Время все расставит по своим местам

Так уж получилось, что Солженицына я открывал для себя в советское время сразу двумя путями. Его ранние рассказы, напечатанные в Союзе, я прочитал, что называется, в оригинале, используя связи в межбиблиотечном абонементе. А вот с тем же "Архипелагом" знакомился по передачам "Голоса Америки", взявшего на себя задачу донесения до советских граждан запрещенной книги. Считаю, что Александр Исаевич загубил свой несомненный талант прозаика, перейдя на рельсы публициста - историка в своей работе. Статья глубокая и я абсолютно согласен с мнением автора.

Прекрасная , мужественная статья!

В самую точку.

Бедный Александр Исаевич!

Он так и не дорос до правильного понимания своих взглядов и заблуждений! Уж коли сама авторша признает, что ни после февраля 17 года, ни в 90-е годы либералы ничего не смогли сделать приличного, да и нигде они ничего не могут сделать, кроме разрушения, - отчего Солженицын должен был "задрав штаны" бегать на ихние марши и крутить романы с новодворскими?

Прежде всего он писатель

Я согласен со статьёй. Но что то в пренебрежительном отношении Солженицына к "юридической системе" вызывает во мне понимание. Два юриста сейчас строят авторитарную "юридическую систему", когда формальные античеловеческие законы ставятся выше здравого смысла и нравственных гуманистических законов. В США тоже есть разрыв между формальными законами и человеческими, но он всё время уменьшается, а у нас увеличивается.

Отличная статья! Мир соткан из противоречий.

Отличная и умная статья. И написана хорошо.И все же , прожив полжизни на Западе, могу сказать, что нечто реальное в

Отличная и умная статья. И написана хорошо.И все же , прожив полжизни на Западе, могу сказать, что нечто реальное в этих словах Солженицына есть : "Право слишком холодно и формально, чтобы влиять на общество благодетельно. Когда вся жизнь пронизана отношениями юридическими, создаётся атмосфера душевной посредственности, омертвляющая лучшие взлёты человека". И это печально.

Re:

Заповедей ЗК на самом деле четыре: не верь, не бойся, не проси и не сотрудничай. Солженицын нарушил эти принципы не тогда когда взял у Путина Гос премию, а когда работал в том самом ГУЛАГе нарядчиком, лицемерие - возведенное в жизненный принцип - вот что такое наш нобелевский лауреат!

Г-жа Павлова судит об АИС очень мелко как и положено либералам. АИС надо сравнивать с ЛНТ. Послед

...

Браво, Ирина! Великолепная статья!

Великолепная статья! В самою точку - все проблемы российской истории идут от неприятия главной, а по сути единственной европейской ценности - примата закона над властью. Именно это делает европейскую систему устойчивой, и дает ей возможность развиваться вместе с уровнем сознания масс. А российская вера в доброго царя делает социальную систему крайне нестабильной; любой кусок дерьма, дорвавшийся до власти, легко поворачивает огромную страну в сторону собственного огорода. И весь народ радостно с песнями идет к нему на удобрение. А при отсутствии закона до власти практически всегда дорывается только полное дерьмо, и даже если, в кои-то веки, власть попадает в руки разумного человека, то лучшее, на что его хватает, это начать ломать тот концлагерь, который построили его предшественники. Правда довести этот процесс до конца еще никому не удавалось, увы... Так что, как бы не хотелось сразу в рай земной, где правят законы любви, а не юридические законы, но путь к нему лежит через главенство закона юридического, и первыми туда придут те нации, которые умеют ставить закон выше личности, а не те, кто кричит, что нам надо все и сразу. Вспомните, кто первым построил реальный социализм, совковая Россия или капиталистическая Швеция?

напоминает пассаж из "Доживем до понедельника"

"То и дело слышу: "Герцен не сумел...", "Витте просчитался...", "Жорес не учел...", "Толстой недопонял..." Словно в истории орудовала компания двоечников..." Так и здесь. "весьма своеобразное понимание российской истории", "не хотел видеть ни этой эволюции авторитарного режима после октября 1917-го, ни признаков традиционного российского самовластья в сталинском режиме", "весьма своеобразное восприятие им западного устройства мира, которого он по сути не понимал". Да и "Архипелаг" просто в нужное время оказался в нужном месте. Начнем с явного противоречия. Если Солж "по сути не понимал" Запад, как ему удалось написать книгу, ставшую библией о России сталинского периода для Запада? С моей точки зрения, Солж рассматривал русскую историю не в координатах "хорошо-плохо", а, скорее, в координатах "нормально - извращение". Самодержавие для России нормально, сталинизм и большевизм - извращение. Разумеется, даже в "извращении" можно найти элементы "нормальности". Становясь извращенцем мужчина, скажем не меняет длину ... носа. Так и обратная "нормализация" длины этого носа не изменит. Это, "по сути" неплохо бы понять г-же Павловой. Существует еще один феномен в среде "либералов". Никто почти не пинает Ельцина за "наследничка", но вот то, что Солж принял у себя всенародно демократически избранного второго президента России записывается ему в грехи тяжкие. Как и получение государственной премии. Я не фанат Солжа, но "житие" его заслуживает уважения. В отличие от Костоглотова, он, как Мона Лиза, давно заслужил право улыбаться, кому захочет. :)

Прямо советское литературоведение:

"Достоевский без достоевщины, Толстой без толстовщины..." :)

Давайте проще

Хорошая статья.Но давайте проще. Подлец с детства, человек всю жизнь живший за счёт других,хорошо устраивавшийся в любой обстановке, опять же за счёт других, предатель страны и своих друзей, школьных, студенческих, лагерных, негодяй предавший своих защитников и помощников, лагерный доносчик, невежда в жизни, истории и литературе, писатель коверкавший и ломавший русский язык, биологический антисемит, не гнушавшийся получать помощь от многих евреев, борец с чекистами, обнявшийся с ними в конце жизни и он же Великий Русский писатель и чуть ли не совесть нации.Паранойя, господа.

Будет справедливо, если палаческо-воровская гебня, стремительно теря

Как именно произойдет неизбежное крушение – никто предсказать не может. Известны лишь единичные случаи исполнившихся предсказаний именно такого рода. В истории мы видим огромное число совершенно неожиданных поворотов, никем не предвиденных событий – важнейших, определяющих ход истории событий. Примеры на каждом шагу. Их сотни.

