Отметили очередную годовщину вывода войск (40-я армия) из Афганистана. Вышедшие живьем и дожившие до сего дня собрались, кто смог, на Поклонной горе. По команде построились (репетиций не понадобилось - порядок не забыли), прошли парадом под знаменами и возложили цветы в память тех, кто ушел воевать с ними вместе, а вернулся на родину в цинковом гробу.

Потом, получив пригласительные билеты, поехали в автобусах в Кремль на концерт. На сцене БКД оказались задними бортами друг к другу два трехмостных, повышенной проходимости грузовика ЗИЛ-131, до боли знакомые зрителям; на заднике очень похоже изображен был вертолет. Оформлением сцены десантники остались довольны. И начался концерт.

Речь не о том, за что и почему воевали, что такое был так называемый интернационализм и воюющий по его зову "ограниченный контингент", чего достигли в политическом или этическом плане. Речь о другом: откуда вывели армию - понятно. А вот - куда? Куда вернулись уцелевшие? Предполагалось - на родину, правда? Вернувшиеся подсчитывают сегодня роты, батальоны, полки, дивизии и поясняют нам, несведущим:

- Да, в 1989-м вывели 40-ю армию. Но за десять-то лет (1979-1989), считая, что служба шла по два года, вывели примерно четыре с половиной армии!

Получается, вывели примерно сто тысяч - раненых, контуженных, навсегда ушибленных тем, во что пришлось окунуться в 18 лет, после школы и родительского дома, умеющих и привыкших только стрелять. Кто-нибудь занимался их психологической реабилитацией? Никто. Они же, считалось, вернулись не с войны - не то что американцы из Вьетнама, вокруг которых хлопотала вся нация. Нашим в военкоматах отвечали коротко и ясно: "А я тебя туда не посылал!"

Теперь вопрос - а сколько их сегодня, уже носящих именование ветеранов? Неизвестно. Председателю одного из cоюзов ветеранов Афганистана, попытавшемуся узнать, сколько их в его родном крае, в сегодняшнем военкомате ответили:

- Этого я тебе сказать не могу: эти данные засекречены.

Как в "Подпоручике Киже": "Арестант секретный и фигуры не имеет". Или в восточном историческом анекдоте: - "Подданные его величества не считаны". Кому и как тут помогать, если засекречено их число? И никто не ведет статистику бесконечной череды самоубийств ветеранов Афганистана.

...В декабре 2005 года в Республике Алтай, в Чемальском районе, случилось наводнение. В зону затопления попал один из несчитанных ветеранов - Юрий Рыболовнев. Фотографии, где зимой - вода под крышу, впечатляют. Семья осталась без жилья, без продуктов (там на зиму их заготавливают - не Москва), без теплых вещей, одеял и так далее. Семейный бюджет Рыболовнева - 7 тысяч рублей. Их втроем - хозяина бывшего дома с женой и ребенком - спасибо, приютил в летней кухне сосед.

Глава Чемальского района отвечает тем, кто хлопочет за Рыболовнева, что "не видит проблемы" (сейчас в ходу такое речение), считает, что все под контролем (тоже из чиновничьего словарного запаса, еще советского, успешно служащего и сегодня).

Самое интересное, что деньги по линии МЧС были выделены немалые: если верить газете "Чемальский вестник" от 12 января 2005 года - 3 миллиона рублей. Людям же, пострадавшим от наводнения, выделили по одной тысяче на человека. Шутка, правда? Вот так шутят в Республике Алтай. И уж наверно не в ней одной. Чем дальше от Москвы, "главной" власти, - тем круче шутки.

Что касается Рыболовнева, он эти три тысячи, выделенные родиной, в тот же день потратил на дрова - Сибирь, однако.

Вообще-то затопило там 27 домов. В каждом семьи, ну, скажем, по 3-6 человек. Предположим, роздано примерно 150 тысяч. Считается, на аренду жилья. Потратили лишившиеся всего люди, конечно, на продукты и дрова. А двумя миллионами и восемьсот пятьюдесятью примерно тысячами, оставшимися от щедрой раздачи потерпевшим, будет распоряжаться, неустанно заботясь о Рыболовневе и других, глава Чемальской управы.

