Завели уголовное дело на руководителя Москонтроля, а с мэром предварительно не перетерли. Непорядок, пацаны. Сразу возникает нехорошая мысль: не зря, мол! И пошли гнусные инсинуации: Лужков уже не при делах, ему бы сохранить хоть что-то. Путин, мол, его использует в своих интересах, за его спиной раздавая вырванные с его помощью у посторонних бизнесменов лакомые куски.

В январе говорили, что снимут в феврале. Заканчивается март, а только и делов, что снос в "Речнике" остановили. "Паниковский еще всех продаст и купит!" Тянут явную волынку - и не потому только, что рассчитывают за это время отпилить как можно менее болезненно как можно бóльшие куски, и не потому только, что опытнейший российский политик легко находит щели выгодных ему противоречий в атакующей цепи. А еще и потому, что Лужков-то первичен, а они все, нападающие на его империю, - вторичны. У Юрия Михайловича учились.

Это же он первый построил и теоретически обосновал феодальный режим, где правитель территории, владелец административных рычагов - хозяин экономики, где откровенное давление балансируется откровенно демагогической, но оттого не менее задуривающей социальной поддержкой. "Правую" эффективность крупного собственника он не задумываясь сочетает с ручным управлением этатиста-дирижиста, привлекая вполне "левые" лозунги. Его опора в этом - другие супертяжеловесы, региональные бароны, из которых Кремль сумел сместить лишь Шаймиева, оставив штурвал в руках его клана.

Это Лужков первый начал тасовать политиков, формируя преданную себе законодательную прослойку. Причем сделано это элегантно, с привлечением разных сил и разных партий, чтобы московский электорат не чувствовал себя таким уж обманутым. Хотя, если ему нужно показать Кремлю свою собственную (и взаймы - кремлевскую) партийную силу, то можно назвать "Единой Россией" всех своих клиентов и вольноотпущенников и дать им процентов под завязку.

Когда десять лет назад он противостоял Путину, то сторонники последнего объясняли положение просто: приходим во власть, а там уже все разобрано. И понаехавшие питерские с завистью смотрели на власть московскую. Это Лужков научил путинскую команду обращению с олигархами, переводу собственности из одного состояние в другое до тех пор, пока она не окажется в нужных, но в меру безответственных руках. Научил, как ценить старых друзей и как отдалять новых.

А вот обращению с прессой они у него так и не научились - высокомерие нуворишей давит, выдержки не хватает. Нет, речь не о судах, которыми он легко дает острастку гнусным клеветникам. Даже издания, пострадавшие от этих процессов, не напишут мстительно о конкретном деле, пахнущем уголовкой и близком лично Лужкову (не как "Речник"), а о подобном деле, касающемся Путина, - сообщат. И дело не в страхе, а наоборот - в защите. Лужков оказался единственным реальным оппозиционером Кремлю во власти, а значит, единственным, кто может защитить остатки свободы, хотя бы - прессы.

Вообще, честно говоря, любая вторая сила в феодально организованном обществе обречена быть оппозицией силе первой, главной. И если первая становится единственной, то оппозиция возникает внутри нее. Даже в гареме образуются партии.

Бизнесмен, пострадавший от мэра в особо крупных размерах, радостно показывает, как теперь его противник крутится, подставляя разные части тела под неминуемые наказания. Но зря надеется, супостат, получить от этого материальное удовольствие. Во-первых, если чего и оторвут из захваченного, то вряд ли вернут первообладателям. А во-вторых, Юрий Михайлович еще может выкрутиться.

Есть анекдот про старого петуха, который, по мнению хозяев курятника, перестал как положено обслуживать кур. Завели они петуха молодого. И вот старый его поучает: "Значит, теперь ты будешь моих кур топтать? А меня, значит, в суп? Ну что ж, дело понятное... Давай-ка я тебе напоследок покажу, как со здешним контингентом обращаться. К каждой же свой подход нужен. Вот смотри, я совершу свой последний круг, а ты от меня не отставай, приглядывайся, запоминай, что да как". Выходит после этого хозяин на крыльцо, видит: старый петух по кругу обслуживает кур, а молодой все за ним следует, пристраивается... И хозяин забегает в избу, выбегает с ружьем, шмаляет в молодого петуха и, рассеивая дым, приговаривает: "Третьего бройлера покупаю - опять голубым оказался!"

Убирать Лужкова вне процедурных сроков опасно - пойдет неконтролируемое деление огромного экономического и политического наследства, не так сильна и едина в реальности власть. К тому же внутри нее произойдет перерасчет сил, решившийся на поступок член тандема получит новые преимущества и новую головную боль. А позже, перед выборами, уже и вовсе стремно. Если же не трогать - зачем тогда пугали чиновников, показывали москвичам, возможно, уставшим от всеобъемлющего хозяина, вероятность перемен?

Да к тому же зачем намекать вообще на эту дурную вероятность? Хорошо еще у народа, в отличие от хозяина курятника, не висит на стене избы заряженное ружье...