Лишь ради примера укажу, что Макиавелли описывает несколько десятков заговоров, классифицируя их по родам и видам, анализируя причины удач и неудач. А сколько десятков примеров заговоров и переворотов – ожидавшихся и не ожидавшихся, удавшихся или нет – можно найти после Макиавелли (1789, 9 термидора, 18 брюмера, революции 1830, 1848, переворот “18 брюмера Луи Бонапарта (1852)”, Коммуна во Франции; “ночь длинных ножей”, поджог Рейхстага, заговор Штауфенберга (“Валькирия”) в Германии; ряд успешных заговоров и переворотов в России XVIII в. и убийство Павла I, 14 декабря 1825, цареубийство 1881, 1905, убийство Столыпина, две революции 1917 г., убийство Кирова и Большой террор, ликвидация Хрущевым Берии, 1991 и 1993 в России; хунта в Греции 1968, “заговор лейтенантов” и свержение режима Салазара, фольклендская война и падение военной хунты в Аргентине, фундаменталистская революция в Иране, революция Красныых Кхмеров и массовые убийства в Камбодже, серия «бархатных революций» 1989 и падение Берлинской стены, падение Чаушеску, сопровождавшееся ликвидацией румынской гебни - etc., etc.).

Существуют ведь и естественная смерть, и экономические кризисы, - включая полный коллапс, к которому, очевидно, ведет правление бездарных и жадных байкалфинансгрупповых GUNVORовских чекистских грабителей России.

Бывает и неожиданное, как эпидемия, массовое пробуждение чувства собственного достоинства, как во времена Лютера и Реформации, как в 1789 во Франции, в Чехословакии 60-x годов., в США 60-х годов, в Польше 70-х. и во всем “соцлагере” в 1980-е годы. А Россия ведь глубоко оскорблена сортиромочительным правлением чекистско-хряковой палаческо-воровской сволочи… “Балалаечники”!

А прогебнявым “патриотам” – как продавшимся, так и обманутым, – следует помнить, что вступление России в войну в 1914 г. ознаменовалось вспышкой самого искреннего патриотизма (см., например, “Хождение по мукам”), чувства патриотического единения России.

А через 2,5 года – Февраль - и далее, и далее, и далее…

И будет справедливо, если эта омерхительная подворотненно-блатная палаческо-воровская гексогено-полониевая и по-“неодворянски” наглая хунта, стремительно теряющая международный авторитет, - и, как неизбежное следствие, авторитет внутри страны (“Нож - Мюнхен - Путин”), - что эта хунта так или иначе свернет себе шею на военной авантюре.

Особенно понравилось окончание...

...этой статьи! теперь я чувствую будет достаточно одного вопроса в беседе...брошеного вскользь..."№А как вым ПОЗДНИЙ Александр Исаевич?"...и ВСЁ! Водораздельчик ещё тот! ГЕНИЙ, он даже после смерти незримо среди живущих присутствует и владеет их думами. Скажите, а как ВАМ - "поздний "Солженицын? ))))

Не может человек над миром встать.Он слаб – сломать,сломаться, - весь в греху.Об этом Солженицын, как на духу,Поведал миру – хвала ему. Ведь в слабости людской большая мощь. От слабости душа стремится превозмочь,Несправедливость мира, унижений грязь. Добро - слабо, но сила Зла - пуста. Так испокон веков, по капли, Слабость била в нас врагов. Те чувства, что тянули сильным встать, За счёт других себя поднять. И вот опять, война сильна,В Кремле прописана она.Я слаб, но эта моя мощь. Ведь я пытаюсь превозмочь, Убогий быт, привет беды.Я против зла иду на ВЫ. Примером Солженицын стал, писал, И своей жизнью показал, Что он пропал, когда судьбой над миром встал.

"двести лет" это вещь, "гулаг" - так себе, для еачинающих историков ...

"двести лет" это вещь, "гулаг" - так себе, для еачинающих историков ...

Чудовищно, что он отказал в праве другим принять и полюбить США

Я не говорю уже об элементарной вежливости, не плевать в сторону тех, кто тебе помогал, вне зависимости от побудительных мотивов предоставления этой помощи. Ну типа как о покойниках.

О статье Ирины Павловой

Ирина Павлова,как всегда, написала прекрасную статью.

Замечательная статья! - Большое спасибо.

Продать можно всё, но пропить только исподнее

Обсуждения псевдописателя и псевдооракула из хатки from Троицо-Лыково закончены. Ни писателя,ни общественного деятеля, ни святого не вышло - сыто жил и сыто умер, всем бы так.

"Не знаю, но уверена - не одобрил бы " ВОЛШЕБНО!!- Вас бы в осудителей Пастернака,

Он никак не хотел признавать, что и сама эта власть, и коммунизм были не чужеродным образованием на здоровой российской почве, а вполне закономерным исходом кризиса, который вызревал из русских традиций деспотизма, крепостничества и накапливавшегося веками глубокого отчуждения общества от власти. После свержения самодержавия в феврале 1917-го и восьми месяцев неудачных попыток либеральных сил разрешить этот кризис Россия вернулась на свой традиционный путь. ================ Это же слова фашиста. То есть власть, при которой русские люди живут и размножаются - ужасна. Историю русскую зачеркнуть. Наполеону, Мамаю, Гитлеру уже и не капут, а просто - цивилизаторы. У Лондона описана ситуация, когда женщину можно ударить). ================ абстрактные рассуждения и необоснованные надежды...-какая тварность слога. У Солженицына укорененные его страшным жизненным опытом рассуждения, и кто смеет рассуждать об обоснованности надежд???? Вы б..., автор.Остальное комментировать не хочется.

о либеральной глупости

Г-жа Павлова опять повторяет традиционную ошибку либералов в своем упорном нежелании видеть классовый характер существующих и прошлых противоречий между обществом и властью. Используя неомарксисткие термины вроде "отчуждения" несет какую-то ересь о "великих реформах Александра 2-го". Если уж взялись говорить о восьми месяцах либеральных сил, надо не забывать добавлять, что за эти восемь месяцев либеральная буржуазия, оказавшаяся у власти, не решила ни одной из проблем общества. Солдаты хотели мира - либеральная буржуазия пропагандировала войну до победного и созывала париотические демонстрации. Крестьяне хотели земли - либеральная буржуазия откладывала вопрос до созыва Учредительного собрания, всячески затягивая сроки его выборов. Рабочие хотели восьмичасового рабочего дня - либеральная буржуазия на это в принципе добровольно пойти не может. Г-жа Павлова сознательно отождествляет либерализм с демократией, что является чудовищной ошибкой. О либеральных корнях тоталитаризма сказано уже предостаточно, но разного рода шарлатаны от истории и социологии не устают твердить о прогрессивном характере деспотического самодержавия и "тоталитаризме" наиболее демократичной формы власти в виде Советов.

