Эту фразу англиканский пастор с особым значением произнес на заупокойной службе по 38-му президенту США Джеральду Форду. И впрямь, судьба оказалась милостива к нему: он воевал, но остался жив; на него дважды покушались, но оба раза он избежал смерти; он поставил рекорд долголетия среди американских президентов, прожив 93 года и 166 дней. Но его политическое наследие неоднозначно. Старый спор не завершен и вспыхнул с новой силой по случаю кончины человека, вместе с которым ушла в небытие эпоха.

Его называли "случайный президент": никогда не имевший президентских амбиций, Форд занял пост главы государства вследствие редкого стечения обстоятельств. В августе 1973 года, спасаясь от обвинений в коррупции, ушел в отставку Спиро Агню, вице-президент в администрации Ричарда Никсона. Взор президента обратился к Форду, в то время лидеру фракции республиканцев в нижней палате, который пользовался безупречной репутацией. Выборы в таких случаях не проводятся – достаточно утверждения в Сенате. Годом позже сложить полномочия в связи с неминуемой угрозой импичмента пришлось уже самому Никсону, и Форд в полном соответствии с Конституцией заполнил вакансию. На этой раз и утверждения не требовалось.

В полной мере сознавая свою ущербную легитимность, Форд в своей инаугурационной речи заверил американцев, что не будет проводником ничьих интересов, кроме интересов страны и народа: "Вы не избирали меня тайным голосованием, а я не давал никаких тайных обещаний ради того, чтобы получить этот пост. Я не вел кампании по избранию ни в президенты, ни в вице-президенты. Я не подписывался ни под какой партийной программой. Приступая к этой исключительно сложной работе, я ничем не обязан ни одному мужчине и только одной женщине – своей любимой жене. Я не стремился к этой огромной ответственности, но и не буду избегать ее".

И американцы поверили Форду. В тот момент страна пребывала в состоянии тяжелейшего кризиса, в который поверг ее Никсон. Уотергейтский скандал, заставивший его уйти – дело о незаконном прослушивании штаб-квартиры демократов – был лишь верхушкой айсберга. Фактически речь шла о ползучем конституционном перевороте: Никсон создал в своем аппарате неподконтрольную Конгрессу спецслужбу, персональную сыскную контору, и при этом считал себя в своем праве, ссылаясь на интересы национальной безопасности. Когда его начали выводить на чистую воду, Никсон бросился заметать следы и отказался передать Конгрессу магнитофонные записи своих совещаний с советниками.

Уотергейт сильно поколебал, но не разрушил политическую систему США. Система сработала. Первый месяц президента Форда был совершенно безоблачным – избиратели увидели в нем воплощение интегрирующего начала, достоинства власти. Но спустя ровно месяц идиллии пришел конец: 8 сентября 1974 года Форд объявил стране о своем решении освободить Ричарда Никсона от уголовной ответственности за любые действия, совершенные им в должности президента. Тем самым он поставил крест на переизбрании. Рейтинг Форда мгновенно скатился вниз. Впоследствии он так и не достиг прежних значений. Американцы восприняли помилование Никсона как закулисную сделку и не простили ее Форду.

Сам Форд до гробовой доски отрицал какие-либо тайные договоренности. Он говорил, что ему просто надоела эта головная уотергейтская боль: "В конце концов, я решил, что для страны будет полезнее, если я очищу свой письменный стол от проблем г-на Никсона, закрою вопрос раз и навсегда". Но закрыть не получилось.

Ситуация до боли знакомая. Преемник, подписывающий индульгенцию уходящему на покой предшественнику... И ведь не исключено, что в 2008 году опять потребуется нечто в этом роде... Штука в том, что ведь сначала-то один должен уйти, а уж потом другой подписать – пусть и указ номер один, а все же потом, а не сразу и не до... А ну как возьмет да не подпишет? Мало ли что обещал... Так вот вопрос состоит в следующем: как сделать так, чтобы преемник не подкачал?

