В Ростове-на-Дону в среду должен возобновиться суд над капитаном Ульманом, обвиняемым в убийстве мирных граждан в Чечне. Каково тут соотношение между правом и политикой? Насколько политизировано это дело? На эти вопросы отвечают Сергей Ковалев, Юлия Латынина, Леонид Ивашов и Эдуард Воробьев.

Сергей Ковалев, председатель общественной организации "Мемориал":

Само по себе дело прозрачное. Эта загадка интересует меня скорее с точки зрения массовой психологии. Я даже хотел поехать в Ростов и попытаться найти какие-то материалы и с кем-то встретиться. Меня, например, очень интересует, в чем состояли пояснения, которые давал председательствующий в суде присяжным. Сообщил ли он им, что исполнение преступного приказа не освобождает от ответственности, или он этого не сделал? Как отбирались присяжные? От этого ведь многое зависит.

У меня просто холодок по коже от этих оправданий. Что это? Это показатель общественной деградации или это показатель мошеннической ловкости сторонников бандитизма на Кавказе? Я этого просто не понимаю и не готов высказать какие-то гипотезы без специального расследования.

Но мне хотелось бы надеяться, что даже такие страшные случаи не уничтожат полностью доверие к институту суда присяжных и что этот институт сохранится и очистится от такого рода скверны. Иначе мы должны придем к чудовищному заключению. Источником власти является народ, который делегирует эту власть кому-то; так вот, чудовищное заключение состояло бы в том, что каков источник власти, такова и власть. Никто этот источник не обманывает, он такой и есть. Но это уж очень страшное заключение, не хочется принимать его без спора.

Леонид Ивашов, вице-президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник в отставке:

Ульман воевал на стороне государства. Ульман и его товарищи по сути дела выполняли приказ верховного главнокомандующего, наводили, как тогда говорили, "конституционный порядок", а вообще говоря, боролись с мятежом. Бой есть бой, война есть война, и война всегда имеет некий побочный ущерб.

Те, кто воевал с другой стороны, практически реабилитированы. Сегодня одни боевики, поднявшие мятеж и участвовавшие в нем, скрываются в заграничных столицах, другие вернулись к мирной жизни и сидят во власти, и не только в Чечне, но и в Москве. Некоторые из них сегодня являются начальниками над теми, кто воевал со стороны государства.

В то же время боевые офицеры и солдаты, которые честно выполняли свой воинский долг, не подвергаются политической реабилитации. Новый виток судебного разбирательства еще больше поднимает престиж мятежников, боевиков, диверсантов, которые взрывали дома и уничтожали людей. И в то же время этот процесс показывает, что воевать, драться насмерть за российское государство и выполнять его приказы нужно весьма осмотрительно. И вообще нужно ли это, когда тебя власть сдает?

Власть сдает не только Ульмана. Мне приходится ездить в метро, и я вижу этих инвалидов-колясочников с орденами на груди. Сегодня боевые офицеры, боевые солдаты являются нищими и выпрашивают подаяние. Здесь проявляется звериная сущность нынешнего государства. Эта система перемалывает сегодня нашу молодежь, перемалывает патриотические чувства, перемалывает офицерскую честь.

Юлия Латынина, журналист:

Вполне понятно, почему суд присяжных оправдывает Ульмана: он выносит то решение, которое является мнением общества. В свое время в Ингушетии суд присяжных оправдал Маирбека Шабиханова, который обвинялся в терроризме. Впоследствии Шабиханов принимал участие в теракте в Беслане. Он был оправдан именно потому, что был боевиком. По той же причине, по которой ингушский суд присяжных оправдал боевика Шабиханова, российских суд присяжных оправдывает убийцу Ульмана. Таковы настроения общества.

Что касается собственно дела Ульмана, то я сожалею лишь о том, что в данном случае воинское преступление пытаются выдать за подвиг.

Есть ситуации, когда люди во имя победы действительно вынуждены совершать преступления. Например, в Афганистане по пустыне идет отряд спецназа, который должен уничтожить караван с оружием. На пути встречается пастушок. Пастушка вынуждены убить, потому что иначе он всех заложит. Это действительно военная необходимость, и здесь ничего не поделаешь. Но когда люди, являющиеся по сути бандой, начинают стрельбу по машине с гражданскими, а потом убивают их, чтобы скрыть следы преступления, это вызвано не военной необходимостью, а желанием скрыть улики.

Эдуард Воробьев, председатель московской организации СПС, генерал-полковник в отставке:

С одной стороны, это дело затрагивает интересы населения Чечни, с другой стороны, есть официальная федеральная власть и люди, выполнявшие в Чечне приказы по наведению конституционного порядка. То, что там произошло, не может, я считаю, быстро решаться решением того или иного суда. Здесь трудно сказать, что лучше - осудить этих людей или оправдать. Я считаю, что и то и другое плохо.

Если суд присяжных считает нужным оправдать этих людей за совершенные ими действия, в этом проявляется определенный настрой в поддержку военнослужащих, совершивших эти действия. Чтобы не допустить ошибки, мне кажется, что лучше долгое рассмотрение этого дела, чем быстрое принятие окончательного решения, которое не подлежит обжалованию.

Конечно, здесь затронута личная судьба каждого из этих людей, и если в конце концов суд вынесет оправдательный приговор, то оправдательные аргументы должны быть такими, чтобы они удовлетворили и противоположную сторону. Тогда от этого выиграет общее дело. Хотя, конечно, у родственников потерпевших осадок на душе останется.