Гения поимут только будущие поколени

Понимание истории России во всех ее перепитиях и шараханьях,главная заслуга Солженицина..Его умение и божии дар разглядеть Россию через призму веков порожает простотой и гениальностью.... Я понимаю А И.,в дореволюционной России он увидел зрелые ростки эволюционного движения народа к вере,справедливости.... Несомненно эта прямая дорога привела бы русских через поколения к демократии, правовому государству и гражданскому обществу...Ведь реформы Алксандра II,П.АСтолыпина указывали этот путь... Солженицын силои своего исторического предвидения верил в этот путь..И не ОН один,до него изгнаные из страны философы Ильин,Бердяев,Лосский,Франк,С.Булгаков.. Объединяло этих людеи вера в великое терпение народа его мудрость.... Солженицын любил свой народ и понимал его,ему всегда были близки чаяния и беды людеи России,он всегда искал правду в народной гуще..Он был врач русской человеческой души...Этот человек все время пытался достучаться до власти,он писал вождям СССР,он обращался к депутатам Россиского парламента,он просил,взывал,умолял передать власть муниципалам по типу земского самоуправления...КАК истинныи патриот тяжело переживал разбазарвание русских земель,особенно большевиками..Как никто другой А.И видел беды которые принесла народу политика ленинского интернациоализма и бездумное продолжение этой политики Горбачевым,Ельциным...Как никто другой он русскии человек ощутил боль и страдание русских евреев наших соотечествеников,показал огромную опасность заложенную в антисемитизме...Солженицын хотел видеть Россиискую Федерацию как семью равноправных народов,но федерацию построенную не на национальном,а территориальном принципе.При это он не видел опсности для России самоопределение народов и уход их на волю..Он больной,уже умирающии человек поднялся и пожал руку Путину,приня гос премию..Можно винить его за ЭТО...НЕТ...НЕТ и НЕТ ведь все он делал для нас.Он пытался из последних сил убедить власть поити навстречу,подтолкнуть ее на политику сбережения русского народа..Нам ли в тиши кабинетов и хорошей зарплаты из народных копеек винить его за ЭТО... Стыдно господа,ведь многие из нас боятся перечить этой власти,...ОХ как боятся ОМОНОВ и за свои прикормленные места... Нам ли пигмеям этои жизни резко и бестактно осуждать этого русского гения... Я всегда считал что счаслив что жил в одно время с этим человеком,как те мои соотечественники которые жили в одно время с Л,Н Толстым,Ф.М Достоевским... Пусть земля будет тебе пухом дорогой АЛЕКСАНДР ИСАЕВИЧ

