В Донецке Ростовской области судят гражданку Украины Надежду Савченко. В Киеве продолжается процесс по делу двух россиян - Евгения Ерофеева и Александра Александрова. События происходят одновременно, новости поступают почти синхронно, к тому же на скамье подсудимых сидят исключительно военнослужащие, участники войны России с Украиной, оттого постоянно их сравниваешь - пленную летчицу и спецназовцев. Сравниваешь и поражаешься: какие разные люди!..

Савченко вызывает у наблюдателя, доверчиво читающего судебные хроники, шок и трепет. Вот в зале суда оглашаются предварительные показания репортера НТВ Токарева, который некогда брал интервью у ополченца по кличке "Батюшка", побывавшего в плену, и тот рассказал, как Савченко допрашивала его и других несчастных. "Она с ненавистью била всех задержанных по детородным органам таким образом, что большие мужчины весом по 100 килограмм отрывались от земли", - свидетельствовал этот правдивый человек, и было по-настоящему страшно. А подсудимая выслушивала показания, не скрывая издевки по отношению к летающим мужчинам, и потом еще долго мучила журналиста. "Вы сказали, что "Батюшка" говорил низким голосом. То есть не было похоже, что я отбила ему детородные органы?" - уточняла она у журналиста, и тот прямо не знал, что и ответить. "Батюшка" сказал, что я отбила ему яйца, когда была на другом конце Украины? Вы журналист или сплетник?" - не унималась летчица, и можно было понять председательствующего, который все эти вопросы снимал как некорректные.

Явно побаивался Савченко и неустрашимый с виду руководитель ЛНР Плотницкий, которого допрашивали позавчера. Иначе бы не просил удалить публику из зала и не утверждал, что не имеет никакого отношения к похищению украинской гражданки. И даже, словно желая понравиться подсудимой, говорил, что уважает ее "как офицер офицера", а процесс в Донецке называл "политическим". Складывалось впечатление, что ему, большому мужчине, как-то неуютно и тяжело на душе и о том, как по приказу из Москвы его подчиненные вывозили Савченко в Россию, он теперь вспоминает с неудовольствием.

Иное дело - киевское. Дело сложное и безусловно тоже политическое, но по-человечески понятное, если говорить о подсудимых и их выступлениях: на предварительном следствии и в зале суда. Капитан Ерофеев и сержант Александров - они ни у кого не вызывают страха, только жалость и некоторые другие чувства, которые здесь не будем называть. С ними все ясно: воевали там, где велело начальство, попали в плен, испытали стресс, когда узнали, что Родина от них отреклась, объявив уволенными со службы, и Александров даже выражал поначалу желание вчинить иск Минобороны РФ, но потом, наверное, передумал. В целом предварительное и судебное следствие по делу пленных россиян и все события, сопровождающие этот процесс, предсказуемы, и кровь не стынет в жилах, когда узнаешь подробности их биографий. Типовые биографии, типовое предательство генералов, типовое горе родителей.

Предполагаю, что Ерофеев и Александров не лгали, исповедуясь дознавателям и выражая свое отношение к войне, и слезы на глазах сержанта, когда он говорил о жене, были непритворными. Однако Родина о них внезапно вспомнила и, общаясь через адвокатов и дипломатов, дала понять, что когда-нибудь они вернутся домой, и бойцы это осознали, и тут концепция поменялась. Оказалось, что они все-таки безработные, в таком качестве и выдвигались к городу Счастье Луганской области и принимали бой. Впрочем, оставаясь безработными, они просят судить их за шпионаж и незаконное пересечение границы с целью сбора разведданных и считать военнопленными, на которых распространяется действие Женевской конвенции. Вчера Ерофеев, отказавшись от своих прежних показаний, еще пожаловался на пытки в ходе предварительного следствия, что тоже вряд ли кого-нибудь удивило. Вне зависимости от того, правда это или нет, подсудимый должен был объяснить, почему раньше сознавался, а теперь опровергает, и объяснение прозвучало.

В Донецке судят Надежду Савченко, а в Киеве - пленных российских воинов, и ходят упорные слухи, что со временем их всех приговорят и обменяют. Хотя обмен будет неравноценным. С одной стороны, страшная и бесстрашная летчица, ни единой долькой не отступающая от своих показаний, с другой - простые ребята, попавшие в переплет и потому каждый раз говорящие как под диктовку. С одной стороны, женщина, сражавшаяся за свою страну, с другой оккупанты. Поразительно разных людей судят в России и на Украине.

Тем не менее тот день, когда они выйдут на волю и обнимут близких, станет счастливым для многих, включая автора этих строк. Причем в случае Савченко это будет чистое, беспримесное счастье, и можно не сомневаться в том, что дома ее встретят как героиню и миллионы людей возрадуются. О будущем Ерофеева и Александрова ничего подобного не скажешь. Хорошо если не отведут куда-нибудь в спецчасть, не замучают допросами, а просто оставят в покое. Такой финал тоже можно будет назвать счастливым, и здесь, по законам жанра, надо бы как-то обыграть название места, где оборвалась их служба в рядах Вооруженных сил РФ, но едва ли стоит это делать. Сюжет не завершен, и новости, почти синхронно поступающие из Донецка и Киева, надежд на перемену участи никому пока не сулят.

В конце концов все это может затянуться надолго: суды и сроки, которые им придется отбывать. Приговор Савченко вынесут в Кремле, и в соответствии с этим решением в Киеве будут приговаривать Ерофеева и Александрова. Ясно также, что неравноценность обмена очевидна и Путину - и свою заложницу он скорее всего захочет продать подороже, а на сержанта с капитаном ему плевать. Правда, торговаться с ним украинское руководство сегодня не собирается, и правильно делает, да и сроки, отмеренные самому президенту РФ, неведомы, так что самый вероятный исход этих двух процессов - все-таки одновременное освобождение приговоренных. Хочется верить, что это произойдет довольно скоро, и заложники путинской войны обретут свободу. Такие непохожие.