- Уважаемые граждане России! - сказал президент, обращаясь с посланием к нации. - Жизнь диктует свои законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего собрания - она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку помощи, и мы ее протянем. Одни из вас служат и едят нефть с маслом, другие занимаются отхожим промыслом и едят нефть с икрой. И те и другие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь маленькие дети, беспризорные дети, находятся без призора. Эти цветы улицы, или, как выражаются мои спичрайтеры, цветы на асфальте, заслуживают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь. И мы, господа присяжные заседатели, им поможем.

Речь Дмитрия Анатольевича вызвала у телезрителей различные чувства.

Захваченные идеалами коммунизма тупо глядели на экран. Национально ориентированные привычно сжимали челюсти. Либерально настроенные не поняли своего нового друга - молодого преемника.

"Какие дети? - подумали они. - Почему дети?" Совсем простой народ даже и не старался ничего понять. Он давно уже махнул на все рукой и молча жил, надувая щеки. Светлана Владимировна, надеявшаяся в 2012 году стать настоящей женой настоящего президента, пригорюнилась. Депутатский корпус преданно глядел на костюмчик, ладно облегавший фигуру оратора.

Зато тайные либералы, сидевшие в зале, были чрезвычайно довольны. "Красиво составлено, - решили они, - под таким соусом и поддержать можно. В случае удачи - почет! Не вышло - мое дело шестнадцатое. Какой Путин? Почему в отставку? Помогал детям - и дело с концом".

Юргенс был на седьмом небе. "Золотая голова", - думал он. Ему казалось, что он еще никогда так сильно не любил беспризорных детей, как в этот вечер. Сурков обменялся значительным взглядом с Кудриным и, отдавая должное конспиративной лихости докладчика, продолжал катать в кармане нефтяные хлебные шарики.

- Уважаемые коллеги! - продолжал Дмитрий Анатольевич. - К сожалению, в нашей стране еще 130 тысяч ребят остаются вне семейной заботы. У них нет ни родителей, ни опекунов, они лишены главного - семейного тепла. И нужно еще очень многое сделать, чтобы само понятие "брошенные дети" уходило из нашей жизни. Органы опеки должны быть прямо нацелены на семейное устройство детей и помощь приемным семьям. Вообще "ничьих" детей в нашей стране быть не должно. Нужна немедленная помощь. Мы должны вырвать детей из цепких лап улицы, и мы вырвем их оттуда. Поможем детям. Будем помнить, что дети - цветы жизни. Я приглашаю вас сейчас же помочь детям, только детям и никому другому. Вы меня понимаете?

Тут даже несмышленые либералы, прильнувшие к телевизорам, постигли тайную суть иносказаний гаранта. Захваченные коммунистическими идеалами пораскрывали рты. Национально ориентированные еще крепче сжали челюсти.

Камера, блуждавшая по залу, выхватила сидевшего в первом ряду премьер-министра. Он был бледен. "Ловкий молодой человек", - пронеслось у него в голове. "Старик - типичная сволочь", - читалось в глазах оратора.

- Союз меча и орала! - гремел он с трибуны. - Свобода лучше чем несвобода! Модернизируем ясли и детские сады! Поручаю правительству проработать порядок предоставления бесплатных земельных участков под строительство жилого дома при рождении третьего и последующего ребенка! А не справится - выгоню на хрен! Педофилов - к ответу! Допровские корзинки - в утиль!

"А пятому ребенку - Твиттер! - бормотал он, сходя с трибуны под грохот аплодисментов. - А десятому - яхту и вид на жительство в США! Не боюсь тебя, понял?.."

Солнце пробилось сквозь тучи. Сияли кресты церквей.