Статья Владимира Опендика

Скопировал статью Владимира Опендика к девяностолетию юбиляра.Солженицин не дожил.Но зато умер своей смертью в хороших хоромах, в своей кровати, среди близких людей.Смерть положила конец его подличанию и лжи. ИЗНАСИВШИЙСЯ ВО ЛЖИ ( к 90-летию А. Солженицына) Нет, у него не лживый взгляд, Его глаза не лгут. Они правдиво говорят, Что их владелец – плут. Роберт Бернс. Перевод С. Маршака. Речь идёт о человеке, который сумел обмануть первую жену, друзей, войну, лагерное начальство, западных либералов и значительную часть населения огромной страны. Сегодня некоторые исследователи всё ещё сомневаются, в какой ряд деятелей поставить его имя. На мой взгляд, имя Солженицына следует помещать не рядом с именами художников слова – Л. Толстого или Ф. Достоевского, а среди тех, кто занимался насилием над смыслом слов и превращал литературу в орудие националистической идеологии и ксенофобии. Его следует без сомнений влепить в ряд черносотенцев и убогих антисемитов типа В. Розанова, В. Шульгина, С. Солоухина, А. Дикого и им подобных. Эти деятели пера создавали основы националистической идеологии и были заняты оправданием оголтелого антисемитизма под прикрытием разговоров о поиске так называемой исторической правды. Они злоупотребляли словами с целью распространения неугодных богу и опасных мыслей среди сограждан. Именно те люди, кто не ценит заключённую в словах божественную силу, присуждают Солженицыну премии якобы за вклад в развитие художественного слова. По-моему, они вознаграждают этого человека за изгажение русского языка и за личный вклад в развитие антисемитской идеологии. Никакой нормальный человек не применяет и не будет использовать слова, созданные усилиями Солженицына для унижения личности и искажения смысла жизни человека. Приведённый ниже материал основан на свидетельствах близких к Солженицыну людей и высказываниях самого юбиляра. 1. В возрасте 22 лет Солженицын обманул Комиссию Ростовского-на-Дону военкомата и с двухлетним опозданием попал на прифронтовую зону. В дни, когда страна подверглась нападению беспощадного врага, молодой Солженицын оказался «ограниченно годным к военной службе, виной была его нервная система» (Н. Решетовская. В споре со временем, АПН, 1975, стр. 4). Нетрудно догадаться, что справка о непригодности к службе прилетела не по воздуху, а была принесена в военкомат самим Солженицыным, иначе никто бы не знал о его повышенной нервозности. Те, кто стремился попасть на фронт как можно скорее, в том числе «почти все выпускники университета», где учился Солженицын, вместо справок приносили свою патриотическую решимость. «Саня с 1 сентября начал учить математике и астрономии ребятишек в городке Морозовск» (там же, стр. 9). В ноябре 1941 года Солженицын оказался в гужтранспортном батальоне. С мая по ноябрь 1942 года он находился в Костромском артиллерийском училище. «Боже мой, какое счастье! Саня – в училище. Странная все-таки вещь – война. Саня уезжал на фронт, а живёт в глубоком тылу. Учиться, собирается писать «Шестой курс» - о студентах на войне», - вспоминала по этому поводу первая жена. Получилось, как у С. Маршака в стихотворении «Про лодырей»: «Собирались лодыри на урок, а попали лодыри на каток». Правда, её Саня на «фронт не уезжал». Заканчивался 1942 год: «Ура! Значит, ещё в безопасности!» - так понимала Решетовская обязанности мужа перед отечеством. Всё лето 1943 года Солженицын находился в Саранске. К нему в гости приезжает школьный товарищ Н. Виткевич (Кока): «Живёт у Сани, как на курорте, лежит в тени деревьев, слушает птичек, потягивает чаёк и курит папиросы» (стр. 28). Так Солженицын и прослушал «птичек» почти до начала 1944 года. К концу войны, наконец-то, был направлен в звуковую артиллерию, где ни разу не удалось повстречать фашистов и совершить хотя бы один выстрел. Всё это время Солженицын только и думал о карьере писателя, сообщая Решетовской: «идеи сами просятся на перо». Он посылает с фронта на отзыв К. Федину и другим писателям свои первые рассказы. Весной 1944 года Солженицын вызывает на три недели к себе по липовому свидетельству как служащую его части, то есть обманом, свою жену Наталью Первую, которую в прифронтовую зону препровождает специально посланный Солженицыным в Ростов-на-Дону сержант Илья Соломин. О своих занятиях во время пребывания в звуковой артиллерии Решетовская сообщает: «Я начала переписывать Санины вещи: «Фруктовый сад», «Женскую повесть» (там же, стр. 41). Как говорится, война у Солженицыных даже не ночевала. 2. Уже в начале 1944 года, Солженицын, пытаясь спровоцировать военную цензуру, принялся за «насквозь антисталинскую переписку» со школьными товарищами. Случай с военной цензурой был единственным в жизни Солженицына, когда ему не удалось перехитрить органы госбезопасности. Однако мудрые военспецы продержали Солженицына в прифронтовой зоне до 9 февраля 1945 года, когда до конца войны оставалось три месяца. После ареста Солженицыну были предъявлены все до одного письма, которые он написал школьным друзьям. Это означает, что в военной разведке догадались, с какой целью вел переписку Солженицын, и никто немедленно не клюнул на провокацию. Он был арестован в то время, когда не было никакого смысла менять прифронтовую зону на безопасную, как казалось Солженицыну, сталинскую тюрьму. Сам себя перехитрил. К. Симонян, школьный товарищ, считает, что Солженицын взялся за опасную переписку из-за природной трусости и оценивает его поведение как чистое предательство. Солженицын попытался изобразить себя жертвой системы, против которой он якобы решил бороться. Однако никто ему не поверил. Об этом он сам признался в «Архипелаге ГУЛаг»: «Когда я потом в тюрьмах рассказывал о своём деле, то нашей наивностью (так он называет своё намерение во что бы то ни стало сбежать с фронтовой полосы. Опять обманывает. – В. О.) вызывал только смех и удивление. Говорили мне, что таких телят и найти нельзя. Я тоже в этом уверился» (ч. 1, стр. 143). Его друг, подельник по переписке Н. Виткевич, арестованный после окончания следствия Солженицына, получил 10 лет заключения, а Солженицын - только восемь. Виткевич так объяснил разные сроки: «Солженицын закладывал людей, создавал впечатление искренне раскаивающегося преступника и тем вымолил себе меньший срок» (К. Симонян. Ремарка, 1975). Чтобы заболтать эту истину, в статье о «Потёмщиках» Солженицын сообщил про Виткевича: «Всего он отсидел, при зачётах, – 9 лет, я, со ссылкой, – 11», - приравнивая годы ссылки, во время которой купил себе домик, преподавал в местной школе и пописывал повести, к годам заключения в лагере. 