Дерзкий побег из вологодской колонии стал бесспорным информационным хитом последних дней. Алексей Шестаков и его сообщники получили свои заслуженные "пять минут славы". Мне эта история напомнила фильмы моего детства про нестрашного злодея Фантомаса, который уходит от погони всеми возможными видами транспорта, пересаживаясь с вертолета на подводную лодку и оставляя преследователям лишь бесстрастный хохот.

Но Шестаков принадлежит к другому поколению и, вероятно, руководствовался другими образцами - например, фильмом Карена Шахназарова "Американская дочь" или сериалом Prison Break, который существует и в виде компьютерной игры. Если заключенный колонии строгого режима имел возможность пользоваться для связи с волей шестью телефонными номерами, то почему бы ему не иметь и компьютер, подключенный к Интернету.

В этом сюжете пока еще много неясного, начиная с личности несостоявшегося беглеца. Если это тот Шестаков, о котором писал в 2001 году вологодский информационный портал "Премьер", - заурядный клофелинщик, замочивший вместе с подельником троих человек ради телевизора "Витязь" и двух кожаных курток, - то образ никак не вяжется с побегом голливудского пошиба. Для такой операции нужны не только воображение, но и рациональный ум, и деньги - откуда все это у полубомжа, мыкавшегося по общагам?

Слабо верится и в версию про то, что помогавшая ему Татьяна Важалина - его "подруга по переписке". Непохожа она на сердобольную героиню "Калины красной" в исполнении Федосеевой-Шукшиной. Разумнее предположить, что за организацией побега стоит преступное сообщество.

Чтоб понять, что такое колония, из которой пытался бежать Шестаков, полезно прочесть письмо тамошних зеков на сайте Союза заключенных. Это вопль о помощи. Авторы письма пишут о ежедневных повальных обысках с участием ОМОНа, сопровождающихся избиениями и унижениями, в ходе которых у заключенных отбирают и уничтожают предметы, дозволенные правилами. И при этом у Шестакова сотовый телефон с шестью сим-картами на выбор... Не сходится!

Кстати, в комментариях к этой публикации есть такое сообщение: "Потеряла связь со знакомым. Отбывает срок в Шексне. Кашинцев Алексей. Кто знает, напишите". Именно Алексеем Кашинцевым звали сообщника бытового убийцы-клофелинщика.

Непонятно также, зачем преступники приземлились недалеко от колонии и пересели в машины. Топливо кончилось, пилот симулировал техническую неисправность? Возможно. Но дальше совсем смешно: Шестаков захватил такси, на котором отправился... домой, где его, естественно, ждала засада.

Признаемся самим себе: следя за погоней, мы хотели, чтобы Шестаков ушел. Конечно, свою роль в этом желании играет архетип "благородного разбойника" - Карл Моор, Ринальдо Ринальдини, Дубровский, Бонни и Клайд наконец... Но дело еще и в скверной репутации российской судебной и пенитенциарной системы, которая никого не исправляет, а только калечит. Мы не можем быть уверены в том, что Шестаков осужден по справедливости, что он вообще совершил преступления, которые ему вменили, а вот в том, что над заключенными в колониях и тюрьмах изо дня в день издеваются садисты в погонах, мы уверены. Можно себе представить, как отомстили они Шестакову за свой конфуз.

Среди великого множества материалов о неправедных судьях я нарочно выбрал дело, которое слушается сейчас в Кунцевском суде Москвы, потому что обвиняемый тут Рамаз Дзнеладзе. Российские правоохранительные органы считают его "одним из наиболее влиятельных криминальных авторитетов" России. Он был задержан в июле прошлого года с "порошкообразным веществом", в котором экспертиза, натурально, определила наркотик. Судебное следствие проходит с грубейшими нарушениями процессуальных норм. Обвиняемому навязали казенного адвоката, несмотря на то что с ним работают трое адвокатов по соглашению. Адвокат этот бегает совещаться с прокурором, хотя ему заявлен отвод и он обязан отказаться от участия в процессе. Протоколы допросов в судебном заседании не соответствуют аудиозаписи. Так, например, в записи оперуполномоченный, руководивший задержанием, на вопрос, чем привлек его внимание Дзнеладзе, отвечает так: "Я не помню, чем Дзнеладзе привлек наше внимание". Но в протоколе записано: "Он вызвал у нас подозрение, у него были сужены зрачки, шаткая походка, не было запаха алкоголя, я подумал, что он в наркотическом опьянении". Не совпадает и описание упаковки с "порошкообразным веществом". Это лишь малая толика нарушений.

Заметку об этом деле сопровождает длинный шлейф комментариев, большая часть которых принадлежит профессиональным юристам. Они просто криком кричат от беззакония и своего бессилия перед ним. Им возражают люди, с маниакальным упорством повторяющие заветную фразу, столь любимую нашим новоизбранным президентом: "Вор должен сидеть в тюрьме".

Не в добрый час досталась эта роль всенародно любимому артисту! Не помог авторам Володя Шарапов, убежденный в том, что вор должен сидеть только тогда, когда его вина доказана, а не сфабрикована.

Ну и что ж тут удивляться или стыдиться того, что мы желали успеха беглецу?