Какая-то часть денег уже успешно потрачена - нужно было грейдером прочистить дорогу. Мне давно объясняли на Алтае, что нет для чиновников ничего выгодней, чем ремонт участка дороги или, еще лучше, прокладывание новой: очень трудно потом узнать, 50 тысяч, скажем, потрачено на машины гравия или 100. Это Как рассказывали фронтовики, в Отечественную войну была такая байка, что самая хорошая болезнь - ишиас (так называли тогда радикулит): болит - ничего не видно, не болит - тоже не видно.

Только что мне сообщили - в пятницу приезжал в Чемал из Горно-Алтайска главный федеральный инспектор по Республике Алтай Александр Завьялов, получивший от товарищей Рыболовнева - "афганцев" сигнал о бедственном его положении. Очень, рассказывают, кричал на главу Чемальского района:

- Вы должны были дать ему давно участок земли - пусть строит!

- Не могу, - отвечает, - это земли госзапаса.

У нас в России вечно земли не хватает. В Сибири особенно.

А ведь можно было этими немалыми деньгами распорядиться по-умному. Как? Так, как у нас не делается, можно сказать, принципиально: дать пострадавшим людям самим этими средствами распорядиться. Ведь в тайге живут - можно, слава Богу, заготовить пиломатериалы для дома по своему усмотрению, с наименьшими затратами. Но как тогда жить местным чиновникам? Ведь они малоимущие. Жители Алтая очень, очень уверенно предполагают, где именно (адреса знают!), у кого, по какой цене будет власть покупать стройматериалы для восстановления жилья "афганца" и других лишившихся крова.

Главное, ведь кумовьям чиновников все равно этих денег будет мало: как говорится по-русски, на этот рот не наямишься. А семье Юрия Рыболовнева как раз бы хватило. В том и тоска, что сегодняшние сорокалетние, выведенные под знаменами из Афганистана, пока еще полные сил, жадной ратью российского чиновничества лишены возможности применить эти силы на благо семьи. Трудно придумать для мужчины большее наказание.

Еще один лично мне известный "афганец" - Юрий Карамов из Тюнгура (край российских земель - 70 км до Казахстана, 150 примерно - до Китая)). В 1996 году видела я там его жилье. Не назвать это было ни домом, ни квартирой. Жена со сведенными полиартритом пальцами на обеих руках. Двое малых детей. Разутые, раздетые. Работы никакой. Подарили мы Юрию осеннюю куртку - как осветилось его лицо!.. За минувшие годы погиб - убило током - один из сыновей. Продолжая жить не по своей воле в нищете, записался Карамов "от безысходности", как сам он пояснял, контрактником в Чечню.

Оставим опять в стороне пути нашей политики и действий в Чечне - говорим только о судьбах отдельных людей, которых жизнь в родной стране прижимает к стенке. Обещано было Юрию (он снайпер и "взаимодействовал" успешно, получив орден, - вроде бы только с теми, кто готовил взрывы) за два года около пятисот тысяч. Очень надеялся на них. Получил, вернувшись, 60 тысяч. 400 тысяч его рублей остались в военкомате.

Женился во второй раз. Родился еще ребенок. 60 тысяч, понятно, давно потрачены. Кормит сейчас двух детей и больную первую жену. На что кормит? Не понимаю - зарабатывает в месяц 3000 рублей, а больше взять (то есть подработать) негде. Однополчане ездили к нему - сами так же перебиваются, но его видеть, говорят, совсем невмоготу: "У него такие глаза!.."

Я хорошо его помню. Тихий, трогательный (да, представьте себе!) - и поэтому их понимаю: тяжело любому, кто способен чувствовать, смотреть в упор в глаза молчаливой безнадежности.

...Есть видеозапись того, как местное МЧС действовало в той самой чрезвычайной ситуации, ради которой оно создано. На наводнение в декабре приехали как на праздник - в костюмчике и ботиночках(!), без спецодежды и резиновых сапог. Стоят у кромки воды, покуривают, безразлично наблюдают за тем, как разворачивается бедствие. Можно сказать, потирая руки, прикидывают, сколько можно будет списать средств.

В чем же виноваты тезки Рыболовлев и Карамов? В том, что воевали не там, где надо, не за то? Да нет - ведь действительно "как говорится, родина велела". Повезли восемнадцатилетних, бросили в пекло. Нет, виноваты, похоже, разве что в том, что вернулись не в цинковом гробу. И что родились в России.