3. Ещё во время следствия Солженицын согласился стать доносчиком на своих товарищей, подписал обязательство «сообщать оперуполномоченному лагучастка о готовящихся побегах заключённых под спецкличкой «Ветров» (АГ, ч. 1, стр. 358). В противоречие своему же утверждению – «Начавший скользить – должен скользить и срываться дальше» - позже Солженицын стал заверять читателей, что никогда не занимался доносительством. Но никто из старых опытных зэков не поверил Солженицыну. Просидевший полвека в тюрьмах старейший социалист М. Якубович по этому поводу сказал: «Я не могу предположить, чтобы они (КГБ), получив от кого-либо согласие стать тайным осведомителем, допустили бы, чтобы он не представлял никаких сообщений» (И. Гугель. Без бороды, «Форвертс», № 365, апрель 2003). Сразу же после завершения следствия и согласия стать доносчиком тот же Солженицын сообщил: «А тут меня по спецнаряду министерства выдернули на шарашку. Ни разу больше мне не пришлось подписываться «Ветров» (АГ, ч. 3, стр. 360). Это и была плата за стукачество. Если внимательно читать все повести Солженицына, то ни одна из них не обошлась без племени стукачей. В повести «Один день Ивана Денисовича» в бригаде Тюрина был собственный стукач Пантелеев, «В круге первом» - целая галерея образов стукачей. Герой повести «Раковый корпус» Костоглотов, очевидно, прототип автора, предлагает врачу: «Давайте для смеху напишем анонимный донос на меня, что у меня сапоги… - А разве это хорошо – писать доносы? …- Да ведь пишут, Вена Корниловна, как пишут!» (стр. 248). «Архипелаг ГУЛаг» напичкан стукачами, словно сельдями в бочке. В шарашке и лагерях заключённым разрешалось писать только доносы, чем Солженицын открыто занимался все годы отсидки и после того. Все его повести носят характер доноса на людей, которые его окружали. «Артур Сиромаха – обер-стукач», - этот тип из романа «В круге первом». «Поэзия вербовки сексотов» нашла «своего художника» в лице Солженицына (АГ, ч. 3, стр. 349). В повести «Один день Ивана Денисовича» Солженицын сознательно исказил судьбу сокамерника, бывшего «друга» Л. Гросмана. Его прообраз в роли московского режиссёра он искусственно посадил в лагере среди предателей и шпионов, создал для него привилегированное положение лагерного придурка, заставил Ивана Шухова добровольно прислуживать и опекать Цезаря Марковича. Такой конгломерат ситуаций даже на Луне не часто встретишь. Полным абсурдом является сюжет романа «В круге первом». В придуманном сюжете Автор заставляет главного героя Иннокентия Вологдина звонить в американское посольство и сообщить, зная, что всё прослушивается, о том, что СССР создаёт атомное оружие, за три дня до официальной поездки в США. Этот вздорный сюжет «позволил» Солженицыну поручить двум евреям - Ройтману и Рубину – заняться поисками голоса звонившего среди миллионов записанных телефонных разговоров. Как им удалось определить голос Вологдина – тайна, которую не смогут раскрыть даже работники FBI. Однако Вологдин был арестован уже через двое суток. В этом романе множество отвратительных дискуссий сытых заключенных, занимающихся откровенной демагогией с антисемитским сквозняком. Особенно тошнотворной и провокационной является импровизированная сцена судебного заседания суда в шарашке, напичканной стукачами, над русским князем Игорем Святославовичем, жившим в Х веке, которого прокурор - заключённый Рубин, развязный еврей, якобы судит, ни много, ни мало, за измену родине. Авторский текст настолько криминальный и гадкий, что вынужден привести несколько фраз из этой сцены. Дворник Спиридон «хмуро взирал на суд. Пятидесятилетний русский человек, он впервые слышал об этом князе старых времён, попавшим в плен… и угадывал всю несправедливость доводов прокурора и всю кручинушку этого горемычного князя». С койки выступал «кудлатый Каган», которого Нежин назвал «подкупленным агентом». Рубин: «Я гуманно требую – повесить его, сукиного сына!» (стр. 19-21). В «защиту» князя выступил Исаак Каган: «Моя совесть подсказывает мне, что князя Игоря не только надо повесить, но и четвертовать». Ну и опасное воображение орангутанга у автора! «Двести лет вместе» - коллективный донос на всю еврейскую нацию в целом. По Солженицыну, евреи, как бы случайно оказавшись 200 лет тому назад в пределах Российской империи, упорно отказывались заниматься земледелием, продавали инвентарь и разбазаривали посевной материал; всячески избегали физического труда, хотя, согласно статистике, 1300 тысяч еврейского населения жили кустарным трудом; зачем-то спаивали русских крестьян, как бы отнимая этот выгодный бизнес у русских кабатчиков; уклонялись от военной службы, дезертировали из армии даже во время войны с Японией. Русские преступники убили в1911 году христианского мальчика Ющинского, а своё преступление приписали евреям. Имена убийц хорошо известны, однако Солженицыну через сто лет показалось, что это преступление «загадочным и нераскрытым». «Я собираюсь рассказать, что евреям жилось в лагере легче, чем остальным», - пообещал Солженицын ещё в опусе «Евреи в ССР и в будущей России» (ред. 1968 года). Во второй части «Двести лет» он, действительно, стал утверждать, что в сталинских лагерях евреи занимали привилегированные должности придурков и подмяли под себя лагерное руководство и уголовников: «Я не могу забыть, как вся наша тамошняя жизнь руководилась и топталась тремя евреями, занявшими ведущие посты». Да, такие галлюцинации не забываются! «А сколько ж таких лагерьков на Архипелаге, где подобный сложился расклад?» (Двести лет вместе, ч. 2, стр. 339). «В рядах придурков Беломорканала преизбыточно были евреи, но не катали они тачек и не умирали под ними» (АГ, ч. 3, стр. 336) Следует заметить, что сам Солженицын во время пребывания в заключении постоянно исполнял роли придурков: вначале - «завпроизводства», затем четыре года просидел за письменным столом в шарашке, в лагере был назначен нормировщиком с последующим повышением до бригадира нормировщиков. Не ему судить о евреях. В. Шаламов, отбывавший срок в каторжных лагерях в течение 17 лет, не встречал евреев – придурков. Про Н. Френкеля, человека феноменальных способностей, многократно награждённого высшими орденами государства, в виде доноса Солженицын написал: «Мне представляется, что он ненавидел эту страну» (АГ, ч. 3, стр. 140). По Солженицыну, во время Великой отечественной войны евреи отсиживались в Ташкенте: не воевали как надо, не служили, как хотелось бы Солженицыну, и вообще никого из 205 тысяч погибших на фронте ему не удалось похоронить: либо евреи погибали на других фронтах, либо Солженицына не было на войне. Неужели евреи Израиля, сумевшие в короткий исторический срок возродить земледелие страны на песках, выросли из другого теста? А те, кто мужественно воюют с арабскими мусульманами излишнее уточнение,что мусульмане, оказывается, только в Израиле научились воевать! Сам Солженицын ратных подвигов не совершал, невозможно даже во сне вообразить, чтобы он закрыл амбразуру своим телом.Вообще то «закрыть амбразуру» больше походит на пропагандистскую агитку В одной фразе имя Солженицына и амбразура звучат диким абсурдом.