Сообщение о возобновлении антитеррористической операции на юго-востоке Украины вызвало парадоксальную реакцию у полевого командира по кличке "Бес". Он взбунтовался против законной самопровозглашенной власти в лице "премьер-министра" ДНР Бородая, а тот, в свою очередь, объявил бой сепаратистскому анклаву внутри Донбасса. Потом Бес уехал к себе в Горловку, и о его дальнейшей политической судьбе теперь можно лишь гадать. Быть может, в Горловке пройдет референдум о выходе из состава Новороссии и создании независимого государства, будет заключено временное соглашение о прекращении огня и где-нибудь в Краматорске пройдут мирные переговоры под патронажем Бабая. Ситуация, короче, непредсказуемая.

Принципиально не поддается прогнозированию и ситуация на всей территории Украины.

Вот, например, возобновление боевых действий против сепаратистов - это хорошо просчитанная и согласованная акция или нет? Не исключено ведь, что в ходе бесконечных телефонных переговоров Петра Порошенко с Путиным, Меркель и Олландом удалось окончательно принудить российского президента к невмешательству во внутренние дела Украины, и это один сценарий. Другой сводится к тому, что Путин остался при своем мнении и от планов экспансии не отказался, - и тут развилка.

Он готов при случае оккупировать юго-восток, и это самый чудовищный из всех возможных замыслов. Или же он намерен и дальше играть в несознанку, тайно поддерживая боевиков и предполагая, что слабая украинская армия с ними не справится и бойня затянется на долгие годы. Тоже сценарий скверный.

К слову, нынешние бои Владимир Владимирович наблюдает, вероятно, с двойственным чувством. Как патриот и сторонник всех и всяческих аншлюсов, он безусловно болеет за своих - за Гиркина, Бородая, Бабая и даже за Беса. А в качестве многоопытного борца с сепаратизмом наверняка втайне досадует: да разве так надо искоренять террор, Петр Алексеич? С террористами ведь не переговариваются, их уничтожают. Мочат в сортире. И тогда Украина выстоит...

Речи он сегодня произносит довольно аккуратные и весьма лукавые.

Так, встречаясь с послами и постпредами РФ, он неожиданно заявляет, что вместе с "коллегами из Европы" не смог убедить Порошенко в том, что "дорога к надежному, прочному, долгосрочному миру не может лежать через войну". Тут складывается впечатление, что в ходе закулисных телефонных переговоров Путин в компании с Меркель и Олландом упрашивали украинского президента повременить с АТО, - и это, как бы помягче сказать, сенсация. Сразу представляешь себе, как они втроем призывают Порошенко к миру - а тот ни в какую. Вообще умение когда надо утрачивать связь с реальностью становится фирменным стилем российского президента. Это его сильная черта.

Впрочем, иногда Путин говорит правду. Так, сообщая о том, что Порошенко, отказавшись продлевать перемирие, впервые взял на себя "политическую ответственность", он не отклоняется от истины. Однако звучит это вполне угрожающе. Мол, до сих пор украинский лидер был для него человеком, вроде бы никак не связанным с киевской хунтой и бендеровцами, и он даже готов был уважать выбор украинского народа, проголосовавшего за Порошенко, а теперь что-то заколебался.

Теперь у Порошенко руки в крови, как в свое время у Ходорковского, и это тревожит Владимира Владимировича. Правда, тревога его может еще усилиться, если Запад всерьез приступит к реализации новых санкций против России, но пока Совет ЕС эту процедуру на неделю отложил, что, пожалуй, разумно. Надежда умирает последней, а неделя - срок небольшой.

Главный на сегодня вопрос - это ликвидация махновщины на юго-востоке, причем самым приемлемым решением видится эвакуация боевиков в Россию. Вне зависимости от гражданства и глубоко личных взаимоотношений донецких с горловскими. Если удастся решить эту проблему, то война на Украине закончится очень скоро, и этой теме, я думаю, переговорщики с Путиным посвящают львиную долю своего времени. Просят, настаивают, напоминают о санкциях. А он пока упирается, и отголоски этих споров звучат в речах путинского пресс-секретаря, когда тот делает свои поразительные заявления. Дескать, с одной стороны, "Москва не может говорить ополченцам, что и как им делать", а с другой, "может призывать ополченцев и использовать имеющееся влияние". И поди пойми, чего может и чего не может Москва.

Пока ясно лишь одно: Бес, в мирное время Игорь Безлер, отделяется от Бородая, и эта новость не то чтобы представляется важной - она представляется закономерной. И где-то даже неизбежной. Все ведь к этому вело, к освобождению Горловки от ига донецких оккупантов, и вся внешняя политика России в последние наши времена.

Так что по-человечески даже и понятно, почему Владимир Владимирович медлит с эвакуацией самых верных своих сторонников. Хотя и уверяет, в той же речи перед послами, что "наша страна будет и впредь энергично отстаивать права русских, наших соотечественников за рубежом, использовать для этого весь арсенал имеющихся средств". Страшновато все-таки забирать их к себе, таких несговорчивых, со всем арсеналом.