В случае с Фордом и Никсоном ключевую роль сыграл эпизод, описанный главным разоблачителем Уотергейта Бобом Вудвордом, который по сей день отличается феноменальной информированностью. Будто бы 1 августа 1974 года шеф аппарата Никсона, Александер Хейг, вошел в кабинет вице-президента и напрямик спросил Форда, готов ли он в ближайшее время вступить в должность президента. И объяснил, что улики, обнаруженные следствием, полностью изобличают Никсона. Потрясенному Форду Хейг изложил шесть сценариев дальнейших действий, среди которых было и помилование Никсоном самого себя - вариант экзотический, но теоретически возможный! Конституция гласит, что президент пользуется правом помилования по любым делам, кроме дел об импичменте. Такой правовой коллизии ни разу за всю историю США не возникало, никаких судебных решений на эту тему не существует, а интерпретировать фразу можно по-разному, в том числе и так, что не только Никсон сам себя, но и Форд не мог помиловать Никсона. Но в том-то и дело, что процедура импичмента не была доведена до конца, и никакого решения о том, дают ли действия Никсона достаточные основания для импичмента, принято не было.

Одним из сценариев, предложенных Хейгом, была досрочная добровольная отставка Никсона в обмен на обещание Форда помиловать его. Хейг вручил Форду проект текста помилования, в котором не хватало лишь подписи Форда и имени Никсона. Иными словами, Хейг хотел, чтобы Форд подписал помилование до своего вступления в должность президента.

Хейг яростно отрицает, что предлагал сделку. "Сделки не было, - говорил он не далее как в воскресенье в ток-шоу CBS. - С какой стати разумный человек, который только что услышал, что он вот-вот станет президентом, будет рисковать всем и вступать в какие-то сделки? Он в любом случае стал бы президентом. Чтобы сообразить это, большого ума не требовалось".

Хейг забыл или делает вид, что забыл, что отнюдь не во всех шести его сценариях Никсон освобождал место Форду.

Получив проект помилования, Форд созвал на совещание своих советников. Все в один голос заявили, что на сделку идти нельзя. Форд попытался поставить Никсону дополнительное условие: он должен публично признать свою вину. Но юристы объяснили Форду, что такого признания, в сущности, не требуется - тот факт, что Никсон принял помилование, говорит о том, что он формально признал себя виновным. Помнится, тот же самый довод звучал в свое время в отношении гэкачепистов, освобожденных из заключения по амнистии – лишь генерал Варенников, за что его можно уважать, отказался от амнистии, довел дело до суда и был оправдан. Однако никто из амнистированных членов ГКЧП не признает себя сегодня виновным.

То же самое произошло и в случае с Никсоном: он до самой смерти считал, что был прав. "Я предпочел бы пройти через все до конца, какую бы мучительную боль это ни причиняло лично мне... – сказал Никсон в своем прощальном заявлении 8 августа. - Я никогда не был трусом. Досрочному уходу с этого поста сопротивляется каждая клетка моего организма..."

Но в отношении одного из важнейших условий помилования Форд остался тверд: он не позволил Никсону уничтожить изобличающие его магнитофонные пленки. Благодаря этим пленкам об Уотергейте известно сегодня гораздо больше, чем было известно тогда. И значит, есть повод вспомнить еще одну фразу из Нагорной проповеди: "Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся" (Мф., 5: 6). Никсон, правда, успел стереть с одной из них 18 с половиной минут. Но это уже не имело принципиального значения.

Заслуживал ли Никсон суда и тюрьмы? Бесспорно. Значит, Форд был не прав?

"Сухой остаток" спору подвел на днях в программе NBC "Встреча с прессой" все тот же инициатор Уотергейта Боб Вудворд: "И все-таки он поступил мудро. Подумать только: Никсон под следствием, под судом, ему грозит тюремный срок, стране предстоит еще год, а то и два уотергейтских года. Нам необходимо было оставить все это позади, и Форд, к его чести, интуитивно понимал это. Множество людей говорили ему: "Не делайте этого", люди в Белом Доме, тесно связанные между собой, говорили: "Проконсультируйтесь с Конгрессом, обратитесь к обществу"... Один из его советников сказал: "Скажите им, что вы еще ничего не решили". А он ответил: "Но я уже решил".

Он сдержал слово и не стал прятаться от ответственности.

А все-таки интересно: каким образом обеспечит себе юридический иммунитет нынешний президент России? Дельце щекотливое... Или ему иммунитет не требуется?