Это вообще абсурд Зато в отношении евреев, погибших на фронте, он изгаляется взахлёб. Представляете, что сделали бы с «классиком» еврейские солдаты, поднявшиеся из могил, за его пакостные рассуждения про «рядового фронтовика»: «Всякому было наглядно: да, там («в глубоких штабах, интендантстве, вся медицина», «в тыловых частях») евреев значительно гуще, чем на передовой» (Двести лет вместе, ч. 2, стр. 365). Это даже не донос, это предательство благородных защитников родины, ради которой погибали евреи, а Сологдин, прототип Солженицына, недоумевает в романе по поводу подвигов Красной Армии: «Как они вообще одержали победу» («В круге первом», стр. 207). Не участвуя в войне, конечно, этого не понять. 5. После окончания следствия Солженицын при заполнении учётной карточки, «чтоб цену себе набить», то есть путём обмана, «прищурился и написал: «ядерный физик». Ядерным физиком я отроду не был. Был год 1946-й, атомная бомба была нужна позарез», как всегда, быстро сориентировался в обстановке Солженицын (АГ, ч. 2, стр. 582). И вскоре оказался в шарашке, «на райских островах», где пробыл полсрока заключения. «Меня «распоряжением министра внутренних дел» выдернули вне системы Гулага – в Отдел Спецтехники, куда собирали специалистов из лагерей – и поражённое начальство уже через два часа отправило меня прочь из лагерной зоны – в Бутырки», - так написал сам Солженицын о своих перемещениях в пределах системы Гулага по приказу самого министра внутренних дел. 6. Солженицын обманул «докторов-долдонов», придумал себе раковую опухоль во время волнений в лагере и спрятался в лазарете. «Хирург Янченко, который должен меня оперировать, зовёт меня на осмотр, но не об опухоли его вопросы и мои ответы. Он невнимателен к моей опухоли, и я рад, что такой надёжный будет у меня врач. Здесь эта самая опухоль - только повод полежать, я о ней и думаю мало» (АГ, ч. 5, стр. 283). Естественен вопрос: «А была ли опухоль?» Разоблачая Солженицына, С. Бадаш, участник событий в том лагере, пишет 4 августа 2003 года в «Открытом письме» Солженицыну: «Вы, Александр Исаевич, чтобы избежать этапа, легли в лагерную больницу якобы со «злокачественной опухолью». То была настоящая «темниловка». Позже, уже в ссылке, Солженицын якобы продолжал лечиться от раковых метастаз, однако на воле ни разу не вспоминает о своём заболевании, вызывая удивление Корнея Ивановича Чуковского: «Сегодня был у меня Солженицын. Вбежал по лестнице легко как юноша. Оказывается, он не так болен, как говорили» (К. Чуковский. Дневник, 1930-1969, 6 июня 1963, стр. 341). В 2003 году Солженицын вновь вспомнил про «долдонов» и написал с раздражением в статье «Потёмщики света не ищут»: «И только надо удивляться этим ташкентским долдонам-онкологам, что они два года кряду лечили меня и закатали мне рентгена 22 тысячи R – и всё “ни от чего”. Само презрительное слово «долдоны» по отношению к врачам, которые якобы спасли Солженицына от смерти, выдаёт ложь автора. Так о врачах-спасителях благодарные больные не говорят. Давно уже нет в живых тех, кто не был забракован для службы в армии в июне 1941 года, кто служил вместе с Солженицыным во фронтовой полосе, ни тех, кто отбывал сроки в лагерях и шарашках с раковыми метастазами или без них. Самым живучим оказался нервный и больной Солженицын, каждым прожитым днём подтверждающий существование чуда, которого нет, и не может быть никогда. 7. Солженицын обманул семью Чуковских, особенно Лидию Корнеевну, убедив их в своей беспринципной борьбе с советской властью. Приютив Солженицына на «три года», семья Чуковских не подозревала, какие антисемитские идеи вызревали в голове «диссидента». Позже Солженицын стал утверждать, что К. Чуковский якобы завещал ему деньги, что не соответствует действительности. Солженицын обманул диссидентов, потому что никогда не принадлежал к этому племени и презирал их. Он всегда был гораздо ближе к антисемиту И. Шафаревичу, который, нарушая законы математики, утверждал, что малый народ покорил большой. Солженицын также обманул семью Ростроповичей, которая на четыре года предоставила ему убежище в престижном дачном районе московской интеллигенции, где Солженицын жил, не таясь, открыто под надзором милиции, а вот семья Ростроповичей была выслана из СССР за поддержку липового диссидента. «Мы попали под жернова только потому, что у нас на даче жил опальный Солженицын», - сообщила Г. Вишневская журналисту (В. Желтов. Почему Ростропович не захотел стать Вишневским, «Вечерний Нью-Йорк», 1 октября 2004). Самого Солженицына никто не собирался никуда высылать. КГБ преследовал всех, кто выступал в защиту якобы преследуемого писателя - В. Войновича, супругов Ростроповичей, Л. Копелева, И. Зильберберга, семейство В. Теушей и других, - но позволял юбиляру не только собирать материалы для своих как бы антисоветских повестей, но и переправлять их на Запад для публикации. Те же всесильные органы блестяще организовали такую торжественную высылку «диссиденту» Солженицына заграницу, которой мог бы позавидовать каждый смертный. Вслед за Солженицыным туда же за государственный счёт была вывезена вся его семья, даже вместе с тёщей, огромный архив и письменный стол весом около тонны. Так, для Солженицына были созданы все условия для работы над пакостной книжкой о евреях под названием «Двести лет вместе». Оказавшись за границей ненаш герой стал разоблачать и критиковать прогнивший Запад почище, чем советские пропагандисты. «Солженицын свою жизнь на Западе начал с разоблачения Запада, укоряя его в том, что он слаб, безволен, не готов защищать свою свободу. Говорил уверенно, по собственному выражению, громогласил» (Войнович. Портрет на фоне мифа, стр. 64). 8. С помощью органов КГБ Солженицын обманул западных либералов и националистически настроенных членов семьи Андреевых – Ольгу Карлайл и её окружение. Они наивно поверили в миф, придуманный Солженицыным, который представился диссидентом и борцом с советской властью. Отец Ольги в 1965 году весьма легко вывез на Запад рукопись романа «В круге первом», а её брат в 1966 году – «Архипелаг ГУЛаг». Ольга и её муж Генри Карлайл вовлекли американское издательство «Хорпер энд Роу» в работу по публикации на Западе повестей, которые иностранцы, не знающие реальной действительности и не понимающие русской ментальности, приняли за правду. В 1966 году роман «В круге первом» был издан в США. Однако, весь романтический восторг, который изначально переполнял Ольгу Андрееву к личности Солженицына, основанный на недоразумении и эмоциональности, завершился тем, чем обязательно должен был закончиться: автор, заподозрив Андреевых в финансовом обмане, приказал пятилетний труд переводчиков текста «Архипелага ГУЛаг» предать огню. «Они заботились только о выгоде, а не о качестве перевода», «Карлайл швырнула мой «Круг» на растопт, изгажение и презрение» и даже «… весьма дурным русским словом хотелось её назвать», - так Солженицын объяснил мотивы своего безобразного поведения по отношению к людям, которые добровольно взялись за титанический труд и много сделали для него (В. Нестеров. Растопт Солженицына, «Газета.Ru», 7 июня 2004). И с издёвкой приказал Ольге Андреевой: «Все материалы перевода должны быть Вами лично или Вашим представителем сожжены, скажем, в камине у Ю., в его присутствии. Сжечь и забыть» (О. Андреева-Карлайл. Возвращение в тайный круг, изд. «Захаров», М., 2004, стр. 149). 