и открытых сердец, великодушия и бескорыстной помощи по сути своей предательская в отношении граждан ФРГ. Так что надо поскорей, пока не поздно, высылать из страны сотни тысяч понаехавших унтерменшей - грабителей и насильников, и закрывать границы.

Такого рода настроения в Германии сейчас очень сильны, причем далеко не все, кто так думает втайне, произносят эти слова вслух. Страна меняется, и горько думать о том, что платит она не за преступления, как в прошлом веке, а за то, что творила добрые дела - в полном одиночестве. За наивность и нерасчетливость. За ошибки, мало связанные с политикой, а более всего с прекраснодушием и верой в людей, что обернулось ныне черной неблагодарностью со стороны беснующихся идиотов, оторопью закошмаренного немецкого социума и злорадством тех, кто искренне, от всей души демократию ненавидит.

На их улице сегодня большой праздник, и чудится, будто они все высыпали на улицы, практически не отличимые от уголовного сброда, заполнившего под Новый год площадь у центрального вокзала города Кельна. Разве что цветом кожи отличаются, и это очень важно для них. Для людей.