статья Мовсар Бараев, говорите тише

Илья Мильштейн, 25.10.2002
НТВ

НТВ

Вторая ночь, прошедшая с той минуты как боевики захватили бывший ДК Шарикоподшипникового завода, не принесла ничего утешительного. Стало известно о гибели одной из заложниц. Значительно ужесточились условия содержания людей: они разделены на две группы, дети отдельно от родителей. Переговоры пока в тупике.

Это были дни безуспешной народной дипломатии.

Из дверей громадного здания на улице Мельникова выходили Кобзон и Хакамада "с черными лицами". Шли по Дубровке, окруженные журналистами, отвечали коротко и неохотно, в глазах читалась тоска. Чуть позже, когда Хакамада выступит в "Свободе слова, мы узнаем, что террористы ведут себя предельно жестко и всерьез собираются умереть. Вместе с заложниками. Вместе с участниками передачи мы попытаемся составить текст обращения к боевикам с просьбой освободить несчастных зрителей - и потерпим творческую неудачу. Мы выслушаем также диспут между Геннадием Хазановым и менее известными артистами российской сцены на тему: надо или не надо играть спектакли в такие дни. Мы не найдем ответа на этот вопрос.

Мы много чего услышим и увидим в этот день и в эту ночь. Крайне своевременное заявление Путина о том, что захват заложников планировался "в одном из зарубежных центров." Заявление какого-то идиота - отставника спецслужб, призвавшего доставить из наших тюрем всех зеков-чеченцев, поставить на Дубровке и расстреливать их по мере надобности. Заявление представителя Масхадова, осудившего московский теракт. Мутный мессидж Минпечати, предложившего журналистам поменьше заниматься распространением информации. Фантастические съемки НТВ, запечатлевшие доктора Рошаля в окружении боевиков и боевичек и его короткий рассказ о состоянии здоровья людей, томящихся в зале. Человека, назвавшегося Мовсаром Бараевым, - единственного из террористов без маски. Мелькнут лица заложниц.

Из мрака и кошмара этих ночей, из сплетен и слухов, из миллиона слов, высказанных в эфире политиками, журналистами, чекистами, милиционерами, боевиками, заложниками и их родственниками выяснится простая правда теракта. Цель террористов - вывод российских войск из Чечни. Проблема, с которой они столкнулись, - отсутствие в рядах наших переговорщиков человека, способного ответственно говорить на эту тему. Оттого они нервничают и назначают последние сроки.

Конечно, все напоминает Буденновск. Но без Черномырдина, способного призвать к порядку тихоголосого Шамиля. Даже без Касьянова, уехавшего в Мексику на какой-то всеми позабытый саммит. И почти без надежды на то, что это условие - прекращение войны хотя бы на уровне обещаний - будет всерьез обсуждаться на тех переговорах, о которых мы сегодня не знаем ничего. Которые ведут в эти дни и ночи неведомые нам "первоклассные переговорщики".

Политика - бесчеловечная штука. По совести говоря, отчего бы и не вывести из Чечни хотя бы взвод - под телекамеры и звуки печальных труб? Отчего первым лицам в стране, неспособным защитить нас даже в театральном зале, не воспользоваться своим шансом начать выкарабкиваться из этой войны? Отчего бы кому-нибудь из них не сесть за стол переговоров с Масхадовым? Это же, черт возьми, ни к чему не обязывает, а жизнь заложников будет спасена. Кто осудит?..

Люди не осудят. Но на языке политическом такой шаг обретет мертвую формулу "капитуляции". На диком сленге элиты это будет называться унижением Великой Державы перед горсткой бандитов. Ветераны всех войн и спецслужб разъяснят нам, что, спасая жизнь зрителей на Дубровке, мы обрекаем на смерть новых, неведомых заложников.

С этой правдой не поспоришь, ибо она вооружена. Как и террористы. Две этих правды глядят сейчас друг на друга сквозь прорезь прицела на улице Мельникова и ведут переговоры по рации. Покуда они разговаривают - мы, сидящие в зрительном зале, еще живем.

Все статьи по теме

Илья Мильштейн, 25.10.2002