9. Всю жизнь Солженицын обманывал наивных евреев, отрицая свой пакостный антисемитизм. По поводу публикации никому неизвестной рукописи «Евреи в СССР и в будущей России» одним из поклонников творчества писателя, неким А. Сидорченко, её действительный автор заявил в июне 2001 года в интервью редактору газеты «Московские новости» Лошаку: «Эта хулиганская выходка психически больного человека. В свою пакостную желтую книжицу он рядом с собственным и «окололитературными» упражнениями влепил опус под моим именем». Комментируя эти слова, писатель В. Каждая сообщил: «Как всегда, Солженицын сказал полуправду. Главное он скрыл: ещё до «Красного колеса», в 1964-68 годах написал небольшую книжицу, которая по концентрации юдофобии способна легко перевесить всё написанное им до того и после того. Называется она «Евреи в СССР и в будущей России» (В. Каджая. Опус-68 или Выпадение из пределов цивилизованного поля, 2002). Окончательно обман вскрылся только в 2003 году, то есть почти через сорок лет после создания опуса «Евреи в СССР и в будущей России». В статье «Потёмщики света не ищут» (Литературная газета) тот же Солженицын сказал в адрес журналиста М. Дейча, назвавшего «анонимного» автора «бессовестным классиком»: «Смеет обсуждать воровскую публикацию – с её сквозным хулиганским изгажением и грязной фальсификацией – выкраденных моих черновиков 40-летней давности». Наконец-то, факт авторства Солженицына стал достоянием российской общественности, однако эта общественность вместе с Солженицыным предпочли сделать вид, что ничего паскудного не случилось. Таковы у националистов нравы. Даже после издания двухтомника «Двести лет вместе» Солженицын продолжал утверждать, что он пишет только правду и ничего больше. Ну, совершили евреи революцию в России, так Солженицын-то не при чём – такова, мол, история. Правда, ему пришлось немного преувеличить роль Исполкома???, отнять государственные функции у Временного правительства, пришлось в три раза увеличить в нём число евреев – членов Исполкома. Случайный состав первого Исполнительного комитета Солженицын называет «подлинными направителями России». Чего только не придумаешь, чтобы оправдать свои вздорные намерения! Пришлось Солженицыну назвать единственного еврея в правительстве Ленина – Льва Троцкого – самым всесильным министром, который, участвуя в Гражданской войне, по его мнению, был «нисколько не затронутый небывалыми страданиями жителей этой страны, её болям, - он проносился выше, выше всего этого, на крыльях интернационального упоения» (Двести лет вместе, ч. 2, стр. 121). Пришлось Солженицыну приписать роковую роль лютеранину Юровскому и мифическому Шае Голощёкину в истории убийства царской семьи в июле 1918 года, почти полностью исключив русских участников. Удалось вообще не упоминать имён русских убийц, которые создавали репрессивную машину террора при Сталине и были ближайшими его подручными, самыми верными исполнителями, пришлось… переписать всю двухсотлетнюю историю проживания еврейского населения в пределах Российской империи и бывшего Советского Союза, но с националистических позиций и с учётом особых предпочтений автора. Поэтому большинство националистически настроенного населения России ничего антисемитского в книгах «Архипелаг ГУЛаг», «В круге первом», «Двести лет вместе», в повести «Один день Ивана Денисовича» и других обнаружить не может. Многовековой антисемитизм наиболее точно отражает мировоззрение людей, которые не считают проявление ненависти к евреям чем-то предосудительным. А сам Солженицын, естественно, продолжает клясться в объективности подбора антисемитского материала. Антисемитизм в России не является уголовно наказуемым деянием. Антисемитизм глубоко укоренился в русском народе. В течение веков он распространялся властями и служителями православной церкви. Поэтому Солженицын обласкан нынешней властью, его награждают за вклад в развитие художественной литературы, у него много единомышленников во всех слоях общества и в государственных структурах. 10. Солженицын обманывал своих близких и тех, кто оказывался временным попутчиком в его жизни. В книге К. Чуковского «Дневник» помещена фотография писателя с Солженицыным. Наталья Первая (Решетовская) летом 1969 года фотографировала своего неверного супруга в то время, о котором Солженицын писал: «Летом 69-го года мы сидели с Алей у Красного ручья на берегу Пинеги и разрабатывали сложную систему издания журнала» (Солженицын. Бодался телёнок с дубом, стр. 318). «К 69-му году я решил передавать ей (Наталье Светловой) всё своё наследие, и окончательные редакции и промежуточные, заготовки, сбросы, подсобные материалы» (К. Чуковский. Дневник. 1930-1969, стр. 425). Вскоре Наталья Вторая родила Солженицыну первого сына. Сохранилась фотография пяти одноклассников, включая Солженицына, - Н. Решетовской, Н. Виткевича, К. Симоняна, Л. Ежерец. Все они были оклеветаны Солженицыным. В 2003 году Солженицын обвинил бывшую супругу в стукачестве: «Её КГБ использовало как свою лучшую и верную помощницу – и с тех пор она неуклонно, настойчиво, на разных уровнях передергов и лжи – мстила мне, кроме нескончаемых интервью – ещё в шести или даже семи книгах – исторический рекорд для покинутой жены писателя!» А ведь эта Наталья в 1965 году выкупила и спрятала в секретном отделе Пушкинского дома от глаз общественности антисемитский опус Солженицына о евреях. Она хранила молчание 40 лет, хотя, конечно, знала настоящую цену и ту опасность, которую таила эта рукопись для карьеры неверного супруга. Появись рукопись до 1970 года, не видать Солженицыну Нобелевской премии как своих ушей. Да и не был бы создан тот имидж борца против советской власти, если бы западная общественность вовремя познакомилась с антисемитскими высказываниями своего кумира. Вспоминая своё поведение на следствии, Солженицын объяснил: «Только потому воспоминания эти не грызут меня раскаянием, что, слава Богу, избежал я кого-нибудь посадить. А близко было» (АГ, ч. 1, гл. 3, стр. 142). Фраза провокационная, смысл явно на грани срыва в пропасть предательства. Решетовская подробно исследует смысл последних слов этой фразы и выясняет, что именно Солженицын сообщил следователю, что Виткевич «пытался создать нелегальную организацию», что «на следствии оклеветал даже собственную жену!!!» Решетовскую, школьных друзей (Виткевича, Симоняна, Ежерец) назвал «антисоветчиками, занимавшимися этой деятельностью