В дни новогодних праздников, с 31 декабря по 4 января в России, по данным пожарной службы, произошло 17 только крупных пожаров, в результате которых погибли 60 человек. Московские медики рапортуют о как минимум трех—пяти людях, замерзающих каждую ночь в столице (с начала октября в Москве замерзло, по сведениям на 4 января, 224 человека). Милиция отмечает бурный рост преступлений, совершенных на бытовой почве. При этом необычайно много граждан повыпадало с балконов.

Почти все происходящее было спровоцировано "совместным распитием спиртных напитков". Как известно, "есть обычай на Руси – начать утро с "Хеннеcси", однако на этот раз безобразия на алкогольной почве превзошли все ожидания. В Новый год казалось, что армия вероятного (или невероятного) противника берет штурмом родную столицу с использованием всех средств поражения кроме атомной бомбы. Грохот стоял страшный, и было светло как днем.

Эта новая забава благополучных жителей столицы лишь дополнила картину раблезианского веселья. Москвичи празднуют Новый год так, как если бы они отмечали приближающийся Конец Света – бесшабашно, безоглядно, пренебрегая нормами, если выражаться деликатно, человеческого общежития. Даже у тех, кто мирно провел праздник у елочки и телевизора, впечатлений хватает. У одних знакомых тихий гость на десять минут вышел на улицу покурить и вернулся с разбитым лицом. Другие утром 1 января наблюдали из автобуса сцену в автомобиле, где на заднем сиденье разнополые граждане увлеченно занимались оральным сексом. Автобус (вместе с водителем), натурально, накренился в сторону порнографической мизансцены.

Все эти сюжеты, позаимствованные у Босха и Брейгеля, все это половодье чувств и геенну огненную фейерверков, словно бы специально, стыдясь и воровски оглядываясь, скрывал обильный снегопад. Так что с утра казалось, что нет более идиллического места, чем столица нашей родины. Автомобили покрылись метровым слоем снега, трудящиеся не выходили на улицы, в магазинах – пустота. Вся дрянь, которую набросали за ночь, утонула в девственном снегу и всплывет теперь во всем своем канализационном великолепии только весной. И лишь время от времени можно было кое-где обнаружить трупы сограждан. Кто насмерть замерз. Иные – на Давыдковской улице, - выпив, закусив, покурив и подравшись, выпали в сугробы с балкона 8-го этажа. Другой, уже в Капотне, тоже разбился насмерть, покурив в пьяном виде на балконе. На улицах Трофимова и Россошанской после празднования Нового года обнаружены задушенные. Короче говоря, трудящиеся оттянулись как никогда...

За объяснениями далеко ходить не надо. Первая и главная из них известна еще со времен крещения Руси – нечеловеческая удаль дорогих россиян и беспробудное пьянство, усиливающееся по мере приближения главного всенародного праздника. В последние годы тотальное празднование всех в мире Рождеств и того, что наступает после прослушивания обращения президента и боя курантов на Спасской башне, приобрело какой-то безумный характер. Москва почти весь декабрь страдает от автомобильной непроходимости, в магазины можно войти, приложив столько же усилий, как и в метро в час пик. И эта нечеловеческая активность оказывается подготовкой к всплеску криминальных проявлений и босховско-раблезианским утехам, сопровождаемым пальбой из новогодних "катюш".

Отмечая Новый год, страна, а особенно ее золотая во всех смыслах столица, и в самом деле празднует некий конец, только не света, а периода в истории России, который почти метафорически называют "эпохой первоначального накопления капитала". Пресыщенная сверх всякой меры благами цивилизации одна часть населения ищет новых, все более изощренных и изысканных развлечений. Другая часть на свой манер ищет того же, но, будучи ограниченной в средствах, выбирает доступные методы советской поры – пьет скверную водку и полирует ее плохоньким шампанским. Результат – налицо.