ещё со студенческих лет» (стр. 70). Солженицын даже вписал в протокол допроса имя Л. Власова, случайного попутчика в поезде Ростов-Москва весной 1944 года, которого он якобы «вербовал в свою организацию». Теперь никого из участников школьного снимка нет в живых, кроме самого. Все они оставили свои отрицательные характеристики Солженицыну. «Он всю жизнь прожил под страхом разоблачений», - написал о Солженицыне его бывший школьный товарищ К. Симонян в 1975 году в своей «Ремарке». В 1986 году в письме к своему бывшему другу Л. Копелев написал: «Ты ненавидишь всех мыслящих не по-твоему, живых и мёртвых» (журнал «Синтаксис», № 37, стр. 102, Париж, 2001). «Мой тюремный друг Лев Копелев взялся передать рукопись» повести «Один день Ивана Денисовича» в редакцию журнала «Новый мир», и через знакомую Копелева А. Берзер в ноябре 1961 года она попала прямо в руки А. Твардовского (Солженицын. Бодался телёнок с дубом, Париж, 1975, стр. 326). «Я помню, как одна дама, прочитав «В круге первом» бегала по Москве и говорила: теперь с Копелевым (в романе Рубиным) нельзя общаться, нельзя подавать ему руку» (А. Войнович. Портрет на фоне мифа, стр. 56, 2002). «Когда Хрущёв, вытирая слезу, давал разрешение на «Ивана Денисовича», он ведь твёрдо уверен был, что это – про сталинские лагеря, что у него таких нет. Но и я-то, я! – ведь и я поддался, а мне непростительно. Ведь и я обманывал Твардовского!» (АГ, ч. 7, стр. 511). Прозревший позже Твардовский говорил Солженицыну: «Вы – ужасный человек. Если бы я пришёл к власти, я бы вас посадил», - говорил А. Т. после прочтения 64-й главы «Круга» …Вы будите жить лучше, чем Цезарь Маркович» (Солженицын. Бодался телёнок с дубом, стр. 86). В жизни Солженицын часто лукавил и откровенно притворялся. Приведу примеры собственных признаний автора. При распространении письма Съезду писателей Солженицын хитрил: «Список, кому разослать, я долго отрабатывал, каждую фамилию перетирая. Надо было разослать во все национальные республики и по возможности не самым крупным негодяям. И наконец, чтобы список этот не выглядел как донос – припудрить самими боссами и стукачами» (там же, стр. 183). В 1962 году, встретив в поезде молодого офицера МГБ, Солженицын обманом вызвал его на откровенность: «Я притворился сочувственным дурачком, и он рассказывал мне, как стажировку проходили в современных лагерях, и какие эти заключённые нахальные, бесчувственные и безнадёжные» (АГ, ч. 3, стр. 543). Бывший поклонник Солженицына литературовед В. Я. Лакшин, возмущённый поведением писателя по отношению к своему литературному отцу Твардовскому, наконец-то, прозрел: «Дивлюсь: неужто и мы так его не понимали? Или он безупречно провёл свою роль, дурача нас? Поведение Солженицына – поведение не тёлка, а лагерного волка…» (В. Лакшин. Солженицын, Твардовский и «Новый мир». Литературное обозрение, М., 1994, стр. 49). Солженицын не обманывал только советскую власть, потому что был её типичным представителем и наиболее чётко выражал её идеологию. Не случайно, именно генеральный секретарь ЦК КПСС Н. Хрущёв, которого юбиляр называл «дорогим Никитой Сергеевичем», лично дал разрешение на публикацию его первой повести, которое гарантировало популярность писателя. Без участия Хрущёва не состоялся бы и Солженицын. «С трибуны пленума Хрущёв заявил, что это – важная и нужная книга» (Солженицын, Бодался телёнок с дубом, стр. 54). Известно, что высшие органы власти по собственной инициативе опубликовали роман Солженицына «В круге первом» и распространили среди партийной элиты в качестве образца пропаганды. Второго подобного примера привести затруднительно. Для идеологии советской власти характерны: русский национализм, едва прикрытый фиговым листком разговоров об интернационализме; едва скрытый антисемитизм и неприязнь к нацменьшинствам; социальная демагогия и всеобщая лживость; пренебрежительное отношение к интеллигенции; ненависть к Западу, в том числе антиамериканизм. Иначе говоря, весь арсенал солженицынских предпочтений. Солженицын требовал отмены цензуры, чтобы открыто выражать националистические идеи и ненависть к евреям без обычного камуфляжа, что нисколько не противоречило существу идеологии русских коммунистов. Лживые повести юбиляра удивительным образом пришлись ко двору российской общественности. При советской власти после выхода из лагеряСолженицына никто не преследовал, поэтому он получил в течение жизни всё, о чём мечтал: почти двойное высшее образование, высшую стипендию, отсрочку от военной службы во время войны, военную специальностьё улучшенные условия содержания в заключении, постоянную поддержку властей, материальные блага и высокие титулы, известность и общественный статус писателя. Среди миллионов участников войны Солженицын был едва ли не единственным, кто в течение года пребывания на фронте (не поднимается рука писать это слово применительно к юбиляру) настрочил целый чемодан литературных упражнений. Ведь он там не находился в качестве корреспондента! Он намеривался использовать страдания народа в своих корыстных целях, отсюда этот бодрый настрой сделать карьеру: «Нельзя стать большим русским писателем, живя в России 41-43 годов и не побывав на фронте» (Н. Решетовская, стр. 17). Поэтому он не воевал, а лишь «побывал» в звуковой артиллерии уже после 1943 года. Позже он хотел привлечь к своим писаниям, воспользоваться опытом и трагической судьбой каторжанина В. Шаламова, но последний быстро разобрался с намерениями Солженицына, буквально сбежал от него, назвав дельцом. Там, где упоминается имя Солженицына, там речь идёт о скандале, клевете и доносительстве. Он привык жить за чужой счёт и чужими руками таскать каштаны из огня. Вспоминая своё поведение на фронте, Солженицын спрашивал себя: «Трус ли я? Мне казалось, что нет. Подлец ли я? Мне до сих пор казалось, что нет. В переизбытке власти я был убийца и насильник. На гниющей тюремной соломинке ощутил я в себе первое шевеление добра» (АГ, ч. 4, стр. 602). «Как получилось, что я остался жить во псах? (там же, стр. 359). Предлагаю читателям самим ответить на солженицынские вопросы, учитывая, что то шевеление добра оказалось временной и ошибочной иллюзией. Никакого шевеления после освобождения из заключения, у долгожителя не повторилось. Вполне естественно, что именно Солженицын обратился к соотечественникам с призывом «Жить не по лжи!» Вот теперь и хвалите юбиляра, если духу хватит. Конечно, хватит, ведь ко лжи и к национальному фиглярству не привыкать. Поскольку сам юбиляр считает, что «человеку всякая правда нравственно нужна», вот пусть кушает и запивает эту правду во время юбилейных торжеств. Какие достижения может отметить этот человек? Способен ли он понять, что натворил за 70 лет деятельности? Способен ли он покаяться? Нет, не способен ни понять, ни покаяться. Не имеющий совести, не имеет понятия, что с ней делать. Владимир Опендик 